Маршал грозового мира

— Почему ты думаешь, что это именно Юнари? И что вообще тебе сказала та таинственная девушка? — Маршал уже смотрел по-деловому, не оглядываясь на подколки.

— Уна. Не просто таинственная девушка: она назвала себя Уной. Звучит почти как Юна, а это удобное сокращение от имени Юнари. Но я, конечно, руководствовался именем в последнюю очередь. Куда большее значение я придавал содержанию слов и их соответствию сейчас. Конечно, я не помню всего дословно и могу путать формулировки, да и звучало все это обрывочно, но самое главное я знаю. Во-первых, Уна — будем называть её так — родилась в Крылатом Мире и имела соответствующую магию, но в конце концов потеряла дар и оказалась в полностью безвыходном положении. Из-за этого она хотела испробовать на себе какое-то новое средство, рискованное, но дающее надежду. А потом я увидел сон: в землю укладывали гроб, и я точно знал, что на памятнике высечено её имя. И когда я проснулся, я так же точно знал, что это не сон, а явь. Тогда я и возненавидел все, что связано с определением людей по их талантам.

— Однако Юнари не единственная из Мистералей, у кого серьезные проблемы с даром, — весомо заметил Маршал. — Взять бы хотя б вашу подругу Адилунд. Впрочем, она уже вернула себе магию. Вы никогда не думали, что она и есть Уна?

— Нет. Ей просто не требовалось таких ухищрений. У нее не получилось бы безвыходных ситуаций: Раль смогла бы преодолеть даже вторичное лишение дара, ведь она не одна. Я сейчас говорю не про себя. У нее две любящих сестры и заботливый брат. В наше время такие крепкие отношения, безусловно, редкость, но и они имеют место быть, в чем я убедился, когда гостил у Мистералей.

— А прочие?

— Насчет прочих не знаю, но Юнари кажется наиболее подходящей. Даже если я ошибаюсь, все равно эта свадьба принесет пользу. Кстати, вы знаете, чем отличаются люди с даром времени от предсказателей? Временщики тоже могут видеть будущее, но только в том случае, когда его можно и нужно изменить. Значит, я должен спасти Уну. Я двигаюсь к этому вот уже десять лет, порой откладывая более значимые цели, и я надеюсь, что у меня все удастся.

Байонис молча смотрел на него некоторое время, а затем встал и отошел к окну, заложив руки за спину.

— То, что я хочу тебе сообщить сейчас, — негромко и быстро заговорил он, — не имеет отношения к нынешнему делу и моим планам. Это просто откровенность, которую я тебе обещал. Именно я, находясь на посту Регента, организовал исследования, которые привели к обнаружению магии Мерцающего Мира. Тогда это казалось нам величайшим открытием — новая, совершенно необычная и непривычная энергия. А потом почти все, кто работал с ней, умерли в короткие сроки, и я принял решение спрятать или уничтожить все, что касалось этой магии. Но с исполнением этого решения случилась, видимо, какая-то неувязка. До сих пор я не знаю, как именно эта энергия попала в руки людей, которые впоследствии объявили себя меранами и развязали войну. Однако не подлежит сомнению то, что у самых истоков войны стоял именно я. Разумеется, я не желал этого, но факт остается фактом. И это последняя моя тебе откровенность.

— Так можно кого угодно обвинить, — вздохнул Хор. — Но все равно по-настоящему виноваты те, кто возомнил себя высшими существами, поскольку они могли привить себе меранский дар. По-настоящему виноваты те, кто применял новое оружие против Грозового Мира и шел войной на Облачный и Острова, провозглашая себя Меранской Империей, Мерцающим Миром.

— Да, — кивнул Байонис, все ещё глядя в окно. — Но виноваты и те, кто это допустил.

***

Очередное утро для пытающегося выспаться после вчерашнего бодрствования Мальса Хора началось слишком рано. Более того, оно началось с нового неприятного известия: Кей не собирался отсыпаться и продолжал свою бешеную деятельность по уничтожению людей. Погиб не такой значимый для Объединенного Мира человек, как, например, Алексис Эссентессер, или человек, которого действительно стало бы жаль, как Виорди Мистераль. В эту ночь Кей убил Чармэла Хусту. Услышав имя новой жертвы, Хор заметно удивился. Он не мог понять, отчего таинственный преступник выбрал именно его.

