Матрос империи. Начало

– Ты, как унтер-офицер, должен помогать обер-офицерам в подготовке рядового состава, и из-за твоего злостного пренебрежения своими обязанностями, они не справились с заданием.
– взгляд его был злорадным и торжествующим.

Вот же падла, из пальца высосал причину. Ничего, я теперь из принципа до капитана дослужусь, и потом ему все припомню.

– Так точно, господин унтер-лейтенант, разрешите идти?
– я снова вытянулся по стойке смирно.

– Свободен!

Всю оставшуюся пару он зло пыхтел всякий раз, когда его взгляд натыкался на меня, а когда, под конец пары, кто-то постучался в дверь, он аж подпрыгнул на месте.

* * *

– Не знаешь, что случилось с цыпленком?
– Спросил на обеде у Сарая татарин, когда мы расположились, ради разнообразия в офицерской столовой, да и холодно на улице становилось, что-то.

– Без понятия, - покачал головой Ярик, и кивнул на меня.
– У него спроси, точно осведомлен.

– А что сразу я?
– моему возмущению предел, конечно, был, но я его еще не достигнул.
– Я с ним на брудершафт не пил.

– Однако он тебя выделяет больше всех на наших занятиях, - ехидно улыбнулся Слава, - а сегодня он подошел так близко, что интимом запахло.

– Ты про слюни?

– Ага.

– Китель сегодня в стирку кину, распылитель блин.

– Так, чего он от тебя хотел?
– поинтересовался Гадел.

– Оскорблял, обвинял, провоцировал.

– Слушай, а где ты ему дорогу перешел?
– Ярик нагнулся ко мне поближе.
– Это жжж неспроста!
– поднял он палец вверх.

– Если бы я знал. А где девчонки?
– перевел я разговор на другую тему, надоело обсуждать Крылова.

– Готовятся к розыгрышу лотереи.
– поморщился Сарай, - решили, что татарин купил мало билетов, теперь ушли в самоволку за добавкой.

– В смысле?
– удивился я.

– В прямом!
– было видно, что Ярик не одобряет такого поведения.
– С пар в город свалили, на базе уже все раскупили, вот они и рванули.

– Они совсем обалдели?
– я не даже слов нормальных не находил.
– Это же выговор, наряды, даже разжаловать могут, обратно в матросы.

Девушки как раз дослужились до капралов, прилагая огромные усилия в учебе, и поставили все на карту. Не понимаю.

– Что тебе Лена сказала?
– Сарай повернулся к татарину.

– Миллиарды на кону, а мы, дубины, только о войнушках думаем.

– Вот видишь, - Слава посмотрел на меня, - о будущем беспокоятся.

Да, удивили меня девчата. Даже и не знаю, как реагировать на такую глупость.

После пар я поехал на стрельбище к Василию Лавровичу. Волков без лишних раскачиваний, как обычно, приставил меня сразу к делу. Он вообще не особо разговорчивый, только по сути все, как целиться, как стрелять, как бежать, как позицию занимать. Ни каких тебе: как дела, и прочего. Мне Гадел его очень напоминает по манере общения.

Сегодня я снова покорял контактный полигон. И снова покорение не удалось, в нормативы не уложился.

– Старшина, смотри на меня.
– капитан-лейтенант взял у меня винтовку и пошел вперед.
– Входить надо вот так, мягко, вот с таким подшагом. Видишь, как я ставлю стопу?

– Да.

– И вот так я без усилий, естественно поворачиваюсь, когда совершаю следующий шаг.

– он показал мне движение, и тут же зашел в комнату.

И как-то быстро у него получилось среагировать на всех противников, очень быстро.

– Я не ломлюсь как ты лосем, и не кручусь по сторонам в каких-то странных выпадах, не тыкаю винтовкой куда попало.
– продолжил объяснять Волков, - а просто продолжаю движение, и мне остается только вовремя опознать противника вижу, или нет. Понимаешь?

– Вроде бы да.

– Пробуй.
– он подошел к очередной двери и пропустил меня туда.

– Нет, не годится.
– сказал он, когда я в десятый раз не смог повторить за ним.

– Может мне ускориться за счет внутренней силы?

– В бою побеждает тот, кто без всякой силы все делает быстро.
– сказал он, и, видя, что я не догнал, пояснил.
– Нарабатывай базу, а потом ускоришься еще больше, нарабатывай силу, усилишься больше.

Я кивнул ему. И потекли минуты моей тренировки в правильном перемещении. Один раз, даже, почти получилось. Но все равно не то. Закончив упражняться, я подошел к Василию Лавровичу, чувствовал я себя как-то не очень уютно, тренировка мне явно не пошла на пользу, меня раздражало, что ничего не получается.

Волков стоял в коридоре с закрытыми глазами и к чему-то прислушивался. Здрасте, я тут тренируюсь, а он даже не смотрит на меня, что тут слушать, кроме нас в этом секторе никого нет...

– Ложись!

Он юркнул в открытую дверь слева от себя, при этом успев зацепить и увлечь меня за собой.

Не зря меня Воислав по полу катал, натаскивая в нижней акробатике - правильно падать я научился, поэтому воткнулся в пол не головой, а мягко вошел в перекат и распластался на бетонке.

– Лежи, и давай сюда винтовку. Пули еще есть?
– рядом лежал Василий и тянулся к моему оружию.

– Один магазин, полный.
– ответил я, отдавая ему винтовку.
– Что происходит?

– Мы под обстрелом, слушай.

Сначала я увидел - мелкие облачка силикатной пыли вылетали из кирпичной кладки. А потом услышал - как будто шилом картон протыкают, еле различимые звуки.

Пока я осматривался и прислушивался, капитан-лейтенант сменил позицию, на корточках разместившись под оконным проемом, и закрыл глаза. Минуту он чего-то выжидал, а потом резко встал, как в тире, и открыл огонь через оконный проем. Он выстрелил раз двадцать, а в воздухе, перед ним замерла россыпь мелких миллиметровых дробинок, почти незаметных глазу - явно остановил их своей силой.

– Ушел.
– сказал Волков, резко опустив винтовку, и открывая карман, в который залетели дробинки.
– Отнесу на экспертизу, пусть попробуют его найти.

– Кто стрелял, Василий Лаврович? Зачем?
– я не понимал, что за ерунда снова происходит.

– Вот его и надо найти.
– Волков обернулся ко мне, - шутник какой-то, из миллиметрового дискового карабина по нам работал, пуль там много, полтысячи, но я его спугнул.

– Как? Вы попали в него?
– что удивительно, я не истерил, даже мандража не было.