Маша и Гром

Да, если бы только всего этого не было...

Я почувствовала, как увлажняются ресницы, и поспешно открыла глаза, смаргивая слезы. Нет, больше реветь при Громове я не собираюсь. Достаточно одного раза. Тогда я испытала сильнейший шок, вот и расклеилась. Не смогла вовремя взять себя в руки.

Совсем незаметно для меня, погрузившейся в свои переживания, мы въехали в Москву, ослепившую меня своими огнями. Громов вел уверенно, словно знал дорогу наизусть. Может, так и было.

Я чувствовала тупую, всепоглощающую усталость. После нескольких эмоциональных вспышек за день я была выжата как лимон. Смешно сказать, но сил не хватало, даже чтобы просто поднять руку. Я вообще не представляла, как я смогу выйти из машины и куда-то пойти. Хотелось лечь в кровать и лежать там ближайшие лет десять, минимум. Я вяло повернула голову вбок: Громов рулил все с тем же сосредоточенным выражением лица. Собранный и предельно сфокусированный. Я даже позавидовала такой выдержке и силе воли. Меня вот сейчас можно просто взять и выбросить за дверь машины, я даже сопротивляться не буду. Нет сил.

Прошло, наверное, минут сорок пять, и мы въехали в район, где Громов принялся петлять по домам. Я не имела никакого понятия, где мы и зачем. Где-то в Москве, не в самом центре, но и не на окраине — вот и все ориентиры, которые я могла назвать. Мы долго кружили меж домами по узким дорогам. Меня даже начало подташнивать от бесконечных поворотов и резкого торможения, когда Громов, наконец, остановил машину и заглушил двигатель.

Спрятав за пояс джинсов один пистолет и сжав в руке второй, он посмотрел на меня.

— Куда ты? — вопрос сорвался с губ помимо воли.

Можно было не спрашивать, я прекрасно знала, что он не ответит.

— Посиди пока здесь. Я спущусь за тобой, — сказал он и быстро вышел, негромко прикрыв дверь.

А если нет?! Если ты не вернешься, что мне делать?

Я прокричала это немому лобовому стеклу и в сердцах ударила панель прямо перед собой. Открылся бардачок, и чуть ли не в руки мне вылетело водительские права. Ну что же. Хотя бы узнаю, кого я сегодня убила.

* цитаты из песни «Дальше действовать будем мы» группы «Кино».

***

Открылся бардачок, и чуть ли не в руки мне вылетели водительские права. Ну что же. Хотя бы узнаю, кого я сегодня убила.

Итак, Новиков Павел Сергеевич, год рождения тысяча девятьсот шестьдесят второй, место рождения — Москва. Ровесник Громову, выходит. С потрепанной фотографии на меня смотрела молодая версия Павла Сергеевича, с еще не такой бандитской рожей, которую я лицезрела сегодня утром.

Да уж. Неслабо его жизнь потрепала.

Я едва успела забросить права обратно в бардачок и с невинным видом сложить на коленях руки, когда в машину вернулся Громов. Быстро же он управился...

Внезапно меня прошиб ледяной пот, и по позвоночнику поползла дрожь. А что, если он и впрямь управился?.. Почему я думала, что он будет разговаривать с тем, к кому направился на встречу? Особенно после утреннего покушения. Гораздо более разумно будет теперь сначала стрелять, а уже потом разбираться.

Я сглотнула, смотря на Громова как кролик на удава. Он распахнул водительскую дверь и небрежно кивнул мне.

— Выходи.

Еще и пистолетом, который держал в руке, махнул, указывая направление. Оставалось только повесить на шею табличку: разыскивает милиция. Я принюхалась: порохом вроде не пахло, но кто его знает.

Все время, пока мы медленно — из-за моей ноги — шли через двор к дому, ждали лифт и поднимались на нем на девятый этаж, я пыталась победить охватившую меня дрожь. Зубы клацали, стоило только немного утратить над собой контроль и разжать челюсть, и поэтому я молчала, хотя вопросов накопилось предостаточно.

