Маша и Гром

Удивительно, но в последний раз взяли его как раз вместе с подельником, фото которого адвокату удалось получить от ментов. Он предложил показать фото Маше, может, она узнает второго козла, которому удалось сбежать.

— Отправь кого-нибудь с фоткой к Авере домой, — сказал я Эдуарду Денисовичу, который ждал указаний на этот счет. — Пусть она глянет.

Вот за что я любил нашего юриста и платил ему с легкостью огромные даже по меркам адвокатов бабки, так это за отсутствие каких-либо лишних вопросов не по делу. Услышав про то, где находится Маша, он только кивнул и что-то чиркнул в блокноте. Даже в лице не изменился!

— Вы проверили эту херню с Катей-Светой, которая в субботу тоже на ужине помогала? Кто она такая, почему с именами неразбериха?

— Мы в процессе, Кирилл Олегович, — помедлив, дипломатично сформулировал юрист.

— То есть нихера вы не сделали еще. Я за что такие бабки тебе плачу? — взорвался я.

Эдуарда Денисовича моя злость никак не тронула. Совершенно спокойно и уверенно он встретил мой взгляд.

— Мы сейчас занимаемся всем и сразу, не успеваем делать мгновенно.

Его ответ меня, конечно, не устроил. Я слегка сжал подлокотники глубокого кресла, в котором провел последние пару часов. Кабинет для особенных, дорогих гостей Денисович обставил как надо: кожаные кресла, роскошный дубовый стол, стеллажи с книгами за стеклом, которые, я сильно сомневаюсь, кто-то читал. На кофейном столике между мной и Аверой стоял позолоченный поднос с пустыми фарфоровыми чашками. После четвертого кофе и таблетки головная боль ушла, а вот настроение только ухудшалось.

Эдуард Денисович в кресле напротив соединил ладони и поднес их к лицу. Знакомый жест. Так он размышлял. Мы сотрудничали уже больше пяти лет и за это время успели выучить повадки друг друга.

— Есть еще что-то, о чем я должен знать? — спросил он и поправил оправу очков.

Он тоже хорошо меня знал. Поэтому и задал сейчас этот вопрос.

— Нет, — мгновенно ответил я, даже не посмотрев в сторону Аверы.

О Капитане знать не должен никто. По крайней мере, пока. Пока я не разберусь с этим говном и не выясню, кому и за что меня продал бывший лучший друг.

Мы вышли из адвокатской конторы на улицу и синхронно закурили. Солнце редкими лучами пробивалось сквозь темные, дождевые облака.

— Ты за ним ничего странного не замечал? — помолчав, спросил Авера.

Сощурившись, он смотрел на небо поверх многочисленных натянутых по воздуху серых проводов.

— Да нет, конечно, — я стряхнул на асфальт пепел. — Пустил бы я его к себе тогда домой...

— Надо проверить все, чем он занимался полгода, — Авера вздохнул. — Красноярск в первую очередь. Это жопа, Гром, он мог подставить нас, где угодно.

— Да знаю я. Значит, проверим все.

— И нужно приставить к тебе охрану. Да не кривись ты! — он вспылил. — Тебе Иваныч то же самое сейчас скажет. Если бы не охрана, хрен бы ты после аварии ушел.

— От пули в спину от моего ближайшего друга никакая охрана не помогла бы.

Авера был прав. Он знал это, и я тоже это знал. Но я злился из-за Капитана, из-за его предательства, из-за того, что упустил и не заметил перемен в своем вроде бы лучшем друге.

— Да че ты, — он стукнул меня кулаком в плечо. — Ты ж не Ванга, чтобы такое предсказать.

— Я должен был.

Я растоптал по асфальту окурок и огляделся по сторонам. Поднял повыше воротник куртки и нащупал за поясом ттшник.

— Ладно, хватит сопли на кулак наматывать. Поехали, дел невпроворот.

Интересно, как там Маша?

