Матрос Кошка

Тутъ ужъ офицеры и солдаты, безъ всякихъ чиновъ, работали на бруствер съ одинаковымъ усердіемъ. Вдругъ при не прерывномъ гул канонады раздался позади защитниковъ страшный грохотъ. То былъ взрывъ пороховаго погреба, и когда дымъ разсялся, передъ ихъ глазами предстала ужасающая картина: вся передняя часть бастіона опрокинулась въ ровъ вмст съ орудіями и разбитыми въ щепки станками, въ обломкахъ лежали обгорлые и обезображенные трупы. Съ непріятельской стороны сквозь общій гулъ доносились торжествующіе крики. Яо на минуту ошеломленные, оставшіеся въ живыхъ, защитники бросились къ двумъ орудіямъ и отвтили имъ гранатами.

Вотъ лежитъ среди труповъ молодой мичманъ и кричитъ ослабвающимъ голосомъ:

— Держись молодцы!

Затмъ онъ падаетъ навзничъ, а надъ нимъ наклоняется сдой капитанъ, съ остаткомъ оторванной руки, и, осняя мо-лодаго человка крестнымъ знаменіемъ, говоритъ ему:

— Отдаю тебя Богу, Царю и Отечеству. Затмъ, увидавъ людей, несущихъ снаряды, приподнялся и гаркнулъ мощнымъ голосомъ:

— Снарядовъ сюда!

То были отецъ и сынъ, неустрашимые моряки.

Еще разъ грохнули дв пушки, то былъ послдній огненный вздохъ 3-го бастіона.

У.

Кошка соперничаетъ съ пластунами.

Адская канонада все еще продолжается. Ожидали штурма, именно на разрушенномъ 3-мъ бастіон, который, по выраженію матросовъ, все еще продолжалъ < огры-

заться». хотя онъ былъ положительно разбитъ весь и изъ 22 орудій осталось всего только 2 и пять человкъ прислуги!

Нужно было прислать туда подкрпленіе.

Съ корабля Ятудіилъ отрядили 75 человкъ на помощь бдствующимъ.

Но изъ этихъ семидесяти пяти человкъ пришло только къ мсту 25 человкъ, а остальные полегли на дорог, шедши подъ огнемъ...

По всей оборонительной линіи . стояли наши баталіоны подъ ружьемъ въ ожиданіи штурма, вдали тоже виднлись штурмовыя колонны въ ожиданіи сигнала.

Вдругъ на Малаховомъ курган раздался страшный взрывъ, такъ что земля задрожала. Въ эту же самую минуту подобный же взрывъ раздался и въ англійской батаре.

Къ шести чосамъ вечера, весь союзный флотъ вдругъ снялся съ якорей и началъ выходить изъ боевой линіи, буксируя за собою свои разбитыя суда. Наши береговыя батареи проважали ихъ мткими выстрлами.

Наконецъ, грохотъ канонады началъ постепенно утихать, а къ вечеру потчи все смолкло, только одна англійская батарея, подобно обозлившейся собаченк, продолжала тявкать своими пушками до самой темноты, посылая свои снаряды все въ тотъ же многострадательный 3-й бастіонъ. Наконецъ, наступила ночь, и водворилась тишина.

Такъ кончилось это знаменитое бомбардированіе въ денъ 5-го октября.

Всть объ этомъ бомбардированіи нашей твердыни облетла всю Россію. Дрогнуло русское сердце и вс помыслы обратились къ Севастополю.

Со всхъ концовъ Руси православной посылались къ мсту дйствія множество пожертвованій деньгами, вещами и перевязочными средствами. Великая Княгиня Екатерина Павловна учредила первую Крестовоздвиженскую Обшину Сестеръ Милосердія и, благословивъ ихъ, послала въ Севастополь.

