Маша и Гром

Она вроде уже достаточно остыла, поэтому я решил придержать ее за локоть и направить в сторону остановившегося сбоку от нас гелика. Она дернулась и вырвала руку, словно я ее током ударил. Сверкнула на меня огромными глазищами и первой зашагала к гелику. Я пошел следом, пока вышколенная охрана тактично отводила глаза.

— В Метрополь, — велел я водителю, усаживаясь на переднее сиденье.

Когда мы тронулись, я поймал лицо Маши в зеркале заднего вида: отвернувшись к окну, она смотрела на вечерний город, завесив длинными волосами половину лица. Она судорожно сжимала лежавшие на коленях руки и больше ничего не говорила.

Она была далеко не первой бабой, которая на меня замахивалась, но первой, которая попала. Потому что я не ожидал от нее такой прыти сразу после выхода из ментовки. Думал, шок перевесит, но в ее случае победила злость.

В молчании мы доехали до Метрополя: Маша все в той же позе смотрела в окно, Эдуард Денисович перебирал какие-то бумажки, а я в основном думал о том, как чертовски устал.

На лестнице перед вычурными дверьми ресторана она слегка смутилась, но, тряхнув растрепанными черными волосами, смело пошла вперед.

— Кирилл Олегович, вам как обычно? — к нам тут же подскочил старший официант.

— Да, Саша, мой столик.

По пышному, парадному залу с хрусталем, белоснежными скатертями и позолоченными приборами он проводил нас в самый дальний угол, где можно было спокойно поговорить без чужих ушей. Я видел знакомые лица и отвечал на приветствия. Кто-то оборачивался нам вслед: в основном, всех интересовала Маша — свежее, ранее незамеченное лицо. Она была бы ничуть не хуже местных баб, если ее нарядить в дорогие шмотки и накрасить. Может, была бы и лучше: личико-то у нее было симпатичное.

Когда принесли меню, она изо всех сил пыталась не округлять глаза, читая наименования блюд и изучая их стоимость. Она листала объемную кожаную папку недолго: закрыла ее с громким хлопком, небрежно положила на стол и скрестила на груди руки.

— Я буду чай. Самый обычный.

— Мария Васильевна, давайте мы с вами начнем с самого начала, — Эдуард Денисович был просто образцом спокойствия. — Что именно у вас спрашивали сотрудники полиции?

— Эти козлы? — она мгновенно ощетинилась: поджала губы в презрительной гримасе, вскинула брови, всем видом выражая неодобрение. — Они особо ничего не спрашивали. Просто хотели, что я сдала его, — кивок в мою сторону. — Потом спросили, слышала ли я что-нибудь про Новикова Павла, который пропал неделю назад. По кличке Капитан.

Она снова сверкнула глазищами в мою сторону, и я усмехнулся. Значит, под меня копают какие-то менты. Эта история обрастала все новыми и новыми подробностями каждый день, и, честно признаться, я уже порядком утомился. Интересно, это какой-то мент вдруг решил организовать себе отложенное самоубийство, или за ним стоит кто-то повыше? Обычно без отмашки сверху такие расследования не велись. Если мент не псих, конечно.

— Они знают, что мы где-то были вместе после аварии, — добавила она, немного подумав.

Я заметил, что она растягивала рукава свитера, пытаясь тканью прикрыть свои запястья. Еще она постоянно ежилась и зябко пожимала плечами. Заправляла за ухо прядь волос, которая вечно мешалась ей и лезла в глаза. Оглядывалась по сторонам с каким-то затравленным выражением лица, хоть и пыталась изо всех сил скрыть и свой страх, и свою растерянность.

Да-а, несладко ей сегодня пришлось.

— Они вам чем-то угрожали? Шантажировали? Применяли физическое воздействие? — адвокат деловито помечал что-то в своей папке, искоса поглядывая на Машу.

Мне показалось, что на секунду она замялась, прежде чем помотать головой.

— Особо нет, — сказала она и тут же отвела в сторону взгляд.

Значит, врет.

— Немного потрепали и свитер вот порезали, уроды, — она небрежно кивнула на свое частично обнаженное плечо.

Мне очень сильно не понравился ее бегающий, не такой уверенный, как полчаса назад, взгляд. Нам принесли напитки: чай для Маши, кофе для Эдуарда Денисовича и виски для меня, и я вытащил пачку сигарет.

— Хочешь? — я поймал ее взгляд.

Она не стала ломаться и кивнула. Руки еще плоховато ее слушались: дрожали и, наверное, до сих пор болели из-за коротких, простреливающих насквозь судорог. Я знаю, о чем говорю. Я помог ей прикурить, придержав ее ладони, пока она возилась с зажигалкой. Она показалась мне такой уязвимой в тот момент, что сложно было поверить, что передо мной сидит та же самая женщина, которая влепила мне пощечину меньше часа назад.

— Спасибо.

И почему сейчас, когда она перестала психовать и орать, я вдруг начал чувствовать себя гораздо большим козлом?...

— Мария Васильевна, очень важно, чтобы вы вспомнили все до мельчайших деталей. Они имеют огромное значение, — Эдуард Денисович поправил идеально повязанный черный галстук. — Что вы отвечали на вопросы сотрудников полиции?

— Что ничего не знаю, — она снова пожала плечами, пряча страх и уязвимость за напускным равнодушием. — И что понятия не имею, о чем они говорят. И я даже врала, потому что я действительно не имела ни малейшего понятия о том, как им отвечать.

— Это наша недоработка, конечно. Я сожалею, — он произнес это с каменным выражением лица. — Конечно, мы должны были обсудить все с вами заранее и согласовать детали. Больше подобных ошибок мы не повторим.

Вскинув брови, я посмотрел на адвоката поверх стакана виски, из которого как раз сделал глоток. Все же я не зрю плачу ему такие бабки.

— Буду очень признательна, — чопорно ответила Маша и потянулась к чашке с чаем.

— Точно ли с их стороны отсутствовал шантаж и угрозы? Помимо угрозы физического насилия? — адвокат даже пометки делать бросил. Оторвавшись от своей папки, он пристально смотрел на Машу.

— Совершенно точно, — в этот раз она ответила быстро и четко, без малейшей заминки.

Так-так-так.

Очень интересно, почему же ты нам врешь?

***

Позади меня раздались тяжелые шаги. Я знал, что охрана, которая сидела в нескольких столах от нашего, не пропустила бы никого из чужих. Значит, в Метрополе оказался кто-то знакомый. И точно.

— Гром, ты что ли! — окликнул меня знакомый голос, и я обернулся, одновременно поднимаясь из кресла.

Передо мной стоял дородный, солидный мужчина. Зиманский Игорь, он же Зима. Мы вместе начинали на улице лет тринадцать назад, я как раз вернулся из Афгана. Но потом наши пути разошлись, он начал гнать оружие и «снег», а я не хотел этим заниматься. Конечно, мы пересекались время от времени, Москва — большая деревня, так или иначе ты будешь встречаться со многими людьми.