Машины зашумевшего времени

Произведения Завьялова, Вишневецкого и Лозницы основаны на работе с реальными архивными документами, которые в литературных произведениях вплетаются в фикциональные тексты, а у Лозницы в некоторых эпизодах фильма трансформированы компьютерной обработкой. Произведения Вишневецкого и особенно Завьялова имеют подчеркнуто монтажную природу.

  Он сказал:

По сводным данным прозектур, на 1866 вскрытий алиментарная дистрофия неосложненной формы с отеками и без отеков наблюдалась в 287 случаях (т. е. в 15,4 %). Это случаи, при которых не наблюдалось никаких осложнений, и прежде всего дизентерии. Эти неосложненные случаи позволяют наблюдать и устанавливать патологические изменения, свойственные алиментарной дистрофии как таковой.

  Она сказала:

Я лежу и боюсь заснуть: вдруг они украдут мою карточку и все сожрут?

  Вы сказали:

О был прекрасен и этот день

Утонувший в чистейшем снегу

С прорывами слабого солнца с болезненной синью

С движением вдаль облаков

  Они сказали:

Вчера наши войска во главе с генералом армии тов. Мерецковым наголову разгромили войска генерала Шмидта и заняли г. Тихвин. В боях за Тихвин разгромлены 12-я танковая, 18-я моторизованная и 61-я пехотная дивизии противника. Немцы оставили на поле боя 7 тысяч трупов. Захвачены большие трофеи, которые подсчитываются.

  И мы воспли на утрен:

Яко призр на смиренiе рабы Своея,

Се бо отнын ублажатъ Мя вси роди. [1047]

1047

Завьялов С. Рождественский пост // Новое литературное обозрение. 2010. № 102 .

«Ленинград» и «Рождественский пост» контрапунктически сочетают страшные описания блокады, голода, умирания с литургическими текстами Русской православной церкви — Завьялов и Вишневецкий хорошо знакомы, однако к своим художественным открытиям они пришли независимо и почти одновременно.

Результат блокады мыслится ими обоими как фрагментация индивидуальной человеческой жизни и одновременно — как ее универсализация (структурно это изоморфно восприятию человеческого «я» как совокупности аффектов в работе Юлии Кристевой), преодолевающая советские рамки личности. (Собственно, первым, кто осознал ситуацию ленинградской блокады как возможность извне рассмотреть советские репрессивные нормы, стала Лидия Гинзбург в своих «Записках блокадного человека» и особенно в дневниково-эссеистической прозе, которая в «Записки» не вошла [1048] .) Для того чтобы показать это сочетание фрагментации и универсализации, оба поэта в качестве метода выбрали монтаж — «отелесненный» и аналитический: и в поэме «Рождественский пост», и в «повести» «Ленинград» важнейшую роль играют изображения разных типов языкового сознания, которые были возможны во время блокады. Наиболее неожиданны изображения блокадного творчества: и неназванный поэт, герой поэмы Завьялова, и главный герой «повести» Вишневецкого, композитор Глеб Альфа (его прототипом, как заметила Барскова, стал композитор и музыковед Борис Асафьев, публиковавшийся под псевдонимом Игорь Глебов [1049] ), стремятся трансцендировать ситуацию блокады. Но голос художника и у Вишневецкого, и у Завьялова оказывается частичным: он — лишь один из многих, говорящих о коллективной беде и испытании.

1048

См.: Гинзбург Л. Проходящие характеры. Подробнее о блокаде в восприятии Гинзбург см.: Сандомирская И. Блокада в слове. Очерки критической теории и биополитики языка. С. 173–265.

1049

Барскова П. Указ. соч.

Барскова полагает, что целью обоих авторов «является превращение догматического пустыря, места идеологических игр и сражений в живой архив, место нового знания» [1050] .

* * *

Наконец, в digital storytelling монтаж появляется в результате использования новых медиа. Существенно, что создание таких digital stories может быть частным делом, возможно, даже особой формой досуга для людей, которые не считают себя профессиональными литераторами [1051] . В 2013 году в русском секторе Интернета получила большое распространение поэма «Валькины титьки», написанная известным современным дизайнером, лауреатом различных премий Максимом Гурбатовым. Она была размещена 2 мая 2013 года в блоге «Книга букв», который Гурбатов ведет вместе со своей женой [1052] . Сам Гурбатов не считает себя поэтом, а перепосты этого произведения или гиперссылки на него давали в своих блогах люди, часто с литературой никак не связанные. Эта поэма предоставляет важный материал для уяснения того, как меняется монтаж с распространением социальных сетей.