Чармэл, невинный мальчик, болтавший о задирах и кульках, чем он-то провинился? Тем, что состоял в кровном родстве с Проводником? Все это никак не вязалось. Возможно, Кей оставил центром круга Мальса и уничтожал тех, с кем последнему приходилось хоть раз столкнуться. Но в эту систему не вписывалась Виорди Мистераль. Что же, признать, что на самом деле никакой системы и нет? Ладно, центры круга ещё можно отложить в сторону, но каков серьезный повод для убийства именно Чармэла? Месть Мэйлу Иушнице Хор понять мог. А зачем мстить родственнику учителя, раз уж они договорились считать Кея преемником Проводника?

Так и не сумев ничего понять, Мальс попытался полностью проснуться, опять используя для этого ледяную воду, а затем отправился обсуждать случившееся с пробудившим его Маршалом, поскольку сам сильно запутался. Новых зацепок так и не появилось. Обстоятельства смерти оставались прежними: перекрашенная кровью одежда, вытягивание магии, полное отсутствие прочих следов. Вскрытие показало классические результаты.

— Мне совершенно не нравится, что это превращается в настоящий конвейер, — высказал свою озабоченность Байонис. — Кей просто штампует убийства, а нам только и остается, что изучать трупы и ловить воздух, размахивая руками.

— У нас была пара зацепок, — вздохнул Хор. — Однако их не разовьешь. Думается мне, Кею надоело рисковать, и он просто действует по отработанной ранее схеме, уничтожая тех, кого хочет.

— А чего ж он хочет? — в голосе Маршала зазвучало раздражение. — Я не вижу никакой системы во всем этом, и ты, надо полагать, тоже.

— Я вижу только круг, — Хору на миг представилось висящее в воздухе кроваво-красное кольцо, символизирующее путь Кея от одной жертвы к другой. — Но и тот слишком уж непонятен. Возможно, он идет рядом с Эвальдом Мистералем.

— А Мэйл — это месть? — подхватил идею Байонис. — Что же, вполне возможно… Вполне возможно, как и множество других вариантов. Мы в тупике, — с явной досадой проговорил он. — Нам срочно нужна твоя свадьба, Мальс, но как бы она не стала кровавой.

— Самое главное: защищайте Юнари, — попросил он. — Мне-то что — я пришел к этой свадьбе благодаря ленте времени, а значит, повинуюсь именно ей, и тут уж не поменяешь.

— А люминескарий? — внезапно вспомнил Маршал. — Лучше оставь его у меня или в Полицейском Управлении, чтобы не возникло потом каких проблем. Это единственная серьезная вещь, которая у нас есть.

— Хорошо, я оставлю. Скажите, а у вас случаем нет никаких книг, где бы можно было вычитать нечто полезное о моем даре? — с надеждой спросил Мальс. — Мне уже надоело блуждать в потемках в том, что касается магии времени. Её закономерности, возможности истощения, действие на людей и на предметы. Если б мы знали больше, то смогли б большего добиться от люминескария.

— Увы, — развел руками Байонис. — Раньше эта литература была секретной, а теперь совсем пропала. Если её и можно найти, то где-то в тени, так что попробуй лучше сам.

— Больно-то мне позволят подобную литературу, — пробормотал с недовольством Хор. — В конце концов, это у вас в знакомых Ферчазейро и Толл Каэндра, вы могли бы попросить их об услуге, ведь это поможет в поимке Кея.

— Если бы тени хотели помочь в поимке Кея, все стало бы гораздо проще, — помрачнел Маршал. — Но они занимают в связи с этим слишком неопределенную позицию, что заставляет меня сомневаться в их непричастности к делу.

— Сильный маг, секрет Хасдента и ещё вдобавок к этому потенциал теней, — оценил все возможное сочетание Мальс. — Да в таком случае все безнадежно. Вы правы, срочно нужна свадьба. Я отправил вчера письмо Рондеру Мистералю с предложением о свадьбе, и он согласился, однако посчитал нужным растянуть все это на ближайшие два месяца, а нам медлить нельзя.