Матриархия

Перед глазами плавают разноцветные пятна, ничего не вижу. Но вот зрение приходит в норму, и я различаю стол, целлофановые обертки, спички. И пульт с кнопками. Теперь можно подать на третью колонку десяток-другой литров.

Как быстро человек приспосабливается к меняющимся условиям!

– Ты умеешь этим пользоваться?
– сказала Оля.

– Работал летом заправщиком, месяцок, - бросил я. Еще неделю назад я радовался жизни. Мы с Аней одыхали на Черное море. Купались, загорали, поглощали вкусности от пуза. Естественно, провели весомую часть «каникул» в постели.

Потом началось: мама, бабушка... Они хотят такого зятя, который бы мог вывезти их дочь в Тайланд, в Египет, или на худой конец - в Турцию. Короче, им нужна (была) подходящая партия.

Но сегодняшний день из другого измерения, что уж грезить о лете.

Оля вскрикнула. У меня грудь тут же заледенела, и горячий кулак ткнул затылок изнутри.

– ЧТО?!

– Сзади... ты чуть... чуть не наступил!

Я обернулся. Кед в паре сантиметров от синюшной кисти, безымянный и мизинец откушены, торчат обрывки сухожилий.

Я тут же отвел взгляд. Краем глаза все-таки увидел, что лицо обезображено. Вблизи трупы не похожи на манекены, вблизи они еще страшней... еще и мухи зудят, только сейчас услышал.

Оля согнулась и булькала тут же, возле холодильника. Из нее выплеснулась приличная лужа. Я подошел к холодильнику, попробовал - заперто. Тюкнул стекло монтировкой и вытащил бутылку «пепси». Оля утерла ладонью рот и вытащила из холодильника два бутыля «Аква минерале».

– Грабить так грабить, - кивнул я. Сам бы, наверно, так и вернулся с одной газировкой, а Оле вот пришло в голову взять воду.

Шланг торчит в бензобаке, крышка откинута.

Юрца нет, Рифата нет.

Мы замедлили шаг.

– Опять херня, - простонал я.
– Почему у нас на каждом шагу что-то случается?

– Куда они могли деться?
– мы подошли ближе. Бензин хлестнул из бензобака через край, сработал «замок». Я машинально кинул взгляд на табло: залили на девятьсот тридцать семь рублей сорок три копейки.

– Понятия не им...
– выстрел оборвал фразу. Прогремел еще один, потом крик, и звук бьющегося стекла.

– Думаю, нам лучше сесть в машину, - Оля кинула взгляд мне за спину.

Я обернулся и протолкнул по горлу ком. Оббежал машину, прыгнул за руль. Двигатель Юрец и не заглушил. Оля прыгнула на переднее сидение, я вспомнил уроки в автошколе.

Я выжал сцепление, поддал газу.

– Передачу вруби!
– округлила глаза Оля.
– Ты что, водить не умеешь?

Как сказать. На экзамене в МРЭО я без проблем прошел «змейку», но завалил «заезд в гараж». Благо, что проплатил своему инструктору заблаговременно, так что заветную карточку получил в тот же день.

«Шанс» прыгнул вперед и заглох, Оля безвольно мотнулась в кресле, как манекен на краш-тесте.

– ГОНИ!
– завопила Оля.
– Они сзади!

Мы, наконец, стартанули. Сзади что-то загремело, и в зеркале я увидел, как завалилась колонка. Потекли желтые лужи.

– Б...ь, - выплюнула Оля.
– Ну ва-аще!

– Девочкам так выражаться нельзя, - нервно хихикнул я, глядя, как безумные твари бегут за нами, спотыкаются, падают, перелезают через решетки вдоль дороги.

– А мальчикам нельзя ТАК водить, - парировала Оля.

– Ла-адно тебе...

Почти под колеса бросился мужчина. Лысоватый, в грязном пиджаке. Брюки мокрые впереди, и я не сразу понял, от чего именно.

– Помогите!
– он захлопал по капоту ладонями.
– ПОМОГИТЕ МНЕ!

– Прыгай!
– я кивнул на заднее сидение.

– СПАСИТЕ, МАМА! МАМОЧКА МОЯ!
– лысоватый продолжал орать, безумно вращая глазами. И побежал... навстречу женщинам.

Я хотел поддать газу, но тут что-то врезалось в борт.

Сбоку к нам спешила внушительного вида тетка, в обтягивающих лосинах и просторной майке. В белых кроссовках, сразу в глаза бросилось. Взгляд пустой. Мощная грудь колышется за серой хб-шной тканью, а в руках у тетки обрезиненные «блины» для гантели.

Она размахнулась и швырнула «блин».

«Шанс» рванул вперед, и «блин» прогнул железо, между Олиным стеклом и задним.

Лысоватый бедняга орал где-то внизу улицы. Я видел, как его окружили, и он даже не сопротивлялся, только продолжал кричать

(мам-мам МАМОЧКА мамаааааааа)

а его рвали на части.

Сбоку движение. Еще какие-нибудь психи - мужчины или женщины, не важно. Нужно гнать, а я опять не могу тронуться. А потом щелкнул выстрел - оказывается, Рифат подавал нам знак.

Я круто развернулся на перекрестке, дернув ручник. Рифат и Юрец неслись к «Шансу» с туго набитыми пакетами «Магнита».

Глаза как блюдца, лица потные, красные. Часть баб продолжила нас преследовать, а возле заправки, в двух кварталах от нас, текла нескончаемая волна женщин разного возраста.

Мы с Анькой были на дне города, и тогда еще выступал «Хор Турецкого». На площади, под открытым небом. А еще ходили на бесплатный концерт «Зверей» и там была куча малолеток.

Еще побывали на Театральной площади, на Девятое мая. Помню эти нескончаемые потоки людей, толпу, такую разную везде, но одинаковую, по сути.

Вот такая и текла на нас. Юрец прыгнул в машину, утягивая пакеты. «Спортсменка» спешила к нам, видно еще не всеми блинами поделилась, и не все сожгла калории.

Рифат прицелился. Выстрел, выстрел, еще один.

Улица будто вобрала в себя воздух, а потом шумно выпустила: «БУ-БВХУУУХ-Х», а потом в боковом зеркале возник столб огня. Забегали объятые пламенем твари, завизжали, и упавших толпа впечатывала в асфальт.

Почернела листва на тополях, дым взметнулся до верха девятиэтажки и поплыл выше антенн-тарелок, в беззаботное синее небо.

– ЖМИ!
– заорали три голоса, и «Шанс» понес нас по дороге. Я припал к «штурвалу», вдавил педаль.

Сквозь озлобленный рев мотора, я слышал истошный ор горящих в аду грешников. Точнее, грешниц.

В нос ударил запах паленого мяса, пополам с бензином. Приличную скорость мы набрать не могли из-за заторов, а Юрец и Рифат кричали наперебой, куда мне нужно свернуть и так далее.

– ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ!

Они притихли. Перепачканные, как два индейца, из пакетов выпадают бутылочки-коробочки. Так вот значит, куда они отлучились.