Марс наш!

Несколькими часами спустя…

Москва. Башня Часовых. Минус первый этаж. Медблок.

— Как же здесь тихо… Не знаю, как описать, — завороженно произнес Боря.

— Как в склепе, — негромко согласился я, обводя взглядом парадный холл башни Часовых.

— Это только сейчас всё выглядит так грустно, а когда-то персонал башни Часовых насчитывал до трех тысяч человек! — развеяла грусть Гагарина. — До шестидесяти Часовых! Своя разведка, артиллерия, инженерная бригада! Да только соник-инженеров, сканирующих Т-пространство на наличие пригодных миров, было больше трехсот человек!

— И над всеми ними главенствовала Клавдия Леонтьевна! — улыбнулся я, зная, что цифровой комендант башни за нами наблюдает.

— Приехали, родненькие? — наигранно-радушно, будто не подслушивала, отозвалась нейро-бабушка.

— Вашими молитвами, — улыбнулся я.

Как-то неожиданно для себя, я был необычайно рад слышать заботливый старческий тенор её голоса. Кстати, именно она пришла на выручку в трудную минуту. Это она сообщила о чемодане с комплектом девайсов Джеймса Бонда, который мой предшественник предусмотрительно хранил в ячейке космопорта.

— Кстати, граната так и не пригодились, — вслух вспомнил я.

— Как мне пригодились? — вдруг отозвался Пятый.

Услышав его голос, я вздрогнул. Что-то в последнее время я, будучи в обществе только Бориса и Лизы, так расслабился не следил за языком, что сейчас чуть не попался.

— Стазис-гранаты очень пригодились! Петров и Боширов при помощи них обезвредили все взрывные устройства!

— Как? — удивился я, забыв и про этих странных типов.

— Как-как, просто подорвали их возле бомб с часовым механизмом! Короче, заморозили время и пространство вокруг бомбы на пару месяцев, — отозвался Борис.

— Эти ваши Петров и Боширов брешут, наверное, — скептически хмыкнула Гагарина. — Разведчики вечно преувеличивают.

— Не брешут, — покачал головой Пятый. — Я сам на таймере полторы минуты видел.

Парень держался молодцом, но от меня не ускользнуло то, насколько он устал и вымотался за этот краткий бой. Сам не видел, но пока мы летели, Борис пооткровенничал со мной, рассказал в том числе и про старлея космодесов.

Соник-техник говорит, что, когда всё завертелось, талант старшего лейтенанта оказался так крут, что он чуть ли не телепортировался во время боя! Видимо, как и с Артемидой, телепортация и была его той самой суперспособностью.

Нет, не так. Как мы все знаем, в Советском Союзе не было ни суперспособностей, ни чуваков в трусах поверх колготок. Были одарённые и талантливые дети народа, что своими глубокими знаниями и стремлением к покорению будущего постигли и подчинили себе нуль-элемент! Тот самый нуль-элемент, который по какому-то вселенскому недоразумению не излучает наше Солнце с Земли 505. Обидно.

— Клавдия Леонтьевна, раненый Кузнецов — он прибыл?

— Да, Сумрак, — с готовностью отозвалась нейро-бабушка. — Первая помощь была оказана ещё в медблоке космопорта, далее санитарной авиацией курсант Кузнецов был доставлен в главную больницу города Катовице, а оттуда по регламенту Часовых он был экстренно доставлен вингером сюда, в Башню.

— Как он там? — не ожидая ничего хорошего, спросил я.

Тяжесть на сердце и косвенная вина за ранение болтливого паренька, который, кстати, оказался вполне себе крутым космодесантником, лежала на моих плечах. И перекладывать её на других я не собирался.

— Состояние стабильное и даже удовлетворительное для посещений. Общий диагноз: трещина в трёх рёбрах и незначительные повреждения кожного покрова в районе правой ноги. Необходимости в глубоком восстановлении в медкапсуле не имеется. Стеклянные осколки извлечены, наложена повязка. Ориентировочное время полного восстановления: 42 часа. В данный момент сержант Кузнецов играет в приставку «Фантом».

— Чиво-о-о-о?! — даже опешил от таких новостей я.

Чёрт, да я же своими глазами видел, как парень поймал несколько пуль в грудь! Я видел кровь! Много крови! А там всего лишь пара трещин и какой-то порез на ноге?

— Если конкретно, то проходит игру «Коловрат».

— Вот паскудник! — удивлённо и даже немного восхищенно выдохнул я. — Говоришь, готов к посещениям? Ну веди!

Клавдия Леонтьевна не обманула. Едва мы зашли в медблок, сквозь плексигласовую заслонку я увидел единственную из двух десятков занятую кровать. На ней и возлежал наш балагур Кузя.

— Ой, ребята! — искренне обрадовался он.

А я про себя оценил его состояние. Щёки розовые, взгляд сконцентрированный, осмысленный. Если бы не широкая повязка на груди и такая же на ноге, я бы и вовсе сказал, что парень просто косит от службы в медсанбате.

— Как себя чувствуешь, боец? — вероломно воспользовавшись положением старшего, я подошёл к кровати.

— Да ничего! Грудь только побаливает, — приложив руку к повязкам, слегка поморщился он.

На что я состроил грустно-сочувствующую мину.

— Да? Бедолага…

— Да нет, патрон, — уже веселее отозвался он. — Я в порядке! Прилетало и пострашнее.

— Так и есть, — подтвердил его слова стоящий по другую сторону кровати Пятый. — Обычно космодесантник из-за таких мелочей даже к полевому доктору не обращается.

— Просто у меня вечером назначено интервью с главным редактором американского таблоида. Вроде как материал будет — бомба! По телевизору обещали показать, — сочувственно качая головой, поведал я о своих планах. — И я хотел бы взять вас с собой. Представить, так сказать, молодое поколение Часовых. Жалко, что тебя с нами не будет.

Услышав, что его не берут, Кузя попытался было вскочить на ноги. Но, уперев ладонь в перебинтованную грудь, я остудил его пыл, вновь положив на место.

— Нет, Кузя. Зачем нам так рисковать? Ты себя в зеркало-то видел? Бледный весь и губы синие… — переигрывая с заботой, покачал я головой. Во взглядах остальных я прочёл лёгкое непонимание.

Ну это поправимо. Сейчас всё поймёте.

Сидя на кровати, я нащупал забинтованную ногу космодесантника и, не жалея, что было сил сдавил её. Парень тут же взвыл, попытавшись вырвать раненую конечность из моих пальцев. Но я держал крепко.

— Кузенька, друг мой красноречивый, а не хочешь объяснить, как так вышло, что в тебя стреляли скрепками из самодельной гаус-винтовки, а Клавдия Леонтьевна извлекла из ноги осколки стекла?

Вездесущая Клавдия Леонтьевна и тут не осталась в сторонке:

— Судя по характеру и фрагментам осколков, это была стеклянная бутылка, — вторя моим догадкам, подтвердила нейрокомендант башни.

— Я… Э… — забыв про боль в ноге, тут же растерялся космодесантник.

До всех начало доходить, первой, как всегда, оказалась наша Гагарина.