***

… — приехали из Питера, не местные, — Иваныч договорил и посмотрел на меня.

Мы обедали в Метрополе. Развалившись в глубоком кресле, Авера сидел напротив и слушал вполуха то, что рассказывал мне начальник охраны. Эти сведения он узнал еще вчера. Гордей не отходил от меня все время, как они c Александром Ивановичем вошли в двери ресторана. Вот и сейчас сын прижимался ко мне с левой стороны, когда в нашем распоряжении был целый диван. Иваныч же сидел на стуле с прямой спинкой — такой же собранный и четкий.

Он рассказал, что им удалось частично опознать тех, кто подстроил аварию и стрелял в нас тем утром на трассе. Какие-то малоизвестные киллеры из Питера, без внушительного списка жертв за спиной, без криминальных сводок. Дешевые новички.

Их мог нанять или полнейший дебил, или ограниченный в бабках человек, или все в совокупности.

— Или для отвода глаз, — сказал Авера, и я кивнул.

Тоже хорошая версия.

Гордей обеспокоенно заерзал рядом со мной. Я ненавидел обсуждать дела при пацане, но в этот день ничего не мог с этим поделать. Ну, по крайней мере об откровенной мокрухе мы при нем не говорили. И слова использовали помягче. Если бы я мог хоть на каплю доверять своей бывшей, я бы отправил сына к ней, не раздумывая. Но я не мог. Неизвестно, что она выкинет на этот раз. Поэтому Гордей оставался со мной и слушал вещи, совсем не предназначенные для его ушей.

— Их отследили до Питера, они вернулись в город в тот же вечер, — Иваныч полистал свою небольшую записную книжку для заметок и посмотрел на меня. — Будем отслеживать их дальше?

— Конечно. Кто у нас в Питере? — я повернулся к Авере. — Марат вроде? Займешься этим тогда?

— Не вопрос, — кивнул тот. — Будет сделано.

— Только аккуратно. Нужно выяснить, кто им меня заказал.

— Наверняка есть еще посредник, — сказал Авера.

— Да ясен хрен, что есть. Нужно установить всю цепочку, — я побарабанил пальцами по столу.

— Пап, — Гордей похлопал меня по плечу, привлекая внимание. — А те плохие люди, которые на нас напали, были из Питера?

— Да, — ответил я, не совсем понимая, куда клонит сын.

— А почему они на нас напали?

Ну и вопросы он задает. Уже ставят меня в тупик, и это он еще ребенок. А дальше что будет?

— Я пока не знаю.

«Потому что я бандит, сынок».

— Но ты же выяснишь, да?

— Конечно, сын.

Мой ответ его удовлетворил, и он снова прислонился щекой к моему плечу и прикрыл глаза.

— Кирилл, нам бы еще кое о чем поговорить, — выразительно произнес Александр Иванович спустя пару минут и покосился на непривычно тихого и молчаливого Гордея.

— Потом, — произнес я одними губами.

Его непутёвого крестного я при пацане обсуждать не буду. Он и сам скоро сложит два и два и озаботится исчезновением Капитана, с которым он обожал проводить вместе время. Еще одна проблема для меня: как объяснить Гордею, что такое предательство и почему крестный так с ним поступил? И со мной заодно.

Я вспомнил, как в воскресенье сын вместе с бывшим лучшим другом стреляли по мишеням в тире. Оба орали как больные, когда попадали в цель, и Капитан радовался еще погромче Гордея, который устроил с ним соревнование, кто собьет больше мишеней. А спустя пару дней Капитан приставил пистолет к моей голове...

Есть ли связь между первым, вторым и третьим покушениями? Может быть так, что у бывшего друга просто сдали нервы, он устал ждать и подчиняться и захотел сам всем рулить?

— Гордей, сходи погуляй. Вон там на стене фотки висят, иди посмотри, — я взял сына за плечо и отстранил от себя.