Матрос империи. Начало

– Чего?

– Праздничный тираж, лотерее тысяча лет исполняется.

– Ребят, - я остановился у выхода из бара.
– Вы в своем уме - это же развод...

– Ты это девчонкам скажи.
– Слава подтолкнул меня вперед и рассмеялся.
– Если ты не понял, ты тоже участвуешь.

После покупки лотерейных билетов мы разъехались каждый по своим делам, так как розыгрыш был назначен только на воскресение. Я спокойно съездил к Цветку в мастерские, провел там несколько часов за ремонтным стендом. Михалыч, как обычно не скупился на хорошее настроение. Узнав, что у меня новое звание, он выставил литр самогона и заказал закуску в виде пиццы и салатов в ближайшем кафе. Расплачивался за доставку, естественно я, а затем еще за одну, когда кто-то из механиков мотался за выпивкой. Обмыли всей мастерской. Я даже что-то покрутил в движке у старого бтра. Но не могу сказать, что он заведется после моего ремонта. Домой вернулся уже за полночь, и, никого не встретив в холле и гостиной, я спокойно завалился спать в своей комнате.

Утром, без единого следа похмелья, слава молодому организму, я спустился в столовую на завтрак.

– Познакомься Евгений Михайлович, - Родион при моем появлении обратился к офицеру в звании капитана морской пехоты, который сидел за столом напротив хозяина пансиона.
– Матрос Туров.

Капитан повернулся ко мне, улыбнулся и произнес:

– Пришелец с другой планеты? Помню.

– Ваше Высокоблагородие, разрешите представиться!
– я вытянулся по стойке смирно и отдал честь.
– Старшина Туров Ростислав Драгомирович прибыл для проведения завтрака.

– Вольно, старшина.
– капитан привстал со своего места и обойдя стол подошел ко мне.
– Богатырев Евгений Михайлович, и давай без высокбродья, просто по имени отчеству.

Рукопожатие у капитана оказалось очень крепким. Я пребывал в дикой прострации. Штаб-офицер пожал мне руку и пригласил к столу. Я чего-то не знаю? Что за ерунда происходит, да он меня замечать не должен по идее, между нами пропасть. Он, конечно, не генерал, но простые солдаты, как я, именно по команде капитанов идут на смерть.

– Женя, ты его сломал!
– Родион задумчиво смотрел на то, как я пытался взять вилку, и у меня не получалось.
– А я просил только посмотреть.

– Родион, да ничего ему не будет, простой стресс-тест. Он еще нормально реагирует, некоторые и с места сойти не могут.

– Снова твои психиатрические штучки?

– Сколько раз тебе повторять, я не психиатр, а психотерапевт!
– терпеливым тоном напомнил капитан.

– Хрен редьки не слаще.

– То хрен и редька, Родион, а это две разных специализации, близких, конечно, но различия у нас есть. Рассказать?

– Нет уж, нет никакого желания слушать тебя несколько часов. Ты, как всегда прав.

– А ты учишься Родион.
– улыбнулся Евгений Михайлович.

– С тобой и не научишься, - пробурчал хозяин пансионата.
– Что с парнем делать?

– Пни его разок, должно хватить.

– Не надо меня пинать.
– отошел от шока я.

– Тогда завтракай и на занятия, а вечером ко мне на сеанс.
– Скомандовал капитан.

– Слушаюсь!

* * *

После пар я, впервые после больничного, приехал на тренировку к Волкову. Не знаю из-за чего, но после моих пропусков расписание было не постоянным, занятия в секциях рандомно перемешались, и я их посещал не в привычном для себя порядке. Василий Лаврович ни слова не сказал мне о пропусках. Без каких-либо сюсюканий и расспросов, он сразу же приступил к делу. Разборка и сборка винтовки. Подготовка к стрельбе и выдвижение на полигон. Целый час я стрелял на дистанции в восемьсот метров, пока не добился результата пять из пяти. А затем последовала команда сменить ствол, и я отправился на контактный полигон, который располагался в стороне от стрельбища и представлял собой лабиринт из препятствий, домов, комнат и различных переплетений узких улочек. Задачей моей было пройти как можно большее расстояние, уничтожая при этом выскакивавших на различных позициях манекенов имитирующих врагов. Что сказать, реакция у меня еще не совсем отличная. По результатам тренировки я не дотягивал до норматива целых пять секунд. Василий Лаврович меня успокоил, что в самом начале тренировок у всех такой результат. Надо тренироваться и все будет.

