Машенька и опер Медведев

– Господи!
– поскользнувшись, хватаюсь за рукав проходящего мимо мужчины.

Он с недоумением оборачивается.

– Простите...
– вынужденно и отчаянно улыбаюсь я.

– Помочь?

Отрицательно кручу головой.

Зачем я отказалась? Но неудобно же...

Ну вот, ровно пять метров позади. Впереди дорожка посыпана толстым слоем гравия. И казалось бы, должно быть легче. Но вы когда-нибудь пробовали идти в шпильках по гравию под которым лед?!

Чертыхаясь сдуваю упавшую на лицо прядь.

Мне просто интересно, вот все эти элегантные дамы, которые делают вид, что во всём этом им капец как комфортно, они тоже чувствуют себя также беспомощно и нелепо, оставшись наедине с прикладной обыденностью? Или в этом действительно можно обжиться и дефилировать как ни в чем не бывало и по льду и по камням?!

Заворачивая за угол, ложусь спиной на стену торгового центра, в который зашел Никита.

Набираю Медведева.

– Ну наконец-то!

– Миша!... Спаси меня, пожалуйста.

– От чего?
– настороженно.

– Как обычно, - вздыхаю я.
– От себя самой.

– Адрес...

Пишу замерзшими пальцами. На звонки Никиты не отвечаю.

Как падшая женщина стою со своим разрезом до середины бедра под фонарём.

Отлично, Марья, просто отлично!...

Как холодно-то... Прячу руки в рукава, как в муфточку. Ежусь в этой тончайшей шубке. Да и чулки не сказать что хоть немного спасают от холода. Минут через пятнадцать у обочины тормозит знакомый джип. Оо... Вот и мой спаситель!

Выходит, сосредоточенно оглядываясь вокруг. Взгляд бежит по мне, как по пустому месту.

С одной стороны цепляет - потому что, видимо, не так уж я и хороша, если его взгляд на мне не останавливается. С другой стороны, радует - нечего этому взгляду останавливаться на всяких роскошных девицах! Пусть ищет привычную ему "Машеньку".

Отворачивается в другую сторону.

– Миш!...

Застывает... медленный разворот...

Скидываю с головы капюшон.

Миша удивлённо окидывает меня взглядом.

– Идиотка!
– рассерженно взрывается он.
– Ты себе отморозить всё решила?!

И вместо ожидаемых дифирамбов, сгребая меня в объятиях и таща в машину, он ругает меня на чем свет стоит.

– Миш! Я не могу так быстро...
– хватаюсь за него.
– Каблуки.

– Оценил я твои каблуки!

Подхватывает на руки. Впихивает в джип.

Продолжая ругаться включает на всю мощность климат-контроль.

Встречаемся взглядами. Обрывается на полуслове. Молча втягивает меня к себе на колени. Прячу холодный нос на его горячей шее.

Бесцеремонно ныряя рукой в разрез, греет ладонью мои оголенные бедра выше резинки чулок.

– Я прибью тебя...
– хрипло.

– Я хотела, чтобы было красиво...
– расстроенно вздыхаю я.

– Красиво...
– медленно ведет ладонью по спине.

Наши губы встречаются.

Мне резко становится жарко от того, как близко к перешейку трусиков его раскаленная ладонь сжимает моё бедро. Чувствую, как горячая волна бьёт вниз, и трусики намокают.

Отрывается от моих губ, разглядывая лицо. Смущённо отвожу взгляд.

– Очень...

Глава 26 - Открытый конфликт

"Надо что-то с этим делать..." - пытаюсь я сосредоточиться на это важной мысли. Ну нездоровая это хрень - тайком от всех встречаться.

– Машенька...
– шепчу ей в губы, отрываясь, - нам надо поговорить с полковником Тихоновым. Вместе.

Отрицательно мычит снова прижимаясь к моим губам своими.

– Мм...
– с кайфом несколько раз впиваюсь в нежные губёшки и снова отрываюсь от них.

– Маш, ну я взрослый дядька, я так не могу.

– Миш, - вздыхает.
– Ты не знаешь моего отца. Это не вариант.

– Ой, ладно...
– закатываю глаза.
– Ну выросла уже девочка, - с шипением прикусываю мочку ушка, чувствуя, как сокращаются ее пальчики, врезаясь в меня чувствительнее.
– Он же сам тебя готов замуж сплавить. Так в чем проблема?

– Замуж и замуж за Зайцева - это вещи разные.

– Аа... То есть я чином не вышел? Ясно.

– Не совсем, - вздыхает.
– Папа с Зайцевым - старинные друзья. Сослуживцы. Практически родня. И они нас еще до рождения с Никитой "поженили", - опускает Маша взгляд.
– Когда дядя Лёша ещё не был прокурором.

– Средневековье какое-то... И что ты предлагаешь? Покориться решению батюшки?

– Нет, конечно...

Зябко передергивает плечами. Кладёт голову мне на плечо.

Моя кисть все еще сжимает ее прохладное бедро. Машинально веду большим пальцем по мягкому треугольничку трусиков. Он тоже холодный...

– Твою мать!...

– Что?
– настороженно и пытаясь увернуться от моей руки.

– Я хотел отвезти тебя в один приятный ресторанчик...

– Я не против, - трётся носом о мою щеку.

– Но могу отвезти теперь только в горячий душ.

Ловлю ее пальцы, прижимаю к своей шее. Вообще, конечно, согреть трением и изнутри будет эффективнее...

Маша страдающе сводит бровки домиком.

– Я так долго собиралась...
– закрывает ладонями лицо.

– Малыш... я всё понимаю, но нет. В берлогу. И чай с лимоном, аспирин или что там? Обещаю беспрерывно восхищаться за всех, кому сегодня не повезло увидеть тебя.

– А... ладно!...
– опять философски вздыхая сдаётся она.
– Всё равно я... для тебя это всё. Так что посылка адресату доставлена.

– Моя маленькая, чудесная девочка!...
– сжимаю её в эмоциях.
– Я оценил!

– Миша!!
– сдавленно пищит.

– Это любовь, детка, надо терпеть, - смеюсь ей в шею.

Пересаживаю Машу обратно.

Кладу ее кисть к себе на бедро и сжимаю своей сверху.

Так и едем. В машине уже жарко, но Маша продолжает вздрагивать, сонно прикрывая глаза.

Нехорошо... Не заболела бы.

Притормаживаю у закрытых ворот в наш двор. В двадцати метрах - ворота Зайцевых.

А передо мной тачка Айдарова. Дверь открыта, Лёва плечом толкает забор, он не поддаётся.