Маскарад (Плоский мир)
Шрифт:
Матушка погрузилась глубже, туда, где уже не было сознания, во мрак, куда не достигает согревающее пламя камина...
И там был страх. Он заполонил это место, как огромное темное животное. Выглядывал из-за каждого угла. Прятался внутри стен. Таился в каждой тени. Этот ужас был древним, одним из самых древних; едва человечество научилось передвигаться на двух ногах, как тут же познало этот кошмар и снова упало на колени. Это был ужас перед непостоянством сущего, знание, что все когда-нибудь закончится, что прекрасный голос или удивительная фигура как пришли не
Она погрузилась еще глубже.
Вот оно. Ревет в ночном мраке, как глубокое холодное течение.
Приблизившись, она поняла, что существо не одно, - их двое, они обкрутили друг друга... Она потянулась ближе...
Вероломство. Ложь. Обман. Убийство.
– Нет!
Она сморгнула.
Все глаза были устремлены на нее.
Нянюшка дергала ее за платье.
– Сядь, Эсме! Ну садись же!
Матушка оглядывалась по сторонам, ничего не понимая. Люстра безмятежно нависала над заполненным зрителями партером.
– Они избили его!
– О чем ты, Эсме?
– И бросили в реку! - Эсме!
– Ш-ш-ш!
– Госпожа, сядьте немедленно!
– ...А сейчас ваш воротник принялся за нугу!
Схватив свою шляпу, матушка по-крабьи полезла вдоль ряда кресел, по пути сокрушая толстыми подметками своих ланкрских башмаков лучшие образчики анк-морпоркской обуви.
Нянюшка неохотно уселась обратно на место. Последняя песенка ей очень даже понравилась, и она бы с удовольствием похлопала. Но в ее паре ладош не было нужды. Как только затихла последняя нота, публика буквально взорвалась аплодисментами.
Нянюшка Ягг взглянула на сцену, кое-что подметила и улыбнулась.
– Неплохо, а?
– Гита!
Она вздохнула.
– Уже иду, Эсме. Звиняйте. Звиняйте. Пршу прщения. Звиняйте...
Матушка Ветровоск уже была в обитом красным плюшем коридоре. Она стояла, уткнувшись лбом в стену.
– Это очень опасно, Гита, - пробормотала она. - Все так запутано. Вряд ли я смогу что-то исправить. Бедная душа...
Вдруг матушка выпрямилась.
– А ну-ка, Гита, посмотри на меня.
Гита послушно уставилась на нее широко раскрытыми глазами и лишь слегка поморщилась, когда в ее сознание проскользнул обрывок видений матушки Ветровоск.
Матушка решительно надела шляпу и запихала под поля седые космы. Затем она вытащила, одну за другой, восемь шпилек и тут же воткнула их обратно на место. Все это она проделала, нахмурив брови и с той же сосредоточенной решимостью, с какой наемник проверяет перед боем состояние своего оружия.
– Вот теперь все в порядке, - сказала она наконец.
Нянюшка Ягг расслабилась.
– Не то чтобы я с тобой не согласна, Эсме, - сказала она, - но было бы неплохо, если бы ты воспользовалась зеркалом.
– Вот еще, деньги на всякую ерунду тратить...– буркнула матушка.
И после этого, уже во всеоружии, она решительно зашагала по коридору.
– А честно говоря, ты молодец. Приятно
было наблюдать, как ты сохранила спокойствие, когда тот нахал потребовал, чтобы ты сняла шляпу, - проговорила нянюшка, слегка задыхаясь и едва поспевая за своей подругой.– Не хотела портить ему вечер. Завтра он умрет.
– О. И от чего же?
– Его задавит повозка.
– А почему ты его не предупредила?
– Я могу ошибаться.
Достигнув лестницы, матушка затопала вниз по ступенькам.
– А куда мы идем?
– Я хочу посмотреть, кто прячется за теми занавесками.
Аплодисменты, отдаленные, но все равно громоподобные, прокатились по лестничной площадке.
– Ха, Агнессин голосок им явно понравился, - заметила нянюшка.
– Да. Надеюсь, мы не опоздали.
– О черт!
– Что такое?
– Я забыла Грибо в зрительном зале!
– Но он же любит знакомиться с новыми людьми. Проклятье, это место настоящий лабиринт!
Они повернули в очередной коридор, еще более плюшевый, чем предыдущий. Вдоль коридора шел ряд дверей.
– Ага. По-моему, мы на месте...
Она шла по коридору, считая двери. Потом попробовала повернуть одну из дверных ручек.
– Госпожа, я могу вам чем-то помочь? Матушка Ветровоск и нянюшка Ягг дружно повернулись на голос. Сзади к ним приблизилась маленькая старушка с подносом, уставленным самыми разнообразными напитками.
Матушка улыбнулась старушке. Нянюшка Ягг улыбнулась подносу.
– Нам вдруг стало интересно, - ответила матушка, - что это за человек, там, в ложе, который сидит за задернутыми занавесками?
Поднос заходил ходуном.
– Давай подержу, - с готовностью предложила нянюшка. - Надо быть осторожнее, иначе прольешь.
– Что вам известно о восьмой ложе? - побелевшими губами выдавила старушка.
– Гм. Восьмая ложа, - повторила матушка. - Именно она, да. Вон та, верно?..
– Пожалуйста, не надо...
Матушка решительно шагнула вперед и ухватилась за ручку.
Дверь была заперта.
Старушка сунула поднос в руки нянюшки, чему та была только рада.
– Гм-м, спасибо, что ж, не откажусь...– бойко затараторила она.
А старушка тем временем вцепилась в матушку.
– Прошу вас! - взмолилась она. - Это ужасно плохая примета!
Матушка решительно высвободилась из цепких объятий.
– Ключ, госпожа!
За спиной у нее нянюшка предвкушающе рассматривала на свет бокал с шампанским.
– Не гневите его! И без того все из рук вон плохо! - Старушка была явно в ужасе.
– Железная, - проговорила матушка, тряся ручку. - Железо невозможно заговорить...
– Ну-ка, позвольте-ка, - послышался нянюшкин голос. Слегка покачиваясь, она выступила вперед. - И дай мне одну из твоих шпилек. Наш Невчик научил меня кое-каким фокусам...
Рука уже потянулась к шляпе, но затем матушкин взгляд упал на морщинистое личико госпожи Плюм. Она опустила руку.
– Да, - произнесла она. - Пожалуй, сейчас лучше оставить все как есть.