Машенька и опер Медведев

– Плохая девочка... заморозила такую нежную кисоньку...
– вцепляясь зубами за резинку трусиков, тяну вниз под тихий писк Маши.

Сдергиваю! Закидываю на подушку. Это мой трофей!

От запаха ее возбуждения крышу отрывает. Рвано дыша, прижимаюсь щекой к нежной гладенькой коже лобка.

Мм... хочу! Ррр....

Слепну, облизывая губы. И с возбужденным шипением втягиваю ее пухленькую упругую губку, проходясь по ней языком.

В ушах стучит пульс, я едва слышу ее тихие нечленораздельные возмущённые причитания. Ощущаю, как ее пальцы вцепляются мне в волосы.

Да-да-да!

Обвожу языком нежную плоть, впиваясь поцелуем. И еще раз... и еще...

Руки скользят на талию, я чувствую, как она прогибается мне навстречу. На мгновение отрываюсь, чтобы полюбоваться на розовую мою прелесть. И со стоном снова погружаюсь во вкусные тёплые поцелуи с этой киской!

В паху разрывается от перевозбуждения.

Забываясь стягиваю ее с дивана к себе на колени.

– Малыш...
– закрывая глаза прижимаю ее лицо к своему.

В тишине только наше громкое частое дыхание.

– Я умру сейчас... честно...
– шепчу ей срывающимся голосом.
– Хочу тебя...

Застыв, обнимает себя руками, закрывая глаза.

Черт... я давлю? Ну, а как?!.. Не сама же она меня изнасилует...

Ощущаю, как Маша каменеет и отмораживается. Но "нет" не звучит.

Но, черт возьми, и волшебное заклинание про "Машу и Медведя" не звучит тоже.

Ох уж эти невинные мучительницы!...

– Ладно...
– съезжаю я, пытаясь немного разрядить накал.
– Мы просто опять пошалим, да?

И, возможно, не остановимся после!

– Как пошалим?
– сглатывает она, поднимая на меня взгляд.

Кладу её руки на свой ремень.

Беру в ладони лицо, лаская ее поцелуями.

– Расстегни... он хочет к тебе...
– чувствую, как молния на ширинке скользит вниз.
– В руки хочет... сожми его... оу...
– закатываю глаза от долгожданного ощущения.
– Да! Еще... Сильнее, малыш.

Впиваюсь требовательно в ее губы. Прикусываю неуверенный горячий язычок.

И что-то нечленораздельно, но поощрительно шепчу ей, чувствуя, как её пальчики изучающе обводят мои чувствительные места. Двигаю рефлекторно бедрами, подсказывая ей, как правильно это делать.

Веду языком по ее нижней губе. Опять теряю тормоза.

– Хочу твой рот...

– А?!

Умоляюще киваю, скользя двумя пальцами между ее мокрых приоткрытых губ. Растерянно сжимает их, обхватывая мои пальцы. Её глаза томно закатываются.

– Да... так... только член, малыш...

– О, боже...

– Мхм?..

Густые ресницы падают вниз... Едва заметно кивает.

ДА!!

Вниз бьёт горячая, едва стерпимая волна острого возбуждения. И всё сжимается перед тем, как выплеснуться. Торможу её уже освоившуюся кисть своей.

Просто дайте мне этот горячий ротик на минуту и... мля... я выживу до завтра!

В заднем кармане джинсов вибрирует телефон.

Какого?!... Кто?!

Дергаю из кармана, бросая взгляд на экран. Майор... И два пропущенных, которые я даже не почувствовал.

Аааай...

– Сейчас, котёнок... минуту... Да!
– зло рявкаю в трубку.
– Медведев!

– Медведев! В отделе проверка УСБ*. По твою душу!

– А чо так быстро-то?..
– в ступоре осаживаюсь я.

– В смысле?! Едут. Скоро будут. Свои люди предупредили. Пулей сюда!

– Есть...

Скидываю вызов.

Ну и сволочь ты, ушастый. Такое приключение нам обломал! А главное - как оперативно.

– Малыш, - отрицательно качаю головой.

Нет, я точно сдохну... Это покушение, не меньше!

* Управление собственной безопасности МВД

??????????????????????????Глава 28 - Спец эффекты

Снимаю с вилки маринованный шампиньон. Держу его во рту, забывая жевать...

"Хочу твой рот..."

Горячая волна поднимается по телу и взрывается оглушающим, томящим, густо намешанным со стыдом ощущением в голове. Ослепнув, раскусываю шампиньон, он скользит по зубам. Сердце стучит так, как будто планирует пробиться через грудную клетку.

Со мной случилось много открытий вчера!

Например, что Медведеву невозможно сказать "нет" на его хотелки, когда он такой горячий. Просто невозможно! Ты как безвольная плавающая в сладком удушающий сиропе бабочка.

"Пожалуйста, малыш..." - сносит меня очередным ударом чувственности. Низкий голос звучит внутри меня, играя на всех нервных окончаниях. Сжимаю губы, чтобы подавить невольный стон.

Эльвира незаметно ведет ладонью по моей спине. Выпрямляю ее, растерянно поднимая глаза.

Все с вопросом взирают на меня.

Мне кажется, по моим глазам можно прочесть все бесстыжие детали вчерашнего вечера.

Чувствую, как горит лицо...

– Извините, я задумалась.

Семейный ужин с Зайцевыми...

Но я здесь присутствуют только формально. Моё сознание пленил Медведев. Его тяжёлый требовательный взгляд как наркоз. И сны сегодня были ТАКИЕ... Ах, мамочка...

– Ты понимаешь, Иван, - продолжает разговор дядя Лёша.
– Ну что молодой бабе делать в прокуратуре? Она же дело довести не успевает, как - то в декрет, то на больничный с ребенком, то еще какая беда. То в горящую избу, то коня на скаку... А дела всё равно мужики за неё докручивают. Ну и мыслят они - бабы - я тебе скажу... не по уставу! Трудно с ними.

– Да-а-а...
– согласно кивает отец.
– Баба она дура. Не потому что дура, а потому что - баба.

– Иван!
– с показательным возмущением одергивает его Эльвира.

– При всем моем уважении, - подхватывая руку Эльвиры, отец целует ее пальцы.

– Я к чему...
– продолжает дядя Лёша.
– Ну что ты Машеньку этой академией мучаешь? Зачем ей эта эпопея с погонами? Она ж...
– разводит он руками.

– Дура, - с улыбкой подсказывают я.

– Маш, ну ты что?
– расстроенно смотрит на меня дядя Леша.

– Да-да! При всем моем самоуважении, но это факт!
– вздыхаю я.
– И мыслю я не по уставу и никакой эпопеи с погонами не хочу.

– А мне не показалось...
– бурчит сидящий рядом Никита.
– Про погоны...

– Ну что мне ее в цирковое клоунессой отдать?
– психует отец.
– Чтобы как мать колесила?

– Мама поёт в протестантском хоре. Самом известном в Европе. Мне кажется, это несколько далеко от клоунессы, - поджимаю сердито губы.

– Гастроли женщину развращают. Буть это хоть хор, хоть цирк! И не упрись она... моя дочь была бы воспитана, как положено в полной семье.