1050

Там же. О «блокадных» стихотворениях самой Барсковой в этом контексте см.: Sandler S. Poetry After Leningrad: Polina Barskova and Sergei Zav’ialov Re-imagine the Blockade // Paraboly: Studies in Russian Modernist Literature and Culture: In Honor of John E. Malmstad / Ed. by N. Bogomolov, L. Fleishman, A. Lavrov, and F. Poljakov. Frankfurt a. M.: Peter Lang, 2011. S. 315–332 (Russian Culture in Europe, 7).

1051

Story Circle: Digital Storytelling Around the World. О воздействии Интернета на русскую литературу в целом см.: Суховей Д. Круги компьютерного рая (Семантика графических приемов в текстах поэтического поколения 1990–2000-х годов) // Новое литературное обозрение. 2003. № 62. С. 212–241; Schmidt H. Russische Literatur im Internet. Zwischen digitaler Folklore und politischer Propaganda. Bielefeld: transcript, 2011.

1052

http://kniga-bukv.livejournal.com/144379.html. Текст цитируется с сохранением авторских особенностей орфографии и пунктуации, в некоторых случаях характерных для интернет-языка 2000-х — например, гротескное изменение произношения слова и его фонетическая фиксация: «абсталбенеть».

Обширная (больше 3 тысяч слов) поэма написана 4-строчными строфами верлибром, без рифмы и четко выраженного ритма [1053] . Ее сюжет — анекдотическая по сюжету, но, кажется, вполне реальная история того, как в Иваново был установлен, а потом, через несколько лет, снесен бюст Валентины Голубевой (р. 1949) — ткачихи-ударницы, дважды Героини Социалистического Труда. (В настоящее время Голубева занимает пост председателя совета директоров АО «Большая Ивановская мануфактура».)

1053

Хотя строки, насколько можно судить, тяготеют к четырехиктным, так что можно сказать, что перед нами — белый четырехиктный тактовик, но с частыми перебоями основного ритма.

В произведении Гурбатова примечательны две особенности. Прежде всего, повествователь словно бы никак не может начать рассказывать о том, как в ивановском парке был поставлен бюст, у которого на груди поверх одежды виднелись два натуралистически изображенных соска, как потом на скульптуру в мороз надели бюстгальтер и как два милиционера потом пытались его снять и при каких обстоятельствах эта скульптура была позже снесена. Повествователь отвлекается на рассказы то о своей юности в советском Иваново, живописуя ее с неизменной ностальгически-брезгливой интонацией, напоминающей тон поэмы Тимура Кибирова «Солнцедар», то о жизни Валентины Голубевой:

быстро стала мастером потом бригадиром

на собраниях выступала бойко

политику партии понимала правильно

и назначила ее партия на роль героини труда из простых

[…]

злые завистливые люди

бывшие коллеги голубевой

говорят что на ее план работал чуть не весь комбинат

и выработка всех девчонок практиканток записывалась на голубеву

Эти отвлечения отчасти напоминают стернианскую традицию, но имеют другой смысл: герою — и Гурбатову вместе с ним — важно не столько рассказать анекдот, сколько передать его укорененность во времени, биографическую связь с персонажами.

После финала поэмы помещены написанные позже дополнения или, на международном интернетном жаргоне, «upd» (updates), со ссылками на новые данные, присланные читателями. Дополнения тоже написаны в стихах. Эти уточнения и реплики, обращенные к читателям, напоминают о важнейшей черте письменных текстов в эпоху Интернета — особенно блоговых: у автора нет последнего, завершающего слова (в терминологии М. Бахтина).

