Мастер теней
Шрифт:
«Вот оно! — обрадовалась Шу. — Гитара. Такие мозоли на подушечках пальцев бывают, только если играть на чем-то струнном».
Эта мысль так увлекла Шу, что она едва дождалась окончания обеда, распрощалась с братом и придворными, напустив на себя самый таинственный вид, и помчалась в город. Она не стала ни переодеваться, ни брать лошадь — проще и быстрее самой, через Фельта Сейе. Все равно ни одна лошадь не угонится за летящей на крыльях ветра колдуньей. А чтобы не пугать горожан, есть пелена невидимости.
Излюбленная тропинка вывела Шу прямо к цели. Улица Трубадуров одним концом упиралась в Королевский
«Сделать бы для них беседки, раз уж Королевского Театра на всех не хватает», — в который раз подумала Шу, и в который раз забыла, едва миновав приют богемы.
Лавка лучшего в Суарде мастера-струнника выходила одной стороной на улицу Трубадуров, а другой на площадь Единорога. Двухэтажный особняк белого камня даже в дождь казался облитым солнцем: когда-то шерре Клайвер были магами искусства, и на стенах их родового гнезда до сих пор оставались отблески древнего дара. Увы, последний из Клайверов не был магом и не имел детей. Даже лавку свою он, по слухам, собирался оставить ученику.
На бессмысленные сожаления об упадке магии у Шуалейды не было времени. Сменив пелену невидимости на личину одной из виденных по дороге менестрелек, она толкнула дверь, украшенную бронзовыми завитушками. Дверь проскрипела первые ноты старой, как сам Суард, песенки про веселую вдову.
— Вернулся, негодник? — раздался из сумрачной глубины лавки радостно-ворчливый голос. — Хоть бы предупре… э… Светлого вам дня.
— Светлого, — поздоровалась Шу с высоким, чем-то похожим на ворона шером лет пятидесяти, вышедшим навстречу из-за прилавка.
— А его нет дома, почтенная.
— Кого? — не сразу поняла Шу, что маэстро говорит об ученике. — Я к вам. Мне нужна самая лучшая гитара.
Пока маэстро, скептически склонив голову на бок, оглядывал скромно одетую покупательницу, Шу принюхивалась и оглядывалась. В этой лавке пахло магией, с недавних пор очень знакомой магией! Янтарные блики то и дело мелькали то на одном инструменте, то на другом… сам Клайвер тоже слегка светился, совсем чуть — условная категория. Отчего же кажется, что где-то поблизости должен быть намного более сильный шер?.. Ощущение готовой вот-вот сложиться головоломки уже покалывало кожу, когда её прервал Клайвер:
— Думаю, эта вам подойдет. — Он вынул из застекленной витрины изящную гитару темно-медового цвета с почти черным грифом. — Десять империалов.
Так и не пойманная догадка ускользнула, а Шу досадливо встряхнула головой: что за ерунда, кругом Тигренок мерещится! Ведешь себя как влюбленная дурочка! Займись-ка делом.
Шу взяла гитару, попутно отметив, что мозоли на левой руке маэстро очень похожи на те, что у Тигренка. Да и сами руки похожи: тонкое запястье, длинные сухие пальцы. Только вот у Тигренка… Ширхаб, да что с тобой!
— Нет. — Она отдала инструмент обратно.
— Вам недостаточно хороша моя гитара? Или думаете, десять золотых это много? — И так не особо довольный Клайвер начал злиться. — Так пойдите к Валенсису! Он вам продаст расписные дрова по сходной цене.
— Маэстро, эта гитара хороша, но мне нужна самая лучшая.
— Вы во всем Суарде не найдете лучше, чем у меня.
Вместо ответа она еще раз оглядела развешанные по
стенам и разложенные по витринам инструменты. Сильнее всего присутствие магии ощущалось в дальнем углу за прилавком. Шу в пять быстрых шагов достигла прилавка, обошла его и сняла с полки не совсем новую гитару черного дерева.— Что вы себе позволяете? — Клайвер схватил её за руку и попытался отнять гитару. — Это не для вас.
Шу обернулась, смерила его коронным взглядом «колдунья сердится». Маэстро вздрогнул, отпустил её руку, но не отступил.
— Положите на место, почтенная.
— Я беру эту — Шу погладила черный бок. — Сколько?
Оглядев её с ног до головы, Клайвер фыркнул и назвал цену:
— Сто пятьдесят империалов наличными, и не дингом меньше.
Мгновенье полюбовавшись сверкающими черными глазами и торжествующей полуулыбкой — ох, не зря маэстро вот уже лет двадцать слывет первым героем-любовником Суарда — Шу сунула руку в иллюзорный карман и вытащила прямиком из собственного секретера в башне Заката кошель. Торжество Клайвера тут же сменилось растерянностью: выложить за гитару цену хорошего городского дома? Маэстро покачал головой и отступил на шаг.
— Нет. Черная Шера не продается!
Шу лишь вздохнула, поняв, что добровольно маэстро с гитарой не расстанется. Но… она хочет эту! Золотому Тигренку подойдет только самая лучшая гитара с красивым именем Черная Шера.
— Надеюсь, у вас найдется подходящий чехол, — сказала она, сопроводив слова ментальным приказом.
— Конечно, — поклонился вмиг постаревший Клайвер и пошел в другой конец лавки.
«Что ты делаешь? — прошипела совесть. — Обязательно надо было ломать старика? Может, он эту гитару для любимой делал, а ты вот так запросто отобрала. Зря отказалась стать супругой Бастерхази, получилась бы достойная пара темных».
Послав совесть к ширхабу зеленому, Шу быстренько сотворила еще одно заклинание: пусть Клайверу кажется, что он отдает гитару именно тому, для кого она предназначена. Тут же спина маэстро распрямилась, движениям вернулась уверенность. Он достал с полки кожаный чехол и повернулся к Шу.
— Что ж вы сразу не сказали, что для Хилла? — Клайвер игриво подмигнул. — Эх, молодость… когда он вернется-то, кот мартовский?
Шу вместо ответа пожала плечами и протянула Черную Шеру маэстро, чтобы сам упаковал её в чехол.
— А это не надо, заберите. — Вместе с гитарой Клайвер отдал кошель. — Черная Шера и так его. И… пусть хоть заглянет, поганец. Сатифа места себе не находит.
— Непременно заглянет, — пообещала Шу, забирая кошель и бросая на прилавок: маэстро его заметит, только когда она покинет лавку.
«Надо еще зайти к маэстро. Что у него за ученик такой? — думала Шу, возвращаясь домой. — Только потом, потом… интересно, Тигренок обрадуется?»
К своим покоям она подлетела, полная радостного предвкушения.
— Тигренок! — позвала, едва переступив порог.
Ответа не последовало. Шу оглядела гостиную — пусто. На миг остановила взгляд на вазе с одиноким яблоком.
«А про обед забыла!»
— Мррау! — подтвердил белый котенок, спрыгнувший с кресла прямо под ноги.
Покачав головой, Шу потянулась на кухню, нашла приготовленные то ли для нее, то ли для Бастерхази подносы и отправила один из них на стол. Котенок справедливо решил, что для него, и устремился к еде, задрав хвост.
— Ну-ка кыш! Вот тебе. — Шу спустила тарелку с паштетом на пол. — И не смей лазить на стол!