Мастер

Сказать по правде, Юти уже давно задумалась о назначении четвертого кольца разума. Даже подолгу разговаривала с Ериканом о том, что нужно для подобного. Старик рассказывал, впрочем, как и всегда, что лучше изучить направление подробно прежде, чем надеть кольцо на палец. Хочешь стать элементи воды – годами смотри, как широкая река рожает волны и дождь скатывается с крыш.

С искусством управления человеком тоже существовал ряд тонкостей. К примеру, чем лучше ты изучил конкретную «жертву», его помыслы, желания, страхи, тем и внушение получалось весомее. Ерикан говорил, что знал миели всего лишь с тремя кольцами в этом направлении, который единожды подчинил человека и тот беспрекословно слушался его шесть лунных циклов.

Понятное дело, что Юти о таком приходилось только мечтать. Она не могла назвать себя тонким знатоком человеческой души. Скорее наоборот. Чем больше видела и узнавала людей Одаренная, тем ближе ей становились дикие звери. Им были неведомы козни, интриги, предательства, только простые и понятные инстинкты, хочешь есть – убей, страшно – убегай.

Но в жизни Юти знала еще одно. Не все бывает так, как ты планируешь. Можно надеть полный западный доспех, в котором и пошевелиться сложно, и получить стрелу в смотровую щель в закрытом шлеме. Потому что нельзя предусмотреть все. И не всегда (а у Юти даже чаще, чем у других) в жизни все идет не так, как ты это задумал.

Потому решение было принято почти сразу, как подобная мысль родилась в голове Юти. Едва уловимым движением Одаренная опустилась на колени, понимая, что окажется не в силах остаться на ногах после того, как все случится. Кольцо теперь не скакало по пальцам, а будто медленно брело, как уставший в ночи путник.

Юти сдавила зубами край пропахшей потом попоны, свисающий с ближайшего мула, закрыла глаза и сконцентрировалась на умении.

Невероятный пик удовольствия накрыл ее с головой. Будто могучий и коварный великан закинул ее на острый шпиль самой высокой в мире горы, где холодные ветра пересчитали все косточки Одаренной. Потому что внезапный экстаз можно было сравнить разве что с самой кошмарной болью. Мышцы сковало судорогой, дышать стало невероятно тяжело, а все мысли о собственном спасении и необходимости победить отряд выдуло из головы. В ней остались только слабые голоса теней другого мира, насмехающиеся и переговаривающиеся между собой.

– Припадочный, – уверенно сказал один. – Не подходи к нему. Вдруг заразный.

– А ты лучше подумай, почему с ним случился припадок, когда он увидел нас? Был у меня один знакомый, хороший воин, но после битвы, когда мечи уже отерты от крови, в него будто Инрад вселялся. Трясло как пьянчугу, которого заставили бросить пить.

– Так иди и проверь, если такой храбрец. Только языком и горазд молоть.

– Пойдем вместе. Мальцы, часто с ним такое?

Другие тени ответили нечто совсем тихо. Однако Юти уже поняла, что это вполне живые люди. И даже распознала каждого.

К тому моменту, пусть медленно, но вместе с тем неотвратимо, к девочке вернулось зрение. Правда, вид мокрой от ее слюней попоны не обнадежил. Как и два солдата перед ней.

Юти вытерла рот обмотанными вокруг руки тряпицами и, опираясь о мула, поднялась на ноги. Блаженство постепенно проходило, и Одаренная не могла сказать, что не рада этому.

Если овладение первыми кольцами несли наслаждение, испытывая которое, она краснела, смущенно держась за низ живота, то нынешние даже отнимали силы. Однако теперь их должно было хватить. Должно было…

– Я же говорю, устроил тут представление, – хмыкнул один из солдат, мордоворот с огромным красным носом и крохотными поросячьими глазками.

– Парень, поди сюда, – приказал другой, крепкий и невысокий воин, по возрасту старше Юти лет на десять.