упд от 27.12.2013 благодаря жж юзеру timlander спасибо товарищщ теперь мы можем увидеть фото бюста на фоне парка фото правда сильно отретушированное для газеты все детали замазали все рельефы сгладили дело написали в комментах автор явно не Аникушин и на саму Голубеву не очень похоже и фото какое-то мертвое но тем не менее процесс пошел и официальное фото бюста у нас уже есть будем ждать любительских фотографий надеюсь что нам повезет

Важнейший элемент поэмы — фотографии, включенные в текст (технология записи в блоге позволяет легко это делать). Они делятся на три группы: официальные советские; фотографии «ничьей», «общей» частной жизни, в основном фиксирующие неприглядные стороны советского быта — длинные очереди, мрачные лица, скудные прилавки; и фотографии детства и юности самого Гурбатова, который он тут же и комментирует, как человек, показывающий личный фотоальбом:

а это лето 83-го наша пленерная практика в деревне решма на волге [1054] я на переднем плане прекрасный блондин двухметрового роста в круглых очках справа от меня в картузе артур гатин пятнадцать лет назад не пришел домой с работы никто ничего не знает никто ничего не видел за мной слева лёшка машкевич редактор медиакомпании и газеты в иванове [1055] бьется там с мельницами с тех самых пор четвертый вдали и в очках димка сорокин после окончания училища не видел его ни разу офигенные парни талантливые умные работящие

1054

Гурбатов закончил Ивановское художественное училище.

1055

Газета называется «1000 экземпляров». Точное называние имен и обстоятельств жизни показывает, что Гурбатов в своей поэме стремится быть максимально фактически достоверным.

Обычно авторы digital stories не комментируют включение в текст фотографий и видеофайлов, но Гурбатов, рефлексивно относящийся к собственному творчеству, по этому поводу включает в поэму отдельную строфу:

фото выбирал не по принципу художественности а по принципу достоверности мне нужны были картинки с тем имманентным и хтоническим совковым ужасом что я видел вокруг в описываемое здесь время поскольку тонко чувствующих товарищей типа вовыпаба заплющило значит бильдредактура состоялась

Из «доинтернетной» традиции этот способ прямого общения с аудиторией больше всего напоминает традицию авторских предисловий к переизданиям, комментирующих реакции критиков, читателей и коллег на первую публикацию.

Метод построения нарратива о прошлом в поэме Гурбатова вступает в противоречие с фотографиями. Повествователь исходит из презумпции, что сможет описать смысл прошедшего времени, описав произошедшие события. Однако, при всей избыточности своей речи, смысл он точно объяснить не может — может лишь намекать на него. Фотографии же выражают важнейшие черты прошедшего времени, совмещая — в советских парадных снимках и юношеских изображениях повествователя — открытость будущему, «налаженную жизнь» и тот самый хтонический ужас, о котором пишет Гурбатов. Презумпция, согласно которой текст и фотографии могут по-разному говорить об одних и тех же людях и историях, не срабатывает: повествование и изображение не «срастаются» [1056] . По-видимому, дизайнерский опыт Гурбатова и его художественная интуиция подсказали ему решение не «соединять» их насильственно. Поэтому «Валькины титьки» оказались произведением очень живым и поэтому же — монтажным.

1056

Более сложный вариант взаимодействия старых фотографий и современного письма, уже не связанный с Интернетом напрямую, — литературное явление, которое я предложил называть фотоэлегизмом. К нему относятся стихотворение Льва Рубинштейна «Это я», поэма Бориса Херсонского «Семейный архив» и квазимемуарные книги художника Гриши Брускина. Подробнее см.: Kukulin I. Documentalist Strategies in Contemporary Russian Poetry.

Триггером, вызвавшим поток воспоминаний героя поэмы «Валькины титьки», его «печеньем „мадлен“» стала новость, распространенная в конце марта 2013 года российскими медиа [1057] :

новость прочел в россии возрождается звание героя труда абсталбенеть репризы современной российской истории это уже даже не фарс это уже анекдот [1058]

В отличие от печенья «мадлен» в эпопее Пруста, знак, вызвавший поток воспоминаний героя, становится для него этическим вызовом. Однако реакция на него, при всем праведном гневе повествователя, не является этической по своему смыслу — или, во всяком случае, не только этической. Рассказчик вполне понимает социальную и нравственную ущербность звания Героя Социалистического Труда, но это знание остается рамочным. Стремление рассказать о времени «перевешивает» необходимость этически ответить на рецидив советского в современности — потому, что повествователь совершенно убежден, что такая реконструкция сугубо искусственна и может вызвать только веселое недоумение.

1057

См., например: Брынцева Г., Зарипова А. Владимир Путин возродил звание «Герой труда» // Российская газета. 2013. 29 марта.

1058

Гурбатов обыгрывает двойное значение слова «реприза»: «повторение» и «клоунский номер».