А вечером у меня прошел сеанс с психотерапевтом в его комнате в пансионате. Незабываемый опыт. Я сначала был смущен, даже возмущен - я же не псих. Но Евгений Михайлович спокойно объяснил, что на сеанс к психотерапевту попадают вполне себе нормальные люди, которым надо помочь разобраться в каких-то жизненных ситуациях. Да, он, как армейский врач имеет опыт работы и с различными расстройствами психики, и посттравматическими синдромами, но в его практику входит и общение с регулярным составом, у которого нет патологий. На этой фразе он улыбнулся, и добавил, что так думает только сам регулярный состав. Проблемы есть у всех. Главное их признать и начать о них говорить.

– Ростислав, я правильно понимаю, что у тебя проблемы с контролем твоей внутренней силы?

– Да я, как бы, и не знаю, она не растет просто.
– я был немного напряжен.

– Расслабься, все хорошо. Давно не растет индекс, и не развиваются способности?

– Сколько себя помню, все не растет.

– И сколько же ты себя помнишь?
– блин, я слишком расслабился, так и договорюсь о том, что я попаданец. Надо быть осторожнее.

– Ростислав, правила нашего общения просты. Ты можешь рассказывать мне все, что хочешь. Это все останется в тайне, только между мной и тобой. Единственное о чем я обязан предупредить командование - это если ты задумал преступление против империи или совершил его, все остальное - тайна.

– Абсолютно все?
– не веря спросил я.

– Абсолютно, даже, если ты и в правду пришелец с другой планеты - это останется между нами.

Я вздрогнул от этих слов. Он знает?! Сердце забухало...

– Знаешь, ты забавно реагируешь на эту фразу, что утром, что сейчас. По факту, ты действительно с другой планеты.
– Евгений улыбнулся.
– Но это не имеет никакого значения. Ты говоришь то, что считаешь нужным. И помни, я приму тебя таким, какой ты есть. Абсолютно.

Не знаю, как он это делает. Но он всячески к себе располагал. Возможно тоном голоса, возможно позой, или еще какими воздействиями своей силы, но меня так и подмывало ему все рассказать. Невозможно все держать в себе. А что будет, если я об этом расскажу? В худшем случае засунут в психушку, или в исследовательскую лабораторию? Вдруг у них уже бывали такие случаи? Только перед родными как-то неудобно, обманывал их. Я ведь действительно их обманывал. Блин, да что же это такое, у меня снова слезы наворачиваются на глаза. Мама...

– Ростислав, попей водички.
– участливый голос психотерапевта и заботливо протянутый стакан воды сделали свое дело.

– С десяти лет. Я помню себя только с десяти лет.
– выпив воды я сипло прошептал ответ на его вопрос.

– Как ты думаешь, почему?

– Я не думаю, я знаю...

Я рассказал ему все. О том, как в десять лет маленький Ростислав упал и разбился, о том, как я очнулся в его теле. Как обманывал всех, пытался освоиться, я просто хотел жить. Как я полюбил всю семью, как чувствовал их любовь, и боялся им рассказать правду. Мама бы этого не перенесла точно. А я, я хотел быть Ростиславом. Впервые в жизни я чувствовал себя дома. Как я впервые научился пользоваться своей пси силой. Как мне это нравилось. Как встретил Лиру, как мы хотели сбежать. Как я ее подвел, когда индекс оказался одиннадцать пунктов. Я не понимал, вернее, отказывался понимать реакцию ее отца. Как я оказался здесь, как получил письмо от деда с записью. Как недавно у меня получилось отразить удар на тренировке у Воислава. Рассказал абсолютно все и замер. Я не смотрел на него во время рассказа из-за какого-то стеснения или смущения, не знаю, странное чувство, а сейчас просто боялся посмотреть. Что он скажет?

– Попей водички.
– он снова протянул мне стакан.

Я взял воду и посмотрел на него. Евгений Михайлович был полностью расслаблен, и, улыбаясь, смотрел на меня.

– Все хорошо, Ростислав. Я вижу, что ты сильно переживаешь и опасаешься за свою тайну. Я сохраню ее и помогу тебе.

– Спасибо.
– после его слов меня просто отпустило, он и правда располагал к себе, ему хотелось верить, и я это сделал. Нельзя жить без доверия.

– Поговорим о твоем чувстве вины перед мамой и остальными родственниками. Как ты думаешь, почему это чувство вообще появилось?

– Я же их обманывал, пользовался их добротой, заботой. Принимал их любовь.

– Ты как-то способствовал тому, чтобы оказаться в теле маленького Ростислава?

– Нет, я сам не ожидал этого!

– Ты требовал любви и заботы от родственников? Пользовался ими?

– Нет, конечно, нет, они сами проявляли ко мне...
– я на секунду зажмурился, - а я в ответ старался..., тянулся к ним..., я их люблю, всех!

– Так почему ты винишь себя за то, какие чувства они проявляли к тебе? Ты же отвечал им взаимностью.