Государь Императоръ послалъ туда Дтей своихъ, Вел. Кн. Михаила Николае- . вича и Николая Николаевича, причемъ писалъ къ князю Горчакову слдующее:

«Полагаю, что долгъ чести требуетъ, чтобы ты Моихъ рекрутъ немдля отправилъ въ Крымъ, къ Меньшикову, съ тмъ, чтобы они тамъ оставались при немъ до минованія опасности, или до изгнанія непріятеля; потомъ же, чтобы воротились къ теб. Ежели опасность есть, то не Моимъ дтямъ удаляться отъ нея, а собой

подавать примръ другимъ. Итакъ съ Богомъ, вели имъ отправиться туда».

«Прощай, обнимаю тебя душевно, да хранитъ тебя Господь.

«Обними Моихъ рекрутъ, благослови ихъ путь, и всмъ нашимъ поклонись».

Въ другомъ письм къ князю Меньшикову отъ 14-го октября.

« . . . . Сыновьямъ Моимъ Николаю и, Михаилу дозволилъ Я хать къ теб: пусть, присутствіе ихъ при теб докажетъ войскамъ степень Моей довренности; пусть дти учатся длить опасности ваши и примромъ своимъ служить одобреніемъ Храбрымъ нашимъ сухопутнымъ и морскимъ молодцамъ, которымъ Я ввряю. Обнимаю отъ, души; да хранитъ тебя и всхъ васъ Милосердный Богъ. Сегодня отслужили мы панихиду по почтенномъ геро Корнилов и горько плакали. Царство ему Небесное!» ³).

Посл 5-го октября, непріятель снова продолжалъ сильное бомбардированіе, надясь устрашить этимъ гарнизонъ и ворваться черезъ засыпанные рвы и разрушенныя стнки, въ городъ.

Но вс ихъ старанія были напрасны,

защитники стойко выдерживали осаду, а разрушенные насыпи и бастіоны въ одну ночь выростали снова, готовые принять къ себ врага во всякую минуту.

Тогда французы и англичане, видя безуспшность своихъ усилій, повели правильную осаду и начали свои подступы про тивъ 8-го и 4-го бастіоновъ и Малахова кургана, не прекращая, между тмъ, своей неумолкаемой канонады.

Потянулись безконечные дни томительной осады, среди вчнаго неумолкаемаго гула канонады, вырывающей каждый день у насъ изъ строя до 200 человкъ.

Осада длилась цлыхъ триста сорокъ девять дней! И впродолженіи этого длиннаго періода времени, этой достопамятной войны, было столько частныхъ подвиговъ безшабашной молодецкой удали, что сами непріятели, изумленные этимъ, —бросали ружья и рукоплескали съ криками «браво»!

Посл 10-го октября прибыла суворовскимъ маршемъ 12-я пхотная дивизія, 12 эскадроновъ конницы, 56 орудій и 12 сотенъ казаковъ; за ними двигалась еще драгунская дивизія и три конныя батареи.

– „..Тогда, чтобы ото лечь у силіягншіртяте ля отъ Севастополя, Меньшиковъ ршился атаковать англійскую позицію, и направилъ новоприбывшія войска прямо съ похода на Балаклаву.

Произошло знаменитое Балаклавское сраженіе, окончившееся полною побдою нашихъ войскъ, причемъ въ наши руки попалось небольшое число плнныхъ, лошадей, не мало оружія, одно знамя, 11 орудій, 60 патронныхъ ящиковъ и всякаго турецкаго скарба.

Балаклавская побда оживила духъ нашихъ войскъ, которыя съ большимъ рвеніемъ принялись возобновлять разрушенныя укрпленія.

23 октября изволили прибыть Великіе Князья Николай и Михаилъ Николаевичи.

Войска приняли Царскихъ дтей восторженно.

— Драться будемъ, ребята!—сказали они, объзжая войска подъ сильнымъ дождемъ.

— Рады стараться! Ура! Готовы въ огонь и воду!—слышались повсюду крики.

— Государь Императоръ кланяется вамъ, ребята!..

— Будемъ драться на смерть! Ура!

Полетли на воздухъ шапки, и каждый

воинъ, ободренный ласковымъ Государевымъ словомъ, чувствовалъ сильный восторгъ.