К моему огромному облегчению, едва мы вышли из лифта, дверь в квартиру прямо напротив нас распахнулась, и в тамбуре показалась вполне себе живая, красивая женщина. Она бегло улыбнулась Громову — очевидно, что они виделись, а вот на мне ее взгляд задержался. Она внимательно пробежалась по мне целиком, от лохматой макушки до стоптанных, грязных ботинок. Закончив рассматривать меня, словно музейный экспонат, она фыркнула и поджала губы.

Чудесно, просто чудесно.

Не став скромничать, я уставилась на нее в ответ. Интересно, Громов с ней спит? Он что, притащил меня к своей любовнице? Собирался ехать вроде к другу, но с него бы сталось. Женщина, стоявшая передо мной, была настоящей красоткой. Высокая, с отличной фигурой, длинными светлыми волосами и голубыми глазами — она словно только что сошла с обложки какого-нибудь американского журнала про моду.

— Марина — Маша, Маша — Марина, — Громов прервал наш зрительный контакт, который на самом деле длился не дольше секунды.

Та, которую он назвал Мариной, снова хмыкнула, тряхнула волосами, собранными в высокий хвост на затылке, и посторонилась, пропуская их в квартиру.

— Приятно познакомиться, — буркнула я, протискиваясь мимо блондинки.

Меня обдало тонким, сладковатым ароматом духов — наверняка какой-нибудь дорогущий французский парфюм. Или чем там принято пшикаться у бандитских жен? Я уже не сомневалась, что Громов притащил меня к любовнице, и не могла перестать злиться. Все-таки у мужиков начисто отсутствуют мозги.

В небольшом тамбуре я заметила множество пар мужской обуви, и мои подозрения укоренились еще сильнее. Интересно, блондинка придушит меня прямо сейчас или подождет пару часиков?

— Привет.

А вот к появлению четвертого в нашей компании и второго мужчины я оказалась не готова. От неожиданности я запнулась прямо на пороге и пошатнулась, и уже начала клониться назад, когда на моем локте сомкнулась железная хватка. Стоявший за моей спиной Громов придержал меня и слегка встряхнул, возвращая равновесие.

— Виктор — Маша, Маша — Виктор, — по той же схеме представил меня Громов здоровяку, показавшемуся в конце длинного коридора.

— Добрый вечер, — сказала я, разглядывая украдкой незнакомого мужчину.

Что ж, выходит он привез меня все-таки не к любовнице, а к другу? И почему эта глупая мысль про другую женщину вообще засела в моей голове? Почему я сразу увидела в блондинке громовскую любовницу?

Виктор оказался здоровяком на подобии незадачливого убийцы, который лежал сейчас у забора в заброшенном доме. Высокий, широкоплечий, с толстой бычей шеей, вокруг которой — наконец-то! — была намотана такая же толстая золотая цепь. Я прикинула, что толщиной она была с два моих пальца. Одет он был в черные треники и черную футболку, рукава которой так сильно были натянуты на его здоровенных бицепсах, что едва-едва не трещали по швам.

Таких людей, как он, называли шкафами, потому что они действительно напоминали огромный, высоченный, широченный гардероб. Что же. Невероятно, спустя четыре дня я наконец-то стою лицо к лицу с человеком, которого могу назвать типичным, эталонным бандитом по виду. Прямо из палаты мер и весов. И у него оказался удивительно приятный голос, шедший вразрез с пугающей внешностью.

Я остановилась у входной двери, оглядываясь. Из небольшой прихожей с зеркалом, полкой для обуви и шкафом для верхней одежды вглубь квартиры уходил длинный, широкий коридор. Пол был выложен паркетом; наверняка жутко дорогим. По всему стыку вдоль стены и натяжного потолка шла белая, вычурная лепнина. Все ручки, дверные проемы, окантовки, обрамление стеклянных вставок в шкафах имитировали цветом золото.