– Подойдите сами, – ответила девочка. И тяжело дыша, и глядя на застывших солдат, добавила. – Оба.

Если прежде у патрульных и были какие-то сомнения, то после заключительного слова они безропотно приблизились к Юти. Помощники погонщика, не понимающие в произошедшем ровным счетом ничего, смотрели на «старшего товарища» как на небожителя. Сама же Одаренная не обращала на окружающую ее реальность никакого внимания. Сейчас существовала лишь она и две пары глаз перед ней.

– Идите к Ворону и убейте его!

Каждое ее слово разносилось в голове солдат так громко, будто Исхадрел, тот самый бог-кузнец, ожил и ковал там свое оружие.

Юти ничего не знала об этих патрульных. Потому подошла к приказам ровно так же, как обращалась с животными – ее слова были предельно четкими, короткими и понятными. Одаренная знала, что надолго подобного внушения не хватит, но девочке и не нужно было, чтобы эти остолопы слушались ее несколько месяцев. Достаточно пары десятков шагов и короткого взмаха мечом.

И к невероятному удивлению замерших рядом помощников погонщика, которые буквально оцепенели от страха, двое солдат, справедливость и сила Империи в этих землях, безропотно подчинились.

Послушными псами они развернулись на месте и в ногу, почти маршируя, отправились к Ворону. А Юти скрипнула зубами, размышляя об этой досадной оплошности. С другой стороны, у нее не было прежде опыта управления человеком, чего уж говорить сразу о двух патрульных.

Что Юти порадовало, Ворон не обратил внимания на быстро справившихся со своей задачей подопечных. Он продолжал разговаривать с Фахрутдином. И судя по вжатой в плечи голове погонщика, и покрасневшему лицу самого Ворона, обоим беседа не нравилась.

Лишь случайно, когда подопечные уже оказались близко, серебренноплечий поглядел на подошедших. И именно это его и спасло. Юти оставалось только догадываться, как Ворон понял, что солдаты хотят его убить. Прочитал он нечто в их глазах или увидел что-то неестественное в действиях. Однако амиста дернул поводья, уводя коня в сторону, и потому меч Крепыша лишь скользнул по бедру серебренноплечего, распарывая штаны и оставляя после себя длинную красную полосу на белой коже.

Другой, свободной рукой, Ворон ткнул перед собой и рядом с солдатами выросло пламя огня. Красноносый, с уже занесенным клинком, отшатнулся, почти падая. Да так неудачно, что мечом задел Фахрутдина. Точнее не задел, а довольно изящно перерезал тому горло. Авали упал на землю, хрипя и дергаясь. Юти же казалось, что именно сейчас из него льется не кровь, а желчь.

Как выяснилось на практике, болевое воздействие на людей, волю которых ты подчинила, возвращает им разум. По крайней мере солдаты не бросились добивать Ворона. Напротив, один тут же выкинул меч, поднял руки и бухнулся на колени, а другой указал на девочку.

Мысли в голове Юти мелькали быстрее, чем падающие звезды. Во-первых, она поняла, что несмотря на неосознание собственных действий, люди все же сохраняют память о произошедшем. Либо, у нее пока недостаточно таланта для полного забытья.

Во-вторых, Фахрутдин оказался мертв. И теперь девочка размышляла, кто же будет признан истинным убийцей перед судом Аншары на том свете – она, пусть и отдавшая приказ на умерщвление Ворона или же неуклюжий солдат?

В-третьих, где и как учат серебренноплечих? Юти за все время не видела среди них откровенных дураков. Вороны соображали достаточно быстро, ровно как и реагировали. К ее несчастью.

Одаренная попросту не знала, что все амиста-гвардейцы, с которыми она встречалась, преодолели своеобразную инициацию. И случалось так, что молодых воронят, не прошедших испытание временем по тем или иным причинам, отчисляли, а после они возвращались в семьи, стараясь вывести рисунок над бровью. Других, пусть таких было и не так много, убивали Оскверненные в постоянных вылазках гвардейцев в Пустошь.