Материнский инстинкт

Поведение, внешность хозяйки, её неосторожность явно говорили, что она уже решилась на роковой шаг. Яна отклонилась назад и прямо сказала:

— Вы не должны это делать. Это не выход. Светлана точно не хотела бы такой судьбы для своей дочери.

Девушка даже не шелохнулась, только глаза подозрительно прищурились, присматриваясь к собеседнице.

— Да что вы говорите! Вы мою маму знали, лучше, чем я? — голос кипел негодованием. — Почему же она тогда сама это сделала?

Яна изумленно уставилась на девушку, эхом повторив её последние слова:

— Сама это сделала?

Катя неожиданно протяжно закричала и стала биться головой о стол. Яна привстала и, схватив её за плечи, удержала от очередного удара. Челка девушки зависла в паре сантиметров от столешницы, тлеющий кончик сигареты почти упирался в скатерть. Она не плакала, даже не всхлипывала, только мелко дрожала, словно от холода.

Встряхнув плечами, она избавилась от ладоней незваной гостьи и выпрямилась.

— Ей, значит, можно, а мне нет?

Яна снова села на табурет и серьезно ответила:

— Никому нельзя. — Она внимательно посмотрела в глаза девушке. — Катя, пожалуйста, просто послушай. Сейчас тебе плохо, одиноко, хочется волком выть и на стенку лезть, болит сердце, словно вырезали душу. Очень больно. Время не очень лечит, но притупляет.

— Какая банальщина. Мне всё равно, что будет потом. Я просто хочу, чтобы всё закончилось. — Катя откинула голову назад и резко выдохнула. — Там нет боли.

— Где там? — Яна снова привстала, пытаясь поймать блуждающий взгляд собеседницы. — На небесах? Боли нет. Там вообще ничего нет. Нет никакой жизни после смерти, пустота, темнота. Тебя просто не станет. — Яна очень надеялась, что это не так. Туманные сны явно свидетельствовали, что с окончанием телесного существования, жизнь души не заканчивается. — Как ты решила это сделать?

Девушка вздрогнула. Осведомлённость незваной гостьи не удивила, она на самом деле ещё не думала о последних секундах перед смертью.

— Таблеток у меня нет, пистолета тоже. Наверное, порежу вены или спрыгну с крыши, — рассеянно перечислила Катя.

— Это больно. Ты представляешь, как это больно?

Девушка замерла. О физической боли она забыла.

— Это не долго, — не очень уверенно произнесла она.

— Как знать. Может, не получится умереть, останешься инвалидом. — Яна встала. — Где твой телефон?

Катя оглядела кухню и неуверенно предположила:

— Может, в мусорном ведре?

Тонкий дорогой телефон и впрямь оказался среди мусора. Яна брезгливо вытерла трубку полотенцем и протянула хозяйке.

— Наверное, куча пропущенных. Позвони подругам. У тебя же есть подруги? — Дождавшись утвердительного кивка, продолжила: — Если решилась на такой шаг — заверши все дела. Ты должна быть уверена, что ничего не забыла, всех увидела, узнала всё, что хотела.

— Я книги не сдала в библиотеку.

Яна позволила себе лёгкую улыбку.

— Я приду около восьми вечера, раньше не получится. Мне нужна твоя помощь. Это очень важно, просто дождись меня. — В предыдущий раз, эти нехитрые слова сработали. Парень, хотевший совершить суицид, помогал ей искать любимого пса, которого, кстати, никогда у Яны не было.

Девушка рассеянно кивнула.

— Подожду.

Яна высыпала в урну окурки из пепельницы и укоризненно сказала:

— Никотин точно тебя убьет, если продолжишь так шмолить.

***

На работу Яна безнадежно опоздала. Хуже всего, что внешний вид был совершенно неподходящим, она даже зубы не почистила. Расправив пальцами волосы, снова собрала их в более опрятный хвост, тщательно вытерла зубы кончиком рубашки и заправила её в джинсы. Куртка прикрывала мятую ткань, но вот на работе пришлось снять верхнюю одежду, и Диплодок не упустила момента съязвить по поводу неряшливости лаборантки.

