Майя. Игрушка Шейха

– Этот хотя бы понравился, раз коробка открыта?

– Я его не видела. Это Алия… открыла…

Говорю и опускаю глаза.

И почему я чувствую себя как проштрафившаяся школьница…

Нет, не как школьница. Как курица, которую вот-вот поджарят. Потому что он не просто сейчас зол. Он в ярости. Я буквально чувствую, какие искры от него отлетают…

– И что же в них не то? Чем я тебе не угодил? Почему ты оскорбляла меня раз за разом всю эту неделю? Унижала в глазах моих слуг… Не отвечала на мои звонки…

Манипулятор. Какой же он манипулятор. Сразу задал тон разговору так, что я должна оправдываться. Нет уж…

– У меня не было мотивации Вас оскорблять. Просто мы уже обсуждали это… Нам не о чем было говорить, шейх Тамер. И я не хочу быть Вам должной… Подарки не входили в число наших договоренностей… И…

– Мы это обсуждали… Еще до каких-либо договоренностей, Майя. Ты не перечишь и принимаешь мои подарки.

– Нет,- выдыхаю твердо.

Так же твердо стараюсь смотреть на него. Хотя это очень сложно…

Он замирает. Буквально на мгновение. А потом подходит близко-близко…

Глаза в глаза. Разглядывает. Я чувствую на себе его обжигающее дыхание. Его ноздри расширяются. Словно бы он принюхивающийся хищник.

– Я сейчас очень зол, Майя. Не нужно провоцировать меня еще больше. Будь хорошей девочкой. У тебя есть пять минут на то, чтобы одеть то, что в этой коробке…

Он в буквальном смысле бесцеремонно швыряет ее в мои руки.

Я чувствую, как начинаю краснеть. Знакомое чувство беспомощности и отчаяния обвивают звеньями, как змеиные кольца.

– Мы так не договаривались…

Он усмехается.

– Ты сейчас похожа на торговку на рынке… Выбиваешь лучшую цену… Договаривались- нет… Это нелепо! Я говорил, что буду проверять усвоенные знания, Майя. Считай, сейчас мы этим займемся… Для этого тебе следует переодеться…

– Вы издеваетесь…

Он хмыкает.

– Нет, баннута. Если бы я начал издеваться, ты бы это уже поняла… Зато если бы была внимательна к тому, что я тебе дарю, у тебя бы не было таких вопросов… Пять минут. Вернее, уже четыре минуты пять секунд. Делай так, как я тебе говорю. Или мне придется переодеть тебя самому…

Я не даю ему роскоши продолжать наслаждаться моим смятением. Срываюсь с места, благодарная уже за то, что он дал мне шанс переодеться в одиночестве.

Прямо за дверью скидываю свой просторный простой халат, вытаскиваю пеньюар, тяжело вздыхаю.

Этот черный и шелк и правда божественный. Когда он касается тела, хочется застонать от блаженства. Но он и слишком тонкий. Настолько, что просвечивает мои соски даже через лифчик.

Я запахиваюсь так сильно, что декольте почти не видно, сильно завязываю пояс на халате.

Нервно сглотнув, выхожу к шейху, который лежит на диване, вальяжно раскинувшись. Ожидает меня.

Тамер оглядывает меня тяжелым пристальным взглядом, чернеющим на глазах. От этого взгляда внутри все сжимается.

Встает, обходит кругом, нежно, но решительно подталкивает к большому зеркалу так, чтобы мы видели друг друга в отражении.

– Знаешь, Майя. Есть удивительная закономерность в отношении женщины в арабском мире. Вы на Западе все время пытаетесь доказать сами себе, что для нас женщина ничто, а для вас-всё. На поверку же женщина в вашем мире обесценена и низведена до нуля. Если ты молода и симпатична, твою внешность снисходительно заметят. Стоит тебе достигнуть определенной возрастной отметки, ты сразу становишься неликвидна. Женщина взрослеет, конкуренция растет, внимание к ней падает. У нас это не так… Если перед тобой настоящая женщина, она будет будоражить тебя всегда. Настоящая женщина способна сводить с ума и тех, кто младше, будучи зрелой и шикарной… Зато и молодая может сразу потерять свою ценность, стоит только ее попробовать, если кроме молодости у нее ничего больше нет. Ты юна, Майя. И уперта. Только в этом твои достоинства?

Я нервно сглатываю.

– Вам виднее… Это ведь Вы выкрали меня и увезли за тысячи километров, нарушив все законы… Подкупили пол-института… Озолотили мою мать на миллион долларов…

Он усмехается, считывая мою подколку. Для никчемной малолетней пустышки я уже слишком дорого ему обошлась. Хотя… Это смотря по чьим канонам мерять…

– Может я ошибся в тебе? Может ты не стоишь затраченных средств?

– Уверена в этом,- усмехаюсь,- может быть, было бы намного бюджетнее купить мне обратный билет прямо сейчас? Я даже готова поютиться в эконом-классе.

Он рычит, взбешенный моими словами.

– Перестань юродствовать! Почему ты отвергала мои подарки?! Отвечай! И хватит играть в категоричность!

– Я уже говорила Вам еще в Москве! Я не создана для этого мира, шейх Тамер! Я не привыкла к таким вещам! И не хочу к ним привыкать! Слабость женщин именно в том, что они становятся зависимы от роскоши. Как наркоманы от дозы. Так они и теряют достоинство, самостоятельность, честь и совесть! Ради денег, ради средств для этой самой роскоши! Я не одна из них! И да, таких, как я- много! И да, все они на Западе! То, что Вы называете обесцениванием, мы считаем свободой и независимостью!

– Хочешь как своя мать?! Упахиваться с ночи до утра, потому что твой милый муж выберет себе помоложе?! Она тоже была красивой женщиной, но только что ей это дало?! Настоящая женщина ценит себя! Она знает себе цену!

– Красота- не товар… Вы сами себе противоречите… И да, лучше так, никому не должной, чем так, как… та ваша Алина, которой вы сунули пачку денег в лицо… Это она, по-Вашему, настоящая женщина?!

Он замирает. Но это вовсе не передышка. Просто Тамер подавляет волну эмоций, которые готовы взорваться. Страшно. Боязно… Наверное, это красная черта…

– Сейчас я покажу тебе, как должна выглядеть настоящая женщина…- шепчет он хрипло и тут же действует.

Его кисть одним движением ослабляет тугой узел на халате, отчего края пеньюара расходятся, открывая вид на мое белье.

Он цокает.

– Разве можно надевать под такую тонкую, почти ювелирную работу, столь примитивное исподнее?

Я успеваю только ахнуть, когда он одним рывком разрывает чашечки бюстгальтера и тут же повязки трусов, которые безмолвными тряпками опадают на пол.

Вскрикиваю и стыдливо прикрываюсь, отведя глаза.

Сердце вот-вот выпрыгнет от унижения и ужаса. Я перед ним почти голая, не считая этой материи…

Почти так же, как тогда в хаммам… Неужели я так разгневала его, что он сделает то, о чем грозился…

Берет за подбородок. Направляет лицо на наше отражение.

– Успокойся. Я не буду тебя насиловать. И даже разглядывать не буду. Опусти руки…

Молча и обреченно выполняю его приказ, не дыша.

К моем облегчению, халат прикрывает соски, оставляя на виду лишь ложбинку между грудей. Я не выдерживаю и все-таки закрываю кистью лобок. Он видит этот жест и усмехается.