Мать (CИ)

Людмила хоть и опешила слегка, но быстро взяла себя в руки - привыкла к таким сценам за время совместной жизни.

– Виктор, не кричи. Ответь нормально - где Володька? Я же спать не могу, тревожусь за него. Это ужасно, дико. Как мне жить? Дай хоть повидаться с ним. Ты вообще понимаешь, что делаешь? Хочешь суда? Я пойду в суд. Ты допрыгаешься, Виктор.

– Да иди куда хочешь. Нашла чем пугать.

Людмила ошарашенно уставилась на него, не зная, что сказать. Наконец, вымолвила:

– Зачем ты доводишь до этого? Почему нельзя решить всё мирно?

Пахомов хмыкнул.

– А к любовнику бегать - это мирно?

– Что случилось - то случилось, - сухо произнесла Людмила.
– Надо решить, как теперь быть. Я предлагаю разойтись цивилизованно, не доводя до скандала. Володька, конечно, должен жить со мной.

– Вот как?

– Да.

– С тобой и с Карасёвым? Обойдёшься.

– То есть, ты не хочешь решить вопрос культурно, - сделала она вывод.
– Хорошо. Пусть будет суд. Но прятать его от меня - это подло. Я уже вся извелась. Что с ним? Как он себя чувствует? Чем ты его кормишь? Перловкой, небось? Он её терпеть не может.

– Кормлю нормально. Тебя это вообще не касается. А если ещё раз нагрянешь в квартиру, выкину твои вещи на помойку. Так и знай.

– Это и моя квартира, не забывай, - холодно сказала Людмила.

Пахомов лишь усмехнулся.

– Послушай, Виктор, ты можешь сказать, где наш сын?

– Могу. Но не скажу.

– Ты издеваешься, что ли?

Пахомов насмешливо смотрел на неё, не отвечая.

– Да имей ты совесть!
– тонким голосом продолжала Людмила.
– Ведь я с ума схожу. А если бы я от тебя спрятала ребёнка? Ведь мы же - не чужие люди. Сколько прожили вместе. Неужели нет в тебе жалости? Как ты можешь так поступать?

– А ты как можешь?
– загремел Пахомов.
– Это не я из семьи ушёл, а ты.

– Ушла, потому что невыносимо. Кто это выдержит? Постоянное напряжение, придирки, злоба...

– Вот опять - "ты такой", - язвительно заметил Пахомов.
– Я и сам знаю, что я - говно. Ты на себя посмотри.

Ругались они минут двадцать. Пахомов то и дело порывался улизнуть, Людмила истерила, действуя угрозами и жалобами.

– Нет его здесь больше, нету!
– хрипел Пахомов.
– Успокойся!

– Как это нет?
– обомлела Людмила.
– Где же он?

– Так я тебе и сказал!

– Нет уж, ты будь добр скажи.

– Машка его увезла, понятно? И не лезь ко мне больше с этим. Иначе я не знаю, что сделаю.

Людмила округлила глаза.

– К-куда увезла?

– А ты как думаешь?

– Ну что ты за скотина такая, Виктор! Ты просто... сволочь!
– Она вдруг осеклась.
– Стой-ка, когда она успела его увезти?

– А вот успела, - буркнул Пахомов.

– Из Саратова, что ли?
– тупо спросила Людмила.

– Из Волгограда, дура. С пересадкой в Москве.
– Пахомов куснул губу, глядя куда-то в сторону, потом махнул рукой.
– Ладно, отвянь, мне работать надо.

Он развернулся, но жена схватила его за руку:

– Погоди, Виктор. Так это правда?
– Она внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ты не врёшь?

– Да отвали ты!
– взревел он, сбрасывая её ладонь.

Людмила оторопела. Ей понадобилось минуты три, чтобы прийти в себя. Пахомов воспользовался этой паузой и был таков. А Людмила ещё долго стояла, размышляя над его словами, потом вздохнула и поплелась на работу.

Значит, сын у тётки. С ума сойти! А как же школа? И где та достала билеты на самолёт? Тут месяца за три надо очередь занимать. Хотя в Якутию сейчас мало кто летит. Это отсюда не выберешся, а сюда-то - пожалуйста. Неужели и обратно тоже самолётом? Нет, быть того не может! И вообще, с чего ей верить Пахомову? Наверняка солгал, чтоб отделаться. Обязательно надо Машке позвонить. Прямо сегодня и надо. Но откуда - вот вопрос! Пойти на почту? Или заказать разговор по Захаровскому телефону? Неудобно как-то. Она и так у них ночует. Не хватало ещё, чтобы они оплачивали её межгород.

Ладно, решила Людмила, вечером будет видно. А пока надо на работу. Там, наверно, уже рвут и мечут.

Там действительно рвали и метали. Сначала ей пришлось выслушать внушение от коллег, потом - от кадровички. "Я и так пошла вам навстречу, Людмила Геннадиевна, - посетовала та.
– У меня же из-за вас будут неприятности. Вы понимаете?".

– Я понимаю, Лиза, - устало ответила Людмила.
– Очень вам признательна.

Ей захотелось выбежать наружу и кинуться под какую-нибудь машину, желательно - под грузовик, чтоб уж наверняка. Но мысли о сыне перебороли эти малодушные грёзы.

На обеде она снова устремилась к Карасёву.

– Саша, он украл у меня ребёнка!

На этот раз Карасёв был не один. За его плечом стояла девушка в жёлтых брюках-"бананах" с широким поясом и в полосатой блузке с рукавами "летучая мышь". Карасёв, сидя в крутящемся чёрном кресле, тыкал пальцем в раскрытую толстую тетрадь на столе и говорил:

– Вот здесь у нас недостача, Алёна. Видишь?

Увидев ворвавшуюся Людмилу, он умолк и побледнел. Однако, быстро взял себя в руки и сказал девушке:

– Алёна, ну ты поняла, в общем, да? Иди, подумай.

Ты вышла, элегантно вышагивая в белых кроссовках с надписью Adidas (поддельных, конечно), а Карасёв подступил к оцепеневшей от горя Людмиле и, обняв, усадил на стул.

– Так, давай спокойно. Что опять стряслось?

– Он сына моего украл!
– отчаянно повторила Людмила.
– Сдал на руки тётке. Представляешь?

– А тётка где?
– уточнил Карасёв.

– В Саратовской области.

Карасёв присвистнул.

– Лихо!

– Что мне делать, Саша? Подскажи. Бросать работу? Мчаться следом? Так ведь денег нет. И потом - с работы не отпустят. Даже если увольняться - ещё две недели здесь проторчать придётся. Да и где я сейчас билеты найду на самолёт?
– Людмила закрыла лицо руками.

Карасёв откашлялся, привычно налил в стакан минеральной воды из бутылки и выпил.

– Так-так-так, - произнёс он.
– Интересно девки пляшут...

– Какие девки, Саша! Что мне с сыном делать?

– Успокойся. Я же здесь. Ты плохо выглядишь, Люда. Очень. Тебе надо поспать. Выпить валерьянки. На тебе прямо лица нет.