Мастер

– Ничего особенного, просто топор хороший.

– Мне родители моих учеников обещали помочь, а вы раньше успели. Я вам что-то должна?

– Да, улыбку, - сказал он, радуясь этой встрече.
– И что же вы преподаёте?

– Русский язык, историю, а ещё иногда физкультуру.

– Ого! Помощник нужен?

– В каком смысле?

– Носить портфель с деньгами. При такой нагрузке вы зарабатываете больше Абрамовича.

– Если бы. Но пока не жалуюсь.

– Выходит, мы с вами коллеги?

– В каком смысле?

– Вы - учительница, я - мастер производственного обучения в пэтэу. У вас ученики, у меня ученики, выходит, мы родственные души?

– Многие родители даже здесь, в сельской местности, пугают своих детей: если будете плохо учиться, отдадим в пэтэу. Мол, там одни сорванцы.

– Ну, правильно, сложный контингент. Только откуда они такие берутся, если не из школы? Нам и приходится выправлять то, что недоделали вы. И часто не­плохо получается.

– Мы исправимся, - улыбнулась она.
– Мы постараемся готовить для вас более подходящий материал.

– И то хорошо, - кивнул он и взглянул на стол: - Перекусить пора, так что раз­девайтесь. Выбор небольшой - хлеб и колбаса, но зато есть вино.

– Как интересно: прямо с корабля на бал, - засмеялась она, сняла пальто и пред­стала перед ним в белой шерстяной кофте и чёрных брюках. Он отметил её узкую талию, высокую грудь и необычайно длинную для её роста шею. Сняла сапоги, ушла в свою комнату и вернулась в красных шлёпанцах.
– Вы ведь не просто так приехали, да? Может быть, что-то изменилось, и вы предложите мне перебраться в другое место?

– Успокойтесь, ничего не изменилось. Умер тёткин муж, который худо-бедно занимался домом. Теперь она хочет передать его мне.

– Царский подарок!

– А я отказываюсь, полно своих заморочек. Приехал убедиться, что нашему долгожителю пора заказывать музыку.

Лена не согласилась. Она сказала, что дом вполне соответствует своему на­значению, а если его немного укрепить, он ещё долго будет радовать своих оби­тателей.

– Одна печка чего стоит!
– сказала она и погладила белый печкин бок рукой с длинными, изящными пальцами. Виктор невольно взглянул на свои и сжал их в кулаки - слишком отличались они от её рук.
– Всего несколько полешек, и де­лается тепло, как при паровом отоплении.

– Печка - ещё не всё. Ещё нужна крыша, стены, окна, двери. А здесь немало проблем.

– Конечно. Только всё перечисленное вами не идёт в сравнение с печкой. Не­даром же о легкомысленном, ленивом человеке говорят: беспечный. Не говорят же: бескрышный или бесстенный, а именно беспечный.

– А ещё хуже - бездомный.

– Да, здесь вы правы, - усмехнулась она чему-то, известному только ей, и сде­лала вид, что смотрит в окно.
– Правда, сейчас, благодаря вашей тётушке, про меня нельзя сказать, что я беспечная. И в печке у меня кое-что есть.
– Она открыла заслонку, взяла ухват и вытащила чёрный горшок. Сняла с него крышку, и дом стал наполняться аппетитным запахом.

– Макароны по-флотски, - сказала она.
– Когда-то папа любил их готовить и меня приучил. Вы любите макароны по-флотски?

– Ещё бы! Когда я голоден, всё люблю.

В кармане заверещал сотовый телефон - позвонил Калинкин. Спросил, как дела, пообещал в скором времени назвать дату регистрации и попросил быть сви­детелем.

– Обязательно буду, а теперь не мешай, - он отключил телефон и пояснил: - Друг собирается жениться. Умный парень, а смотрите-ка.

– Сочувствую, - шуткой же ответила она.

