Мастера детектива. Выпуск 6

— Что вы говорите! — взвизгнул тот, а молодой человек в бледно-голубом джемпере механически продолжал петь:

А твой портрет — В нем половины нет Того...

— Вы сказали «елка»? — крикнул мистер Кольер.

И снова в декабре Я вспомню...

— Уберите ее! — завизжал мистер Кольер.

Песня внезапно оборвалась на словах «другая мама».

— У вас очень быстрый темп, — сказал молодой человек и начал препираться с пианистом.

— Куда я ее уберу? — сказал человек за кулисами. — Ее же заказали. — На нем был передник и суконная кепка. — Я ее в фургоне привез, лошадей запрягал. Вы бы хоть взглянули.

Мистер Кольер ушел и тут же вернулся.

— Господи боже мой! — сказал он. — Метров пять, не меньше. Кто мог выкинуть эту дурацкую шутку?

Мистер Дейвис пребывал в счастливом сне: он воображал себя в большом зале баронского замка, вот он сидит в домашних туфлях и греет ноги у камина, в воздухе витает слабый изысканный аромат, похожий на запах духов мисс Мейдью, и его ожидает ночь с молодой женой — красавицей и аристократкой, с которой его в то же утро по всем правилам обвенчал епископ. Она представлялась ему немного похожей на мать.

И снова в декабре...

И вдруг до него донеслись слова мистера Кольера:

— И целая корзина елочных игрушек и свечей.

— А, — очнулся мистер Дейвис, — так мой скромный подарок уже прибыл?

— Ваш... скромный...

— Я подумал, что мы могли бы отпраздновать рождество прямо в театре, — сказал мистер Дейвис. — Я бы хотел познакомиться со всеми вами, артистами, и посидеть по-дружески, по-домашнему. Потанцуем немного, споем... — Энтузиазма слушатели явно не проявляли. — Шампанского хватит на всех.

Лицо мистера Кольера осветилось бледной улыбкой.

— Очень мило с вашей стороны, мистер Дейвис, — промямлил он. — Мы, конечно, это ценим.

— Елка хорошая?

— Да, мистер Дейвн... Дейвис, елка великолепная.

Молодой человек в голубом джемпере, казалось, вот-вот рассмеется, и мистер Кольер, глядя на него, насупился.

— Мы все вам очень признательны, мистер Дейвис. Правда, девочки?

Все ответили слаженно и громко, точно слова уже были отрепетированы:

— Правда, мистер Кольер. — Кроме мисс Мейдью и брюнетки с блуждающим взглядом, которая чуть замешкалась и сказала:

— Еще бы!

Это привлекло внимание мистера Дейвиса. Независимая, одобрительно подумал он, выделяется из толпы.

— Пожалуй, пойду и я взгляну на елку, — сказал он. — Не буду вам мешать, старина. Продолжайте.

И пошел за кулисы, где, загораживая проход к актерским уборным, стояла елка. Электрик повесил на нее забавы ради несколько игрушек, и они с холодным достоинством сияли на фоне старого реквизита под оголенными лампами. Мистер Дейвис удовлетворенно потер руки, в нем ожил затаенный детский восторг.

— Красиво, — сказал он.

На душу его снизошла рождественская благодать: в этом благостном мире Рейвен был чем-то случайным и инородным... как темнота, обступившая ясли младенца.

— Вот это елка, ничего не скажешь, — услышал он чей-то голос.

Это была брюнетка. Прошла следом за ним за кулисы — в номере, который сейчас репетировали, она не участвовала. Невысокая, пухленькая и нельзя сказать чтобы очень красивая. Усевшись на ящик, она разглядывала мистера Дейвиса с мрачным любопытством.

— Создает рождественское настроение, — сказал мистер Дейвис.

— Сюда бы еще бутылку шампанского, — ответила девушка.

— Как тебя зовут?

— Руби.

— Может, после репетиции позавтракаем вместе?

— Девушки, которых вы приглашаете, вроде бы куда-то исчезают, а? — сказала Руби. — Я могла бы обойтись бифштексом с луком, но только без фокусов. Хахаля из Скотленд-Ярда у меня нет.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил мистер Дейвис.

— Ее парень служит в Ярде. Он вчера тут околачивался.

— Не бойся, — буркнул мистер Дейвис, напряженно соображая, — со мной тебе ничего не грозит.

— Понимаете, я какая-то невезучая.

Несмотря на это новое беспокойство, мистер Дейвис чувствовал себя полным жизненных сил. Это же не егопоследний день. Он рыгнул: почки и бекон, съеденные за завтраком, давали о себе знать. За кулисы донеслись приглушенные звуки музыки: «А твой портрет — в нем половины нет...» Он прожевал кусок конфеты и, встав под сенью глянцево-зеленой елки, произнес:

— Зато теперь тебе повезло. Со мной тебе будет хорошо.

— Очевидно, — глядя на него все так же мрачно, сказала девушка.

— Тогда «Метрополь». Ровно в час.

— Я приду. Если не попаду под машину. Я из тех, кто перед дармовой кормежкой обязательно угодит под машину.

— Будет весело.

— Смотря что вы называете весельем, — сказала девушка и подвинулась, чтобы он мог усесться рядом с ней на ящике.

Они сидели рядом и смотрели на елку. «И снова в декабре я вспомню...» Мистер Дейвис положил руку на ее голую коленку. Эта мелодия и рождественская атмосфера внушали ему чувство благоговения. Его рука лежала на ее колене, как рука епископа на голове мальчика-хориста.

— Синдбад, — сказала девушка.

— Синдбад?!

— Я хотела сказать, Синяя Борода. С этими рождественскими представлениями все перепутаешь.

— Но ты же не боишься меня? — попробовал успокоить ее мистер Дейвис, прислонившись головой к почтальонской шапочке.

— Если уж кто и пропадет, так это я.

— Не надо ей было убегать от меня, — мягко сказал мистер Дейвис, — да еще сразу же после обеда. Пришлось мне идти домой одному. А со мной бы она не пропала. — Он обнял Руби за талию — для пробы — и притянул к себе, но, завидев проходившего мимо осветителя, поспешно отпустил. — Умница, — сказал мистер Дейвис, — надо тебе дать роль. Бьюсь об заклад, у тебя хороший голос.

— У меня — голос? У меня голос, как у простуженной кошки.

— Поцелуешь меня?

— Конечно. — Поцелуй вышел слюнявым. — Как мне вас называть? — спросила Руби. — По-моему, ужасно глупо называть человека, с которым идешь в ресторан, «мистер» и на «вы».

— А ты могла бы называть меня... Вилли? — сказал мистер Дейвис.

— Ну что ж, — мрачно вздохнув, ответила Руби. — Надеюсь, Вилли, я с тобой увижусь. В «Метрополе». В час. Буду тебя ждать. Только я надеюсь, что и ты придешь, а то мне не видать бифштекса с луком. — Она опять поплыла к сцене. Она была там нужна.