Маша для медведя

– Я тебе уже все сказал.

– Не поняла.

– Гангстер. Вот он кто.

– Это профессия.

Попыталась Маша пошутить. Дед не согласился.

– Отчасти. В переломные моменты в жизни империи ронином может оказаться самый достойный самурай. На обочину может быть выброшен порядочный человек. Это ясно. Но быть ронином стыдно. А Макс гордится своим образом жизни. Играет роль Крутого Парня. Мне его жаль.

– Почему?

– Плохо кончит. Какой в нем потенциал! Характер. Ум. Рефлексы. И все в помойном ведре окажется. Еще бы не жаль.

– Куда же ему деваться, интересно?

Дед промолчал. Ох уж эти мужчины...

* * *

Ох уж эти мужчины... Попробуй их пойми! Маша сказала что-то подобное Звереву. Макс так и покатился.

– Уморила.

– Что ты ржешь мой конь ретивый?

Теперь достойная дедушкина внучка к месту и не к месту впихивала стихотворные цитаты из классиков. Спасибо Илье Ильичу.

Зверев повел широкими плечами, покачал головой. Наконец, изрек.

– Меня, например, красавица, понять легче легкого.

– Да? Не может быть.

– Может, может.

– Хорошо. Тогда помоги мне. Я хочу знать...

Макс очень быстро, расплываясь от скорости, вскочил с табуретки, пересек кухню, оказался рядом. Застыл. Проявился. Медленно поднес палец к губам девушки. Приложил.

– Т-с-с. Не надо. Не спрашивай. А то я начну отвечать...

– ?

– Я не Мишка. Не плюшевая игрушка. Взорвусь на фиг. Не удержишь. Поняла?

Отнял палец от ее губ. Подхватил барсетку со стола. Обулся. Сам захлопнул дверь. Даже "До свидания" не сказал. И провалился в таинственное далеко на три месяца. Не звонил, не приходил. Сплошные "не". Поговорили о жизни, называется.

* * *

Октябрь, ноябрь и декабрь проскакали галопом. Еще в самом начале учебного года Маша успела до смерти напугать класснуху-англичанку. Банальный вызов к доске (Надежда Петровна проверяла, заданные на лето тексты) превратился в шоу.

– Любое стихотворение, пожалуйста. На оценку.

Чего ждала Надежда Петровна? Ясное дело: услышать шесть-семь строчек из учебника али хрестоматии. Полежаева хоть и не круглая отличница, но и не троечница. Наверняка, что-нибудь вызубрила.

– Слушаю. Начинай.

Дедушкину внучку пробило на Шекспира. Она читала четким голосом, произношение доморощенный тиран ей ставил тщательно. Звонкие строчки взлетали и уносились в даль. Полежаева увлеклась, остановилась, опомнившись, только на пятом сонете в мертвой тишине. Не шелестела ни одна страница, не скрипел ни один стульчик. Марк театрально держался за сердце. Вовочка сидел с закрытыми глазами. Реакцией остальных Маша не слишком интересовалась. На свое место вернулась гордо, хоть и смущенно. Села, опустила взгляд. Класс взорвался, бешено захлопал, затопал ногами, заорал. Самые смирные лошадки в школьном цирке, самые покладистые и скромные хорошистки, несчастные зубрилки, обыкновенно незаметные и тихие существа - две подружки Лены - Узойкина и Ряскина, вдруг, присоединились к всеобщей волне экстаза. Старательно зааплодировали, хоть и без диких воплей. Раскраснелись. Их маленькие, тусклые глазки - заблестели. Пухленькие ладошки усердно стучались друг о дружку. Жидкие хвостики вздрагивали. Вот уж чудо из чудес. Такого успеха Маша никак не ждала.

Усмирив своих великовозрастных подопечных, растерянная класснуха собралась с силами и поставила законную пятерку. Все остальные месяцы она не трогала Машу лишний раз. Бросала искоса странные сомнамбулические взгляды и вздыхала исподтишка. А в конце декабря, перед самым Новым Годом попросила остаться после уроков. Маша шлепнула портфель поверх первой парты, выдвинула стульчик, присела в молчаливом ожидании. Надежда Петровна нервно прошлась перед доской, вернулась к своему столу, облокотившись на него, спросила.

– Куда ты собираешься поступать?

Маша ждала чего угодно, кроме этого вопроса. Ответила честно.

