Массимо
Шрифт:
Но потом я вспомнил, как сильно ругались Адриано и Валентино. И Никколо тоже, когда был взбешен.
Поэтому я решил свернуть эту тему.
Но у меня было еще одно возражение. Ее слово «сука» напомнило мне об этом.
– Твои ругательства звучат неуместно.
– О-о-о-о… значит «неуместно», да?
– сказала она с издевательским сочувствием, кивая, как будто глубоко сопереживая моей беде.
– Я использую ругательства «неуместно». Если бы я только научилась употреблять их уместно - как ты!– тогда
– Ты назвала свою бабушку сукой.
Лучия в шоке вскинула лицо.
– Нет, не называла!
– Называла.
– Когда я называла свою бабушку сукой?
– В сообщении на мобильном телефоне.
– Что?!
– Ты сказала что-то вроде: «Оставь сообщение, сучка!»
Лучия разразилась хохотом.
Я уставился на нее.
– Я не называла ее сукой, тупица, я цитировала телевизионную передачу. Или перефразировала ее, если хочешь. К тому же, технически, я называю сукой всех, кто слушает сообщение, так что я называла сукой не конкретно свою бабушку…
– Какой сериал?
– «Во все тяжкие», - сказала она, а затем заговорила по-английски, как наркоманка под кайфом.
– Это мое личное жилище, и я не потерплю домогательств… сука!
Я посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова.
– Джесси Пинкман?... Уолтер Уайт?... Я тот, кто стучит?!– Она выглядела шокированной моим невежеством. Затем она закатила глаза.
– Не могу поверить, что ты не знаешь «Во все тяжкие».
– У меня нет времени смотреть телевизор.
– Он идет на Netflix, а не по ТВ, и это старый, мать его, сериал, чувак. Я смотрела его, когда мне было лет двенадцать.
– О чем он?
– спросил я. Я никогда не слышал об этой американской концепции борьбы с плохими вещами. Или неудачами, или чем-то еще.
– Он про учителя химии в средней школе в Америке, который заболел раком и начал варить метамфетамин со своим учеником, - бесстрастно сказала она.
Я в ужасе посмотрела на нее.
– Ты смотрела это, когда тебе было двенадцать?!
Она фыркнула.
– Ты, наверное, убил кого-нибудь, когда тебе было двенадцать. Затем она прищурилась и наклонилась ко мне, как окружной прокурор.
– Не так ли?
– НЕТ, - защищаясь, сказал я.
– Тогда сколько - тринадцать? Четырнадцать?
– Нет…
– Пятнадцать?
– …шестнадцать, - проворчал я.
Она снова закатила глаза и с отвращением покачала головой.
– И у тебя хватает наглости читать мне лекции о том, что я смотрю и как говорю. Типичная итальянская мужская шовинистическая чушь, черт возьми.
– Человек, которого я застрелил, пытался убить мою семью, - прорычал я.
– Не имеет значения.
Я заметил, что после этого она замолчала.
Мы ехали молча
несколько минут. Потом она спросила:– А что ты вообще смотришь?
– Я же сказал, что у меня нет времени смотреть что-то на Netflix.
Я поймал себя на том, что не сказал «телевизор», так как это вызвало бы только очередное закатывание глаз - а каждый раз, когда она так делала, мне хотелось ее придушить.
– Держу пари, ты смотришь футбол, - презрительно сказала она.
Она имела в виду европейский футбол.
– Ну, да - когда играют «Фиорентина» или «Ювентус», - сказал я, назвав две свои любимые команды.
– Значит, у тебя есть время смотреть всякое дерьмо по телевизору!
– Только время от времени!
– огрызнулся я.
– Я уже полгода ничего не смотрел.
Я не стал упоминать, что полгода назад умер мой отец, и нам с братьями пришлось взять на себя управление семейным бизнесом.
На все остальное не было времени.
– И что же ты смотрел в последний раз?
– спросила она.
– Не футбол.
Мне пришлось задуматься над этим вопросом.
– Держу пари, это было что-то про мафию, наверняка, - сказала она со всезнающей ухмылкой, как будто она меня раскусила.
– Нет…
– Ладно, может быть, не Cosa Nostra, но тогда какие-нибудь другие гангстеры. «Острые козырьки»?
– Что?
– О, ты точно дед, ты даже не знаешь, что такое Netflix.
– Я знаю, что такое Netflix…
– «Крестный отец»?
– Я не смотрел «Крестного отца» уже много лет.
– «Лицо со шрамом»?
– Пачино в нем просто великолепен, - заметил я.
– Да, так и есть, - согласилась она, как будто не хотела спорить. Затем она щелкнула пальцами.
– Я знаю - «Клан Сопрано».
Я не ответил, но мое лицо, видимо, выдало меня, потому что она радостно рассмеялась.
– Ха! Сопрано, да?! Это шоу старше, чем дерьмо, чувак. Ты и впрямь гребаный бумер.
Однако я заметил, что все время, пока она надо мной насмехалась…
Она ни разу не переключила канал на радио.
Глава 18
Массимо
Может, она и не переключала канал, но ныть она не перестала.
– Я хочу есть.
Через пять минут я остановился, чтобы заправиться на крошечной, расположенной в стороне от дороги заправке. Пока я это делал, она сходила в туалет.
Перед отъездом я купил бутылку воды и дешевый шнур для зарядки телефона, чтобы вставить его в прикуриватель.
Лучия купила энергетический напиток и охапку вредной еды, которую она стала есть, сняв обувь и положив ноги на приборную панель.
– Мне скучно, - объявила она.
– Очень жаль, - сказал я.
– Можно я посмотрю что-нибудь на твоем телефоне?
– спросила она, поднимая его с пепельницы.
– НЕТ, - сказал я.
– Мне нужен GPS. К тому же у меня нет ничего интересного на телефоне.
– Есть такая штука, называется - Интернет, где можно скачивать всякую всячину. Ты слышал о ней, бумер?