Маша для медведя

– Ни одной души.

– Замечательно. Выпьем чаю.

Доктор исчез за дверью, ведущей в смежный кабинет. Весело заговорил с кем-то. Маша не прислушивалась. Медсестра спокойно возилась со столиком, на котором лежали разные жуткого вида инструменты. Проблемы девчонок ее не колыхали, своих было по горло. Вот она взяла с кушетки лоток, полный окровавленных "отходов производства", выбросила все в тазик, стоящий у раковины. Сполоснула руки. Вытерла о куцее старенькое полотенце, висящее возле мойки. Проворчала, не оборачиваясь.

– Долго здесь сидеть собираетесь?

Маша поднялась с кушетки.

– Нет. Мы уходим.

– Пошевеливайтесь.

Нелюбезно поторопила медсестра. Что ж, ее право. Может, они ей наводить порядок мешают? Маша собрала одежду Люды, помогла ей обуться. А что делать дальше не сообразила. Те же мысли одолевали и девчонку. Конкретно забинтованная, она посмотрела на себя, следом на Полежаеву, потом опять на себя, задумчиво сдвинув брови.

– Да...

Выбрались вдвоем в коридор. Там, слава Богу, на самом деле никого не было, кроме санитарки.

– И как я штаны натяну?

– Никак.

Сердито бросила нянечка, надраивающая полы.

– Оне у тебя узкие, на повязки не полезут. Да и давить на них не надо, на бинты. Заштопали, тебя, детка, да?

– В трех местах. А еще уколов сделали пару.

Не так, чтобы пожаловалась, скорее раздумчиво проинформировала собеседницу девчонка. Думала она о чем-то своем, серьезном и неприятном, прикусив губу и сморщившись. Маше стало ужасно ее жалко. Могла ведь пройти мимо, не лезть не в свое дело... Санитарка взялась объяснять дурочкам, что по чем.

– Доктор Агресс свое дело знает. Долго небось, провозился? Он мужик ответственный. Другие, а есть у нас люди разные, зашьют сикось-накось. А этот, нет. Этот себя уважает. Все в лучшем виде сотворит. Повезло вам девки, что сегодня его дежурство.

Полежаева пробормотала какую-то ерунду в знак согласия, что да, очень даже подфартило, они это понимают. И рады чрезвычайно. Нянечка продолжала наводить чистоту, сосредоточилась на работе. Маша почесала в затылке. Покрутила в руках сильно подранные джинсы. Вот ее осенило.

– Слушай, а может, я их надену? Чтобы до дома тебя доставить? А ты мою юбку?

Нянечка, не отрываясь от своих дел, подтвердила.

– Ладно удумали, детки. Правильно. Не голой же ей идти по улицам? Народ пугать?

Люда хмыкнула, покачала головой.

– Ты не натянешь мои штаны. Ты вон насколько выше. Размерчик не твой.

– Блин. Все равно стоит попробовать.

– Ну-ну.

Из туалета Маша вышла через пять минут, в закатанных до колен не застегнутых джинсах. Сердито велела хохочущей девчонке.

– Гони еще и футболку, она длинная. Прикрою ширинку. Доберемся, как-нибудь.

– Караул, раздевают! Грабеж.

Люда в Машиной юбке и блузке смотрелась неплохо. Вот только грязные кроссовки плохо гармонировали с одеждой. Да и бинты были видны.

– Просто чума!

Расхохоталась девочка.

– Я фигею.

– ...

– Прям отсюда и на подиум. Стиль - покоцанный панк.

– Угу.

Полежаева, в своих лодочках, замызганных драных джинсах и растянутой забрызганной кровью футболке, казалась себе чучелом, удравшим с виноградника. Силы воли подшучивать над собой у нее уже не хватило. Поскорее бы добраться до дома.

– Где ты живешь?

– Возле лесной автостанции.

– Ясно.

Остановить машину не удалось. Позориться в автобусе не хотелось. Идти по улицам тоже. Что оставалось? Правильно. Вернулись в травмпункт. Вновь побеспокоили хмурую медсестру.

– Разрешите позвонить, пожалуйста.

– ?

Маша напряглась и вспомнила, как доктор обращался к своей помощнице. Дед прав, хорошая память - очень важная штука. Проблеяла ласковым тоном, делая акцент на имени.

– Елена Дмитриевна, пожалуйста. Очень нужно.

Сумрачная тетка не растаяла, не улыбнулась, еще чего не хватало! Стала чуть мягче, спасибо и на этом. Подвинула на столе телефон.

– По городу?

– Да, конечно.

– На. Звони. Побыстрее.

Вызвали такси. Ждать, правда, пришлось целый час. Ну и что?

* * *

Скрипучая дверь скрывала за собой длинный узкий проход между соседскими заборами. Обиталище воинственной девочки пряталось в глубине улицы. Маленький деревянный домик с трех сторон зарос вишней и малиной. Из кустов весело и сладко чирикали неведомые пташки. Сбоку к дому была приставлена ненадежного вида лестница. На вершине ее, на краю крыши, сидел и умывался полосатый одноухий кот. Чуть повернул круглую голову к девочкам. Посмотрел внимательно, долго. В его надменных желтых глазах была вселенская мудрость великого сэнсэя, сдобренная толикой пренебрежения к глупым человечкам. Под шкурой, покрытой рубцами и шрамами, перекатывались бугры мышц. Вот уж котяра, так котяра!

– Это Пират.

Пояснила Люда.

– Здоровый какой!

– Да уж! Вот кого нам сегодня не хватило в драке. Ни черта не боится. А загрызть может не то, что собаку - динозавра. Честное слово.

Кот проигнорировал спич в свою честь. Зевнул, демонстрируя острые белые зубы, вдруг стремительным мягким прыжком исчез внутри треугольного хода на чердак. Только его и видели. Маша сделала еще один шаг вперед. Навстречу серой тенью заскользил крупный пес.

– Р-р.

– Свои, Дартик, свои. Аус.

Влажный нос тщательно обнюхал коленки Полежаевой.

– Р-р? (Что такое, хозяйка, почему чужой человек в твоих штанах?) Р-р??? (Кровь!)

– Уйди, не лезь! Уйди. Плятц!

Пес послушался. Исчез мгновенно. Хоть и с недовольным ворчанием. Маша перевела дыхание.

– Боже мой! Людочка, Людочка, что с тобой? Что стряслось?

Невысокая полненькая старушка, скатившаяся точно колобок с крыльца, всплескивала руками и причитала.

– Людочка, что случилось? Людочка. Что на тебе такое надето? А кто с тобой?

– Знакомься, ба. Это Маша. А это моя Зинаида Павловна.

– Очень приятно.

Пробормотала Полежаева.

– А почему на Маше твои штаны?

Закудахтала старушка. Полежаева облизнула губы. Покосилась на Люду. Бабушка продолжала тарахтеть.

– А почему на Маше твоя футболка? А кровь откуда? Ой. Ох. Батюшки мои! Что ж случилось то?

Полежаева опять промолчала, предоставляя своей напарнице право объясняться с пожилой родственницей.

– Что это за рубашка на тебе? А почему?

Договорить ей не удалось.