– Не знаю. Еще не решила.

– Решать надо сейчас. Промедление смерти подобно.

Надежда Петровна взяла паузу. Для большего эффекта воздела к потолку палец с облупившимся красным лаком. Она следила за собой и редко допускала подобные непотребства. Что ж, и на старуху бывает проруха. Маша легко простила немолодой, уставшей женщине подобную безвкусицу. Мало ли, может быть, не выспалась, не заметила. Не важно это, в конце концов.

– Маша, ты талантлива! Ты очень талантлива. Произношение, запас слов, грамматика - на уровне спецшколы. Ты чувствуешь язык. Это редкость. Я хочу поговорить с твоей мамой. Тебе нужно учиться дальше. На инъязе. Обязательно. Обязательно! Попроси маму прийти ко мне. Я давно ее не видела. Она игнорирует собрания. Ей некогда, я понимаю. Но выпускной класс - не шутка.

– Хорошо. Я ей передам.

– Я хочу помочь тебе. Ты должна учиться. Обязательно!

В раскрывшуюся без стука дверь просунулась стриженая под нуль голова Санька. Тип, жующий жевачку, поманил Машу к себе и скрылся.

– Извините, Надежда Петровна, меня ждут.

– Этот... юноша?

Маша пожала плечами, не собираясь оправдываться, распинаться и объяснять что по чем.

– Этот.

Очень расстроенная имеющейся связью между умницей Полежаевой и данным отвратительным типом, Надежда Петровна осталась наедине с бумажками. Маша подхватила портфель и выскользнула из кабинета. За дверью ожившим гранитным утесом, руки в карманах, челюсти двигаются, возвышался гонец от исчезнувшего Зверева.

На подоконнике же сидел со странным выражением на красивой мордочке - Белокурый Марк, собственной персоной. А Вовочка подходил сбоку. В глазах настороженность, отчаянная храбрость и вызов одновременно. Голос немного дрожащий. Еще бы, щенок, облаивающий мастифа, и хорошо понимающий - чем рискует.

– Маша, тебе помочь? Проблемы?

Санек на неожиданного заступника не прореагировал. Жужжит какой-то комар и Бог с ним. Марк был близок к обмороку, но не улепетывал, друга не бросал. Преодолеть панику это тоже дорого стоит. Маша решила, что Белокурый Бестия не так безнадежен, как ей казалось. Не всем же красивым мальчикам быть трусами. Вовочка ждал ответа.

– Спасибо, это друг моего друга. Все в полном порядке.

Вовочку - "отпустило". Броска на амбразуру не случилось. Некое остекленение взгляда еще не прошло, движения стали плывущими. Перепсиховал парень. Маша поняла, что Безус был готов ринуться на врага в прямом смысле! То есть бить в рыло, крушить и спасать. Что творится? Одни защитники на всех перекрестках? Что за талант у нее такой особенный? Привлекать себе на помощь лучших представителей сильной половины человечества? Чем? Как? Почему? Своей дивной красотой она их берет что ли? Маша благодарно улыбнулась еще не слишком вменяемому однокласснику.

– Все в порядке.

Взяла за рукав и потащила в сторону Зверевского амбала, подальше от ретивых негаданных заступников. При всем своем немалом росте на него ей приходилось смотреть снизу вверх.

– Ну? Что стряслось?

– Поедем со мной.

– ?

– Макс хочет тебя видеть. Нужно.

Маша подумала, что дед получил приглашение, которое не смог отклонить - укатить в деревню на два дня, на свадьбу дочери двоюродного брата, очень даже кстати. Отсутствие Ильи Ильича упрощало задачу. Не придется звонить и объяснять, почему она опаздывает. Врать не хотелось. А дед Макса сильно недолюбливал. Считал плохой компанией для любимой внучки. И уже не раз поднимал эту тему в задушевных воскресных беседах. Исчезновение гангстера с горизонта его очень обрадовало. Соответственно, возвращение - являлось огорчительным моментом. Но чего не знаешь, о том голова не болит. Маша была, немного огорчена, что Макс так легко отказался видеться с ней. Вернее, она чувствовала себя несколько уязвленной. И уже предвкушала встречу и придумывала разные разности, которые выскажет гризли, если случай представится. Вот фортуна и подбросила свидание. Здорово! Санек услышал спокойное согласие девушки на поездку к боссу.