Маша и Гром

Как будто это я отправила его крестного в командировку.

Ну, технически, так оно и было. Я прикрыла на секунду глаза, чувствуя, как на щеках проступил румянец. Я смотрю на ребенка, крестного которого я убила. Смотрю ему в глаза и собираюсь солгать.

— В жизни всякое бывает.

А ведь когда-то я ребенком думала, что никогда в жизни не буду такими фразами отвечать на вопросы. Вот я выросла. И что делаю? Вешаю мальчишке на уши ту же лапшу, которую когда-то вешали мне. Судя по его вытянувшемуся, недовольному лицу он тоже не жаловал такие уклончивые ответы.

Он отвернулся от меня, и некоторое время мы шли молча. Он пинал камушки, я пыталась натянуть посильнее рукава и согреть в них замерзшие ладони.

— А кроме дяди Паши у тебя еще друзья есть?

— Неа, — с деланным равнодушием отозвался Гордей, отвернувшись чуть в сторону.

Он засунул руки в карманы штанов, попытавшись придать себе максимально независимый вид.

— Папа говорил, что в школе появятся, но я туда мало ходил...

— А в прошлом году?

— Мы в другом месте жили, я в другой школе учился.

От моих расспросов Гордей напрягся, и я решила пока притормозить. Я хотела узнать побольше про его отца, но не хотела делать это ценой его огорчения. В конце концов, чем я тогда буду отличаться от Громова?

Мы сделали круг, точнее, прошлись квадратом вдоль забора по всему участку. Охрана с меня глаз все время не спускала. Ох, где же вы все раньше были, такие глазастые?..

— Ну что, — бодро сказала я, — идем обратно? Там, наверное, Оксана Федоровна уже завтрак начала готовить.

— А можно мы еще пройдемся? — он посмотрел на меня умоляющим взглядом. — А то мне одному скучно постоянно гулять.

— Пойдем, конечно, но только недолго. Вдруг тебя еще и отец будет искать.

— Не будет, он поздно вернулся, — Гордей покачал головой. — Он вообще меня не ищет, — буркнул он, понизив голос, и уже в который раз за это короткое утро у меня что-то кольнуло в сердце.

Захотелось отчитать Громова, словно я не была посторонним человеком для него и для Гордея. Опасные, очень опасные мысли.

— Ну, а где вы раньше с папой жили? — как ни в чем не бывало спросила я, когда мы свернули на второй заход по гравийной дорожке.

— В соседних домах с дядей Пашей. Но это уже давно было. А еще я в Финляндии жил! Ну, когда совсем маленьким был.

Как будто сейчас ты большой.

— Ого, как круто! Никогда не была в Финляндии! — я преувеличенным энтузиазмом ответила я. — Тебе нравилось там? А папе твоему?

— А я тогда с мамой только жил, — бесхитростно признался Гордей. — Папы с нами еще не было. Мне в Финляндии не очень нравилось...

Я повернулась к Гордею. Пацан тоже смотрел на меня, и я машинально ему улыбнулась. Болтал он, конечно, не думая. За десять минут беседы рассказал мне уже кучу всего, что потенциально может быть опасно. Вроде как за такое надо поругать. Нельзя же так перед посторонним человеком откровенничать.

Но, с другой стороны, получается пацан-то не запуган. Я думала, сын у Громова будет более... тихим что ли? Будет бояться лишнее слово сказать. А с Гордеем все совсем наоборот. Двоякая ситуация, в общем.

А вот с матерью Гордея и женой — женой ли? — Громова ничего не прояснилось. Если он жил раньше с ней в Финляндии без отца, то как так получилось? Папа в России кошмарит людей и зарабатывает бабки, а мама тратит их за границей?.. Но Гордей сказал, что папы с ними еще тогда не было... Совсем не было? А как появился? Или частично не было? В том плане, что бывал наездами...

Вопросы, вопросы, вопросы.

После второго квадрата мы все же зашли обратно в дом. Вроде недолго гуляли, но я замерзла и пыталась согреть руки в свитере. Охранники, кстати, с одеждой не подвели. Притащили мне вчера три теплых кофты, две пары штанов и черную болоньевую куртку.

— А ты стрелять умеешь? — Гордей остановился посреди коридора, ведущего в «парадную» часть дома, и посмотрел на меня с надеждой. — А то у нас тут тир есть... А папа мне одному не разрешает, а сам никогда со мной не соглашается пойти!

От обиды он забавно выпятил нижнюю губу, став похожим на нормального ребенка своего возраста, у которого из проблем то, что родители в парке сладкую вату не купили, а не то, что его пытались похитить и взорвать в машине.

— А ты думаешь, что со мной разрешит?

— Конечно, разрешит! — он пожал плечами и посмотрел меня с осуждением. — Он же тебя домой пригласил.

Если это был какой-то секретный пароль или код, то я его не поняла. В моем сознании факт временного проживания в доме, принадлежащем Громову, и факт совместной стрельбы с его сыном никак связаны не были.

— Гордей, вот ты где! — в другом конце коридора, в огромной гостиной показался и сам герой моих мыслей. — Охрана сказала, что вы гуляли на участке?.. — и он почему-то вопросительно на меня посмотрел.

Нам нельзя было? Гулять пацану не полагается? Я не должна оставаться с ним наедине? В чем конкретно заключалась претензия ко мне?!

Я пожала плечами, возвращая Громову его взгляд. Я чувствовала себя еще более некомфортно с ним, находясь в домашней обстановке. Дома мы все выглядим иначе. Мы становимся ранимыми, мы становимся уязвимыми. Домашняя одежда — спортивные штаны, широкая футболка — превращает тебя в другого человека. И вот уже передо мной не бандит, а словно мой старый знакомый, к которому я заглянула поболтать вечером после работы.

Спохватившись, я поспешно отвела от Громова взгляд. Подумает еще, что я татуировки и руки его рассматриваю...

— Привет, пап! — жизнерадостно поздоровался с ним Гордей, забыв, что еще минуту назад дулся на отца из-за тира.

— Привет, пацан, — он потрепал подбежавшего к нему мальчишку по волосам. — Где-то через час адвокат приедет, нужно обсудить пару вещей нам втроем.

Я кивнула, внутренне поежившись. Может, этот Денис Эдуардович действительно был очень хорошим адвокатом с кучей связей и контактов. И из камеры меня смог быстро вытащить. Но в этой его хорошести и заключалась основная проблема. Рано или поздно, он точно раскопает что-нибудь против меня...