Массимо

– Да, - сказала Бьянка, бросив на Адриано наставительный взгляд.

– Спасибо, Массимо, - проворчал Адриано.
– Настраиваешь против меня мою собственную невесту.

Я фыркнул.

– По-моему, ты сам с этим прекрасно справляешься.

Никколо улыбнулся мне.

– И я думаю, что мы нашли нашего посла в Венецию.

Мои глаза увеличились, когда я понял, что он имеет в виду.

– Кого - меня? Нет… нет, нет, нет, нет…

– Человек с мускулами и сочувствием?
– сказал Никколо.
– Идеальный выбор.

– Согласен, - сказал Дарио.

– Ты можешь вылететь завтра утром на частном самолете. Прилетишь в Венецию около полудня, увидишь ее около двух и вернешься к ужину.
– Никколо лукаво улыбнулся.
– Если только тебя не пригласят остаться.

Адриано рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

– Повеселись с la Vedova, stronzo².

Дерьмо.

Я должен научиться держать язык за зубами.

Глава 4

Массимо

Так я оказался перед la Vedova– Вдовой.

Самой могущественной женщиной во всей Италии.

Ей было около 60 лет, худое лицо и седые волосы, собранные в строгий пучок.

Как и подобает, она была одета во все черное. Платье было старомодным, с подолом до щиколоток, длинными рукавами и черным кружевным воротником, закрывающим шею.

Она была сухонькой и хрупкой, ростом около 5 футов 4 дюймов³, но если тело ее было слабым, то дух - нет.

La Vedova никогда не отличалась красотой, даже в молодости. Но красота и традиционная женственность никогда не были источником ее силы. Напротив, именно властная аура и железная воля делали ее одной из самых страшных лидеров Cosa Nostra. Я встречал опытных киллеров, которые говорили о la Vedova испуганным шепотом.

Мы находились в зале внутри палаццо - дворца, построенного в эпоху Возрождения. Палаццо встречались чаще, чем можно было подумать, - в Венеции их было около сотни. Более десятка из них были превращены в гостиницы, а во многих других размещались университеты и государственные учреждения.

Палаццо семьи Фиоретти было одним из самых впечатляющих в городе. Оно было оформлено в старинном стиле XVII века. На окнах висели золотые занавески, в нишах стен стояли мраморные бюсты, а мебель выглядела так, будто ее украли из Версаля еще при Короле-Солнце. Лепнина на потолке высотой 30 футов⁴ была выполнена в стиле барокко и изобиловала изгибами, а потолок был расписан фресками, не уступающими Сикстинской капелле.

От всего этого веяло властью, деньгами и аристократизмом.

La Vedova восседала в кресле, которое можно было назвать троном и которое находилось на возвышении в дальнем конце зала. Ее окружали люди в черных костюмах, в том числе ее консильери - худой мужчина средних лет, который держался рядом с ней и время от времени что-то шептал ей на ухо.

Все это выглядело очень устрашающе.

Это и было желаемым эффектом.

Я старался не показывать своей нервозности, пока она оценивала меня.

– Итак, вы брат Дарио Розолини, нового Дона Тосканы, - надменно произнесла она.

– Да, синьора.

– Какой твой порядок рождения?

Фраза была странной, поэтому я не совсем понял вопрос.

– …синьора?

– Я спрашиваю о порядок рождения. Ты второй по старшинству? Третий?
– нетерпеливо рявкнула она.

– Пятый из шести.

Она бросила на меня злобный взгляд.

– Меня даже не удостоили визита, следующего в очереди на трон.

Я напомнил себе, что я здесь с дипломатической миссией, и поэтому должен сохранять самообладание.

Слава Богу, что они не отправили Адриано.

– Я был признан наиболее подходящим из всех имеющихся, синьора, - объяснил я.
– Адриано, мой второй по старшинству брат, все еще восстанавливается после ранения, полученного во время…

– Ах, да, недавние неприятности во Флоренции, - перебила она.
– Ваша семья, наконец, накрыла крышкой эту кастрюлю? Убедились, что он не выкипит на чужие территории?

Она чрезмерно беспокоилась о чужих территориях.

– Да, синьора.

Ее губы слегка скривились в презрении.

– Что-то я в этом сомневаюсь. Что привело вас в Венецию, синьор Розолини?

– Мы хотим наладить связи после событий во Флоренции.

– Я не знала - разве связь была прервана?
– В ее голосе прозвучали одновременно и легкая озабоченность, и полное пренебрежение.

Я взглянул на худого мужчину, стоявшего рядом с ее троном.

– Ваш консильери не отвечал на звонки моего брата Никколо.

– Мой консильери очень занят, синьор.
– Она сказала это так, словно это было очевидным фактом, и я был глуп, если не понимал этого.

– Я уверен, что так и есть, миледи. Но мы опасались, что это может быть связано с… тем, как это выглядело со стороны.

На ее лице появился намек на ухмылку.

– И как же все было на самом деле?

– Сицилиец по имени Меццасальма убил всю семью Агрелла и попытался представить дело так, будто это сделали мы.

Ее консильери наклонился и зашептал что-то на ухо.

Когда он закончил, она спросила меня:

– Ты хочешь сказать, что вы не убивали своих партнеров по бизнесу, с которыми работали 20 лет?

– Нет, мэм, не убивали.

– Это можно было бы понять, - сказала она с фальшивым сочувствием.
– Твой брат - недавно избранный Дон… Приходит новый режим, жаждущий расширить свои территории, даже за счет старых союзников… Кстати, прими мои соболезнования по поводу смерти отца.

При упоминании моего отца ее голос наполнился искренностью.

Я слегка поклонился.

– Спасибо, синьора. Но мы не предавали Агрелла. Скорее, они предали нас, сотрудничая с Меццасальма… который затем убил их всех.