Матрос Кошка

— Ну такъ отправляйтесь въ Николаевъ, а я поручу это Станюковичу,—отвтилъ князь ¹).

Корниловъ остался и исполнилъ волю его свтлости.

Къ разсвту 11-го сентября входъ въ бухту, былъ загражденъ пятью затопленными кораблями и двумя фрегатами.

Дятельно начали готовиться Севастопольцы къ защит. Подъ указаніемъ храб-р аго и искуснаго инженера Эдуарда Ивановича Тотлебена, принялись въ особенности укрплять южную сторону Севастополя.-День и ночь кипла работа, въ которой принимали дятельное участіе женщины и даже дти, таскавшія въ подолахъ своихъ рубашенокъ землю. Матросы волокомъ тащили снятыя съ потопленныхъ кораблей орудія и утверждали ихъ на батареяхъ, саперы прорзывали въ насыпяхъ амбразуры. Такъ росъ грозный Севастополь не по днямъ, а по часамъ, подобно мощному богатырю, готовый до послдняго издыханія отстаивать себя отъ иноземной вражеской силы!

О, еслибы всталъ изъ земли старый витязь Святославъ и взглянулъ на потомковъ своихъ славныхъ дружинниковъ... Онъ увидалъ бы, что и тысяча лтъ не измнила славянской удали!

За это время, пока укрплялась южная сторона Севастополя, французы и англичане хозяйничали по всему прпбрежію Чернаго моря.

Будемъ говорить короче.

На другой день посл того, когда наши суда были потоплены, французы съ удивленіемъ увидли* что бывшіе наканун въ рейд суда вдругъ исчезли и входъ черезъ него, повидимому, оставался свободнымъ... Но это имъ такъ казалось, потому что поверхъ воды выглядывали концы мачтъ затопленныхъ судовъ. Тогда только поняли изумленные враги, что тутъ,

во

невидимому, творится, что-то не совсмъ ладное.

Теперь французскій главнокомандующій предполагавшій атаковать сперва сверную сторону, измнилъ свой планъ и, давъ отдохнуть войскамъ на Бельбек, направилъ ихъ черезъ Мекензіевъ лсъ и Черную рчку къ южной сторон, которая въ то время была еще совсмъ не укрплена.

Французы заняли собою Федюхины горы, остановившись тамъ на бивуакахъ, а англичане заняли Балаклаву.

Но какъ они ее заняли?

Вотъ какъ: Подъ самой Балаклавой, англійскій авангардъ былъ встрченъ ружейнымъ огнемъ и гранатами. Англичане торопливо выстроились въ боевой порядокъ и въ тоже время 20 судовъ ²) ихъ вытянулись передъ Балаклавой— и съ моря и съ суши открылась канонада по городу.

Вся эта многотысячная армія громила хижины и развалины, и, замтя, что никто уже больше оттуда не стрляетъ, доблестные Джонъ-Були, съ громкимъ крикомъ ура бросились «въ штыки», безпрепят-

ственно вошли въ городъ и возстановили въ немъ свое побдоносное знамя!

Побда полная! Ура!... Но однако, гд-же непріятель?

Пошли побдители искать «непріятеля», нашли и почесали только свои затылки...

Балаклавскимъ гарнизономъ оказался (замтьте, противъ нсколькихъ тысячъ арміи и флота)! 60 человкъ изнуренныхъ ранами и болзнями грековъ, 30 человкъ отставныхъ солдатъ и 4 полупудовыхъ мортирки вотъ и вся сила, которую побдила Британская армія!

— Неужели вы думали остановить собою цлую армію,—накинулся англійскій начальникъ на командующаго гарнизономъ капитана -Стамати.

— Мы думали и только думаемъ объ исполненіи своего долга!—отвтилъ капитанъ.

О такихъ «побдахъ» даже ивъ Лондонъ сообщать казалось было бы совстно, но телеграмма помчалась туда и возбудила восторгъ тамошней публики...

Наконецъ,. въ Севастополь для подкрпленія начали прибывать полки: Московскій, Бородинскій, сотня казаковъ и одна батарея.

