Маша для медведя
Шрифт:
– Счастливая ты оказалась, дура. Не хрен садиться в машины к кому попало.
О происшедшем он уже составил свое личное мнение.
– Наука на будущее. И, заметь, этот урок тебе дешево обошелся. Маленький рубчик на боку. Можешь заливать пацанам, что утюгом припалила, самым кончиком. Какой дурень, может и поверит.
– Зачем?
– Чего зачем?
– Врать зачем?
Хирург пожал плечами. Отошел к столу, сел писать положенную тягомотину. Маша приподнялась. В дверь заглянул милиционер. С замотанным белым бинтом боком, в белом же бюстгальтере девушка тупо на него посмотрела.
– А где у нас жертва?
Скучно
– Понятия не имею.
– Ага.
Легко согласился мужчина в форме.
– Типа, девушка у нас с юмором.
Обратился уже к врачу.
– Можно ее допросить?
– Можно даже забрать. Царапина ерундовая. Пусть только появится завтра, в крайнем случае - послезавтра, повязку поменять. Через неделю швы снимем.
– Вот и замечательно.
Обрадовался офицер. Тут же велел Полежаевой.
– Слезай, на выход. Беседовать будем.
Маша повернулась к хирургу.
– Спасибо вам, доктор. Большое.
Врач не ответил.
Через три часа, заполненных дурацкими протоколами, ехидными вопросами, сердитыми мордами уставших ментов (не доверяющих ни одной бабе в мире, даже такой молодой и хорошенькой) Полежаева была готова лезть на зеленую, покрашенную масляной краской стенку, биться об нее лбом, и проклинать всех подряд.
Тут нарисовалась, явившись из ниоткуда, серо-зеленая физиономия капитана. Этот офицер вызвал невольное желание заскулить от отчаяния, таким непробиваемым показался. К тому же мордой он подходил по цветовой гамме к пыльным занавескам и стене. Интерьер под него подбирали, или наоборот? Интересный вопрос.
– Сергей Сергеевич.
Фамилию она уже не расслышала. Отупела от пережитого.
– Так что у нас стряслось?
Маша начала свою повесть по десятому разу. Желчный и хмурый офицер вдруг перебил ее, недослушав.
– Все ясно.
Маша закаменела, ожидая новых ужасов. В памяти зашевелились подброшенные внутренним голосом истории о продажных и пакостных ментах. Противный же, зеленолицый строгий мужчина неожиданно велел, обращаясь к кому-то за Полежаевской спиной.
– Дайте ей позвонить. Пусть девчонку заберут. Намучилась уже.
Маша в окровавленном свитере, растрепанная и недоверчивая, вздохнула. Кому звонить то? Не Геночке же. То-то сволочь обрадуется. Спросила не в впопад.
– А что с водителем?
– Жив будет, не помрет. Не бойся. В отличии от некоторых. А вот как, хорошо или нет, это вопрос отдельный. Удравшего найдем. Возможно.
– А другие двое?
Капитан сделал вид, что не услышал. Добавил строго.
– Одна лучше не оставайся. Эти дни. И по улицам лишний раз не лазь. Если что, звони.
– Хорошо.
Шершавая, сплошь в мозолях, ладонь неловко погладила девчонку по макушке.
– Коса у тебя, обалдеть. У моей дочки тоже такая была. Только покороче. Ты стричься не вздумай. Поняла?
Капитана отвлекли, ухватили за рукав, потянули вон из кабинета. Маша потеряла его из виду. Кто-то подвинул к ней поближе допотопный аппарат.
– Звони домой.
– Нету дома никого. Я с дедом живу, он в отъезде. А другу можно?
– Звони.
– Спасибо.
Маша, неловко поморщившись, дернулась, в боку кольнуло, сняла трубку. И набрала Буровский
номер. Она его знала, на стене карандашом нацарапала, Мишка давно уже продиктовал, вот только никогда не пользовалась. Общались всегда в одностороннем режиме. Полупроводниковые отношения. Мишка звонит, а Маша изволит отвечать. И только.– Алло?
– Ну?
– Это я, Маша.
– Ушам не верю. Хрю!
– Выручишь?
– Откуда?
Переспросил Мишка противным голосом. То ли сонным, то ли уставшим, то ли голодным, а может быть и таким и сяким одномоментно. То есть бука букой, а не славный парень с которым Маша привыкла болтать часами.
– Откуда выручать?
Опять пробормотал Мишка, деловито чавкая. Маша поразилась - так и есть - жует! Пока еще не проникаясь серьезностью момента, он промычал.
– Не молчи, не томи. Откуда?
Вот и вся любовь-морковь. Он кушает, а тут мешают разные нехорошие девочки. Невоспитанные.
– Из рук твоих коллег.
Буров сглотнул, перевел дыхание, рявкнул.
– Епрст! Первый раз в жизни ты сама мне звонишь. И по какому поводу!
– То есть ты мне не поможешь?
– Не смеши. Честное кабанье, уже одеваюсь, бегу спасать тебя из плена.
Теперь это не злобное чем-то питающееся чудовище с ней разговаривало. Нет. На другом конце провода из ниоткуда возник Буров. Дружелюбный и неравнодушный. Чем бы его стукнуть, свинтуса, за такие метаморфозы. Разозлилась Маша и тут же сама себя охладила. Нет, нельзя. Не сейчас. Лупить по башке и обижаться можно будет позже. Позже. Мавр еще не сыграл роли, не спас красавицу из застенка. Вздохнула.
– Жду.
– Где?
– ?
– Где именно, русалочка?
Маша оглянулась, нашарила взглядом лицо одного из парней в форме, спросила просто, как человек от правоохранительных структур далекий, далекий.
– Где я?
Ей объяснили. Коротко, с матерком. Напомнили.
– Паспорт пусть прихватит.
– Мой?
– Да.
Маша вздохнула в трубку.
– Миш, тебе придется взять у меня ключи...
Машин голос дрогнул.
– Взять ключи и съездить на Химмаш. За моим паспортом. А уже потом, опять сюда, за мной. Только ключей у меня нет... Ой.
– Дай кому-нибудь трубочку.
– Кому именно?
– Спроси, кто из них старший и трубочку этому человеку дай.
– Хорошо.
Маша обвела взглядом мужчин в форме.
– Скажите, кто здесь главный? В данный момент. Его просят к телефону.
Выяснилось, что у Мишки в РОВД имеются и знакомые, и друзья. Несмотря на вечернее время, двое даже оказались на работе, в зоне досягаемости - через дверь по коридору. Так что переговоры прошли в атмосфере взаимопонимания. И спаситель явился через двадцать минут. Короткое черное пальто, зимняя кепка. Вид строгий, собранный. Под мышкой кожаная папка для бумаг.
– Ну, ты даешь, чудовище в женском обличье.
Видимо ему рассказали, красочно про аварию и о том, кто в ней виноват. Мишка, только глаза таращил, да встряхивал круглой головой. Косился с удивлением. Без особого восторга. Будто у Маши выявили редкую, незаразную, но дико противную болезнь. Какая гадость! Тут прозвучало неприятное заявление.
– Ключи, кстати, не отдадим. Вещдок.
– Вот как?
Уточнил Мишка и согласился.
– Конечно. Все верно.
– А что же мне делать? Тогда?