Маша для медведя

– Да псина эта, дворняжка. Она мне мешалась, крутилась, блин. Ее бы тут замесили. Ну и...

– Где она?

Не поняла Маша. Врагов обе валькирии игнорировали.

– Я его аккуратно перебросила туда. Ну, не как мяч, само собой. Руку занесла и отпустила.

– И?

– Сбежал, сволочь. А ему ухо надо бы зашить. И брюхо посмотреть. Ему? Или ей?

Девчонка пожала плечами, повернулась к Маше лицом. Во всей сомнительной красе победителя, одержавшего пиррову победу.

– Мама дорогая!

Содрогнулась Маша. И показала пальцем.

– Твоя рука! Ой, блин. Сильно больно?

– А, начхать! Заживет. Псину жалко. Как бы не подох.

Постановила невероятная девчонка. Пошла навстречу Маше, прихрамывая.

– ?

– Да, погрызли немножко. Фигня.

Враги зашевелились. Стали издавать связные нецензурные возгласы протеста.

– Ну, вы еще получите у меня. В другой раз!

Жестко пообещала девочка.

– Вы мне еще с шавками вашими попадетесь. Когда мы пойдем наших псов выгуливать. Кой кому яйца еще пооткусывают. Обещаю. У наших пацанов тут и кавказцы, и ротвейлеры, и були с пит-булями. Мало не покажется. Память у меня хорошая. Рожи ваши я не забуду. Плакать будете горючими слезами. Козлы!

Невнятная стихающая ругань была ей ответом. То ли обещание жуткой мести подействовало, то ли бойцы притомились, и сил на проклятия не осталось. Девчонка подобрала авоську полную мокрых осколков. Подмигнула Маше. Кровь с ее руки продолжала литься, щедро пачкая и джинсы и кроссовки.

– Бабуся будет в экстазе.

– Слушай.

– ?

– Как тебя зовут?

Она вскинула голову. Из-под длинной лохматой челки засверкали изумрудные глазищи. Ей ситуация тоже показалась забавной?

– Людок. А тебя?

– Мария.

– Ну ладно, пока.

– Подожди, ты куда собралась? Тебе к врачу надо. Срочно.

– И что?

– Я тебя провожу. Если ты не против, конечно.

Девчонка хмыкнула.

– Тебе самой к нему надо. Вон палец, выбила.

– Да. Кажется.

* * *

Добрались до травмпункта. Умылись в туалете. Как могли, привели себя в порядок. Маша перетянула девочке руку, чуть повыше локтя, купленным по дороге в аптеке бинтом. Кровь сразу унялась. Пристроились рядышком на стульчиках, бок о бок. Немножко поболтали. Через час с небольшим до них, обеих собачьих защитниц, наконец, дошла очередь.

Хмурый врач принимать Люду отказался.

– Сколько лет? Четырнадцать? Дуй в детскую республиканскую больницу. В их травмпункт. Ясно? Тебе туда.

Маша пробовала возмущаться. Бестолку. Врач замахал на них рукой, выпроваживая из кабинета. Полежаева продолжала настаивать.

– У нее же кровь течет. Посмотрите, какая большая рана!

– На ногах держится? До детского травмпункта дойти в состоянии. Следующий!

Вывалились вдвоем на улицу. Люда спросила скорее озадаченно, чем растерянно.

– А твой палец?

– Подождет.

Хорошо, что у Маши с собой были деньги. Так она решила. Не на остановке же мучиться? Не в переполненный же автобус бледную, как простыня Люду запихивать? Пацанка храбрится, а саму уже качает от слабости. Вышли на дорогу. Поймали "жигуленок". Объяснили ситуацию. Молчаливые ребятишки спортивного вида довезли быстро до самого крыльца. Попрощались. Маша вынула плату.

– Спасибо. Вот.

Водитель потянулся было за бумажкой, но получил от товарища ладонью по руке.

– Еще чего! Пока, девчонки. Больше на собак не бросайтесь!

"Жигуленок" вырулил с территории детской больницы на дорогу. Маша проводила его взглядом.

– Хорошие мальчишки попались.

– Хорошо с тобой ездить.

Подытожила Люда. И добавила едко.

– С красавиц деньги реже берут.

– Ой, а ты у нас прямо страшилище, что ли?

– Не, я тоже ничего.

Честно признался зеленоглазый бесенок и шмыгнул разбитым носом.

– Особенно сейчас.

– Точно.

Выяснилось, что Люда пострадала прилично. Швы наложили на голень и бедро, в двух местах понемногу. А с рукой и подавно провозились полчаса прежде чем привели "безобразную рваную рану" в относительный порядок и зашили по всей длине, как положено.

– Откуда у тебя стекло там было?

– А хрен знает, из моих же бутылок?

Невинным тоном предположила Люда.

– А щепки?

Люда задумалась.

– Когда пса через забор катапультировала. Не иначе. Хотела помягче, чтоб не расшибся, дурашка. Наверно задела доски.

– Задела...

– Да ладно, че ты грузишься. Все в порядке!

Осклабилась невероятная пацанка. И подмигнула. Вот ведь зараза. Ничего ее не берет. Полежаевой поплохело от одного вида чужих швов. А эта партизанка выдержала экзекуцию без единого стона. Только чертыхнулась пару раз сквозь зубы. Доктор ее похвалил.

– Умница. Терпеливая какая. Блеск.

Комплимент девчонка приняла снисходительно. Как само собой разумеющееся.

– Ага, я такая.

– Стой. Еще сыворотку против столбняка и против бешенства.

– А может не надо?

– Увы. Надо. Елена Дмитриевна, две инъекции этой девочке.

– Хорошо.

Машин распухший палец толстый серьезный доктор, похожий на Карабаса Барабаса, дернул как бы между делом.

– Согни. Разогни. В порядке?

– Да. Спасибо.

– Спасибом сыт не будешь.

Маша покраснела и полезла за уцелевшими деньгами. Хирург сдвинул брови.

– Чего еще? Совсем больная?

– А?

– Шуток не понимаешь?

– Ну, вы же не должны были меня принимать. Мне же, наверно, надо было идти обратно в травмпункт для взрослых? Мне уже семнадцать.

– Дел куча. Было бы, с чем возиться, может, и прогнали. А так... Вас уже сегодня заставили побегать. Кстати, тебя точно не погрызли?

– Да.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Хорошо. Стоп!

Он смотрел теперь уже на Люду. Судя по всему ребенок получил свои два укола.

– Завтра же в поликлинику с этой бумажкой. Держи. Обязательно покажись своему врачу. Поняла?

– Ага.

– Слушай внимательно. Тебе скажут, когда к ним приходить, на перевязки. Уколы могут назначить. Против воспаления. Или таблетки. Не отлынивай. Сегодня можешь на ночь выпить анальгин. Одну таблеточку. Если температура поднимется, сразу "скорую", ясно?

– Ага. Спасибо, доктор.

– Идите, идите. Елена Дмитриевна, много там народу?

Полная, сурового вида медсестра выглянула в коридор.