Сели к столу. Прежде чем разлить вино в бокалы, Виктор взглянул на дедов портрет, и дед Иван на сей раз не только подмигнул ему, но и кивнул. Ободрённый таким дружеским жестом, он поднял бокал и, глядя в серые глубокие глаза Лены, в её чистое, без косметики лицо, сказал:

– Если не возражаете, выпьем за наше знакомство. Мне нравится с вами раз­говаривать, и, надеюсь, это наша первая, но не последняя беседа.

Лена не возражала. Они обедали и разговаривали. Сначала Виктор рассказал о себе. Двадцать восемь лет. Учился, служил на флоте, работает. Всё просто, без особых взлётов, но и без падений. Поздний сын у родителей. Когда он родился, отцу стукнуло сорок два года, маме - тридцать шесть. Отец и мать были инже­нерами. Пять лет назад умер отец, а вскоре вслед за ним ушла из жизни мама. Родители находили, что у него хороший голос и музыкальный слух, советовали учиться пению. Даже подарили на день рождения гитару и самоучитель, но играть он так и не научился. Почему не женат? Это отдельная тема, но если коротко - не встретилась та единственная, что заменяет всех одной собой. Он вспомнил свои, пусть и шутливые, попытки завязать отношения с библиотекарем Мариной и ве­село добавил:

– Я женщинам не виден.

– Вы подумайте!
– сказала она.
– Полагаю, вы кокетничаете?

– Да нет, как-то не складывались отношения с теми, кто нравился. То ли напо­ристости не хватало, то ли выбирал не тех. В общем, пока так.

– Понимаю, - сказала она.
– Я тоже осталась без родителей. Папу унёс теракт в пассажирском поезде, когда он возвращался из командировки в Москву. А мама была сердечница, в позапрошлом году её не стало. Я как раз окончила педаго­гический университет. Жили с братом в большой, хорошей квартире. Жили бы и сейчас, если бы не страсти-мордасти. Брат увлёкся играми в казино. До потери чувства реальности, до помешательства. Проигрался так, что пришлось продать квартиру. Иначе его пустили бы в расход.

– И потому вы здесь?

– Да, вы прозорливы.

– И где же теперь ваш брат?

– Не знаю. Он потом снова играл и снова проигрался, так что в бегах. Пыталась его искать, даже обращалась на телепередачу «Жди меня», но там сказали, что подобных «потерянцев» они не разыскивают - хлопотное, а главное, пустое дело. Они это знают по опыту.

– И нельзя как-то устроиться в городе?

– В принципе, можно, только лично для меня опасно. Они каким-то образом узнали номер моего мобильника и пригрозили, что, если не расплачусь за брата, моё лицо вымоют кислотой.

– Гниды, - сказал чуть захмелевший Виктор. Лена почти не прикасалось к вину, и вся бутылка досталась ему.
– Всё дело в том, что у нас государство двуличное: по телевизору грозит, что закрывает казино, а казино чихать хотели на их угрозы. Зачем же вы их наплодили, если теперь закрываете? Где у вас были мозги?

– А ну их. Не хочется думать о государственных проблемах. Со своими бы разобраться. Однажды вычитала в какой-то газете, что сельской школе нужны учителя, и решилась.

– Гниды, - повторил Виктор.
– Но и мы хороши: всё чего-то ждём, ждём. Всё думаем, что весь этот бардак временный. А посмотришь под другим углом - и сра­зу понятно, кто правит бал.

– И кто же?

– Мой отец называл новые власти, что пришли в Россию, оккупантами. Они ведут себя как завоеватели, а завоевателям всегда предоставлялось право грабить население захваченных сёл и городов. Раньше на это давали три дня, а по ны­нешним временам могут дать тридцать лет. Сначала ограбят, потом легализуют награбленное - и вот вам новая аристократия, кол ей в душу!

– Это данность, которую нужно пережить. Надо что-то делать в этих условиях, хотя бы с нашими детьми, - Лена вздохнула и сделала глоток вина.