Мать (CИ)

Людмила мучительно застонала.

– Ты меня прям убила, Маша. Не ожидала от тебя такого.

– Да и я от тебя... Ладно, давай заканчивать. Как помиришься с Виктором - милости просим. Я только рада буду. Ну, пока!
– В трубке повисли гудки.

Вечером, после работы, Людмила устремилась на квартиру к Пахомову. Тот ещё не вернулся домой, и тогда она открыла своим ключом. Он пришёл минут через двадцать.

Скандалили битый час. От криков дрожали стёкла.

– Я ненавижу тебя!
– орал Пахомов.
– Чтоб ты сдохла, тварь!

– Ты - больной! Ты понимаешь это? Совсем ополоумел!

– Уйди отсюда! По-хорошему прошу. Не то с балкона тебя выброшу!

– Кретин! Учти, Виктор, я подала документы в суд. Теперь ты не со мной, а с государством будешь воевать.

Даже стоя на пороге, она продолжала грозить ему. Пахомов не выдержал: зарычав, кинулся на неё, сорвав болтавшийся на вешалке зонт. Людмила с визгом выскочила наружу и побежала вниз по ступенькам.

– Ещё раз явишься - убью!
– проревел сверху Пахомов, насмерть перепугав старушку, спускавшуюся с четвёртого этажа.

Людмила решила, что пришло время наведаться к этому Шастову. Суд был назначен через месяц, значит, пора брать билет на самолёт. Главное - обогнать Пахомова, который наверняка лелеет такие же планы.

На следующий день, после работы, она поехала на автобусе в аэропорт. Шастова на месте не оказалось, пришлось ждать его в коридоре возле дирекции. Она уселась на мягкую скамейку, скрестив ноги, и принялась уныло думать о своей жизни. Сновавшие туда-сюда работники аэропорта бросали на неё заинтересованные взгляды. Один из них - молодой, в брюках и тонкой рубашке - остановился и спросил:

– Вы кого ждёте, девушка?

– Алексея Ивановича Шастова.

– А, он где-то здесь бродит. Я передам.

– Спасибо, - рассеянно откликнулась Людмила.

Мужчина потоптался в нерешительности.

– А какое у вас дело к Алексею Ивановичу? Может, я чем помогу...

Людмила внимательно посмотрела на него. Не её тип: полненький, круглолицый, с наметившейся лысинкой.

– Мне надо взять билет, - сказала она, слегка улыбнувшись - на всякий случай.

– А, ну тут я бессилен. Это действительно с Алексеем Ивановичем решить.
– И он, сокрушённо закряхтев, утопал.

Шастов объявился через полчаса. Прошагал мимо неё по коридору, бросив внимательный взгляд на Людмилу. Та его, конечно, не узнала. Вскоре из кабинета администрации выглянула дебелая секретарша.

– Девушка, Алексей Иванович пришёл.

Людмила сорвалась с места, забежала в кабинет. Сидевший за письменным столом Шастов поднял на неё глаза.

– Я вас слушаю.

Он был длинный и тощий, этакая сосна. Дешёвый галстук слегка сдвинулся в сторону, узловатые пальцы сложены в замок.

– Я от Александра Ивановича, - произнесла Людмила.
– Он вам звонил. По поводу билета.

Шастов наморщил лоб, вспоминая.

– Так это когда было!
– сказал он.
– Что ж вы только сейчас явились?

– Я раньше не могла, - кротко ответила Людмила.

Шатов пожевал губами.

– Хм, даже и не знаю... Вы на какое число хотите?

– Если можно, на первую половину июля.

Людмила стояла перед ним прямо, двумя руками держа сумку перед собой.

– Да вы что! У меня всё забронировано до августа.

– Мне очень надо, - прошептала она, опустив глаза.

– Всем очень надо! К сожалению, у нас тут не Шереметьево, рейсов мало, - развёл руками-ветками замначальника.

– Ну может, найдётся одно место?

Шастов вздохнул.

– Напомните, куда вам?

– В Волгоград.

– Туда только с пересадкой в Москве.

– Я понимаю.

Шастов подумал, украдкой поглядывая на Людмилу.

– Есть билеты на экстренный случай. Дорогие. Будете брать?

– На какой день?

Тот вытащил из сваленных на столе бумаг какой-то листок, сверился по нему.

– Тринадцатое июля. Один билет. Сто пятьдесят рублей.

Людмиле показалось, что её шарахнули по голове чем-то тяжёлым. Но виду не подала.

– Беру.

– Только для вас. В виде исключения.
– Шастов сделал попытку любезно улыбнуться. Людмила осклабилась в ответ.

– Я вам ужасно, ужасно признательна!
– Она достала из сумки кошелёк и начала рыться в нём, отсчитывая деньги.
– Спасибо вам большое! Когда я смогу получить билет?
– Она подошла к столу и протянула Шастову пачку банкнот.

– К секретарше подойдите, она вам оформит бронь. Паспорт не забыли?
– он лукаво ухмыльнулся.

– Ну что вы! Паспорт всегда со мной.

– Вот и прекрасно. Хотя зачем такой красивой женщине паспорт? Уверен, перед вами и так открыты все двери.
– Он пытливо уставился на неё и сам покраснел от неуклюжего заигрывания.

Людмила мгновение помедлила, торопливо перебирая варианты ответа, затем произнесла, натужно улыбнувшись:

– Спасибо.

И вышла в соседнюю комнату, где сидела секретарша.

Итак, билет у неё был. Осталось разделаться с мужем в суде, и дело в шляпе. То, что ребёнка оставят ей, Людмила не сомневалась - ну а кому ещё? Не Пахомову же.

С пока ещё официальным мужем она больше не пересекалась. Предвкушая своё торжество, копила злость. К Захаровым тоже не заглядывала, а вот с Карасёвым увиделась - зашла к нему в ресторан якобы сообщить дату суда. Заодно намекнула, что неплохо бы заплатить ещё за месяц в общежитии (с паршивой овцы хоть шерсти клок). Карасёв смотрел на неё испуганно, юлил и сопел, однако, денег дал. Людмила не стала висеть у него над душой: получив нужную сумму, ушла, не сомневаясь больше, что разводиться Карасёв не будет. Карьерист чёртов. Ну ничего, есть и кроме него мужики достойные. Обойдёмся.

На суд Пахомов не явился. Людмила почувствовала себя полной дурой. Клокоча от бешенства, устремилась к нему на квартиру. Но там было пусто. Муж пропал вместе со всеми вещами. Шкафы стояли пустые, холодильник и телевизоры был выключены из розеток, краны перекрыты. "Сбежал, гад", - поняла она.

Она помчалась к Захаровым. Те были изумлены не меньше её. Андрей Семёнович кинулся звонить знакомому кадровику - узнать, не уволился ли Пахомов?

– То-то его не видно давно, - сказал он Людмиле, набирая номер.
– Я думал, он весь в семейных заботах, не хотел донимать, кхе-кхе... А он, значит, ноги в руки... Алё! Коля? Это Захаров. Слушай, Пахомов у нас работает ещё? А то в квартире его не обнаружено... Что? Когда?
– Захаров присвистнул.
– Вот это Витька даёт! И мне - ни гу-гу. Друг называется. Ну ладно, отбой. Спасибо!
– Он положил трубку и повернул ошеломлённое лицо к гостье.
– Свалил Витька. Ещё месяц назад заявление положил. По собственному. Отработал две недели - и фьюить - только его и видели.