Прибылъ и казачій, наказной атаманъ Хомутовъ съ отрядомъ изъ 17 дивизіи а

за нимъ пришли еще невиданные въ Севастопол странные пхотинцы, одтые въ рваные черкески, въ папахахъ, съ мрачными загорлыми усатыми лицами и съ накинутыми на плечи лохматыми бурками...

• Ни у кого изъ нихъ не было на ногахъ сапогъ, а ихъ замняли кожаные лапти, (постолы), прикрпленныя къ ногамъ сыромятными ремнями.

Пошли эти диковинные люди своею легкою не слышною поступью въ городъ и выстроились на площади.

Подъхалъ къ нимъ генералъ, поздоровался и крикнулъ:

— Полы завернуть!

— Авже ни якъ нэ можно Ваше Пар-васходытэлство!—отвтилъ нихъ предводитель, сдой какъ лунь старикъ.

— Это почему?

— Бо богацько такихъ, що зовсімъ безъ штанівъ... Дюже не прігоже будэ!— проговорилъ старшина, косясь на смотрвшую на его «війско» публику, среди которой преобладали дамы.

Генералъ улыбнулся, махнулъ рукою и похалъ дальше. Онъ зналъ, что это за войско, и разсудилъ, что и взыскивать было нечего.

То были знаменитые пластуны или какъ

ихъ иначе называютъ, ползуны. Люди, не имющіе понятія, что такое страхъ, и со злобы кусающіе ружье свое, если оно даетъ промахъ... Люди-зми, неслышно подкрадывающіеся среди невозмутимой тишины, когда всякій шорохъ долженъ быть слышенъ, къ врагамъ и ворующіе часовыхъ съ ихъ постовъ... Люди не улыбающіеся и суровые, мало разговорчивые и читающіе вмсто молитвы какія-то заклинанія, которыя по ихъ мннію избавляютъ ихъ отъ пуль. Это черноморскіе пшіе казаки, изумлявшіе иностранцевъ своею холодною храбростью и не произносившіе ни одного стона, какъ бы не была сильна полученная ими рана.

Въ конц сентября, Севастополь былъ укрпленъ, на немъ было уже 340 орудій и 82 полевыхъ, 24,000 человкъ гарнизона. Начальство надъ бастіонами приняли по отдламъ: генералъ Аслановичъ, адмиралы: Новосильскій, Истоминъ и Панфиловъ. Самъ Карниловъ былъ повсюду и ободрялъ солдатъ. Однажды, обратясь къ Московскому полку, онъ весело сказалъ имъ:

— Помните, московцы, на васъ смотрятъ Царь и Россія. Работайте такъ, чтобы Москв было любо принять васъ, какъ настоящихъ московцевъ!

МАТРОСЪ КОШКА. 2

— До смерти постоимъ, Ваше Превосходительство!—отвтилъ полкъ.

И вс блестяще сдержали свое слово.

IV.

Смерть Адмирала Корнилова.

Союзники раскинули свой лагерь въ раз-стояніи около трехъ верстъ отъ нашихъ укрпленій; французы заняли мстность отъСарданакиной балки, а англичане —отъ этой балки до склона высотъ къ Инкерману.

Къ ночи на 5-е октября французскія батареи были вооружены 73-я большими пушками.

Но вотъ занялась заря достопамятнаго 5-го октября.

Сначала наши перекидывались выстрлами съ непріятелемъ, чтобы помшать ихъ осаднымъ работамъ, возводимымъ съ замчательною быстротою. А въ седьмомъ часу утра, вдругъ загремли ихъ орудія и началась страшная канонада. Тучей неслись ядра и разрывныя бомбы съ непріятельскихъ укрпленій въ наши бруствера, разрушая ихъ поминутно. Въ воздух былъ, какъ говорится, чистый адъ. Ревъ громадныхъ орудій смшивался съ

трескомъ : перекатной ружейной пальбы, бшаннымъ визгомъ и воемъ летящихъ и лопающихся снарядовъ... Непріятель «жарилъ» во всю, но вотъ приблизился еще ихъ флотъ и началъ громить въ наши укрпленія изъ 1,500 орудій!