День начался обычно, за исключением того, что утром вместо завтрака Яна спасла жизнь. Потом оказалось, что у Карины день рождения, о чём она естественно забыла, и из командировки вернулся ещё один преподаватель, с которым ещё не приходилось знакомиться. Он сразу же произвёл на женщину отталкивающее впечатление. Худой, неулыбающийся, прямолинейный и, видимо, не очень добрый, но при этом с притягательным голосом и странной харизмой. Позже Яна узнала, что он психолог, а одна из преподавательниц дала ему очень ёмкую характеристику: «Некрасивый мужчина, но чертовски привлекательный. Психолог не по профессии, а по натуре».

Весь день Яна не могла сосредоточиться на работе, мысли о Кате не покидали голову. Она переживала, что девушка не дождется и что-нибудь с собой сделает. Победа над тягой к суициду не казалась окончательной. Предчувствие надвигающейся беды никуда не делось, просто на время утихло.

Заседание кафедры и празднование дня рождения Карины казались Яне бесконечно длинными, раздражали весёлые взгляды сотрудников и пьяные шутки Виктора, не отходившего ни на шаг. Посидев для приличия полчаса, женщина взяла сумку и решительно покинула институт. Кавалер, преследующий весь вечер лаборантку, просто пропустил момент её ухода.

Домой Яна ехала на автобусе. Из головы совершенно выветрился утренний разговор с Катей, она забыла, что обещала её навестить. Бессонная ночь и переживания утомили, она даже не заметила, как сон склеил веки.

Пейзажи причудливо перемешались, продолжая двигаться и цепляться друг за друга острыми краями. Сумасшедшие цвета никак не сформировывались в четкую картинку. Сквозь яркий калейдоскоп прорывался только голос, звенящий от волнения:

— Помоги, скорее, она сейчас прыгнет!

Яна вздрогнула и прежде чем окончательно проснуться, вскочила с кресла, стукнувшись лбом о стоящего рядом подростка. Тот злобно ругнулся и красноречиво покрутил пальцем у виска.

В голове зазвенело, Яна потерла лоб и кинулась к водителю.

— Остановите автобус!

От неожиданных возгласов, шофёр резко дёрнулся, автобус вильнул влево, едва не задев обгоняющую легковушку.

— Сдурела что ли! На остановке сойдешь! — Мужчина добавил ещё пару матов и злобный взгляд. Пассажиры, ближе всего стоящие к двери согласно кивали, добавляя свои реплики о сумасшедшей женщине.

— Человек сейчас умрет! Остановите, говорю! — Яна не сдавалась. Её совершенно не волновало, что подумают окружающие и сколько ещё грубости выльют на её голову.

Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида, в глазах женщины был такой ужас и боль, что он больше ни секунды не сомневался и резко нажал на тормоза. Люди, некрепко держащиеся за поручни, полетели вперёд, послышались крики и новые порции мата. Яна выпрыгнула из дверей и побежала в сторону припаркованных такси. Сев в первую попавшуюся машину, она громко скомандовала:

— Юбилейный, улица Западная, дом пятьдесят семь. Срочно, это очень важно.

Через полчаса автомобиль затормозил у знакомого уже дома. Яна быстро расплатилась и вприпрыжку направилась к подъезду. Только тут она обратила внимание, что, несмотря на поздний вечер и густые сумерки, во дворе слишком многолюдно. Ближе к противоположному концу дома столпились зеваки, их взгляды были подняты вверх, лица выражали весь калейдоскоп эмоций: от ужаса до любопытства. Яна направилась в сторону толпы, уже догадываясь, что увидит. Все неотрывно глядели на самоубийцу, стоящую на краю крыши. Не останавливаясь, женщина стремительно влетела в подъезд и быстро побежала по ступенькам. Пульс тарахтел в висках, отсчитывая ритм шагов, лёгкие сдавило обручем в предчувствии беды, мозг словно парализовало.