Мажор в школе магии 3

И тут меня осенило. На занятиях по боевой магии нам рассказывали, что от заклинаний оцепенения иногда помогает сильная боль. Не всегда срабатывает, но шанс есть. Вот только как причинить боль человеку, когда сам не можешь пошевелиться?

Краем глаза я заметил в кустах маленькую тень — Пушистик! В суматохе про него все забыли, даже я сам. Фамильяр чувствовал угрожающую мне опасность и готовился броситься на защиту, но сейчас это было бы самоубийством.

Я сосредоточился и направил мысленный приказ: «Пушистик, не высовывайся. Останься в кустах. Когда они уйдут, подберись к Шумиловой и… поцарапай её. Сильно. Так, чтобы очнулась».

От фамильяра исходила волна тревоги и несогласия. Его главная задача — защищать меня, своего хозяина, а не оставаться в стороне, пока меня уводят неизвестно куда.

«Я знаю, что ты хочешь помочь мне, — мысленно продолжил я, — но сейчас ты можешь помочь только так. Шумилова — мой единственный шанс. Если она выживет, то приведёт подмогу. Пожалуйста, доверься мне».

Пушистик притих, но я почувствовал его неохотное согласие. Хороший мальчик.

Тем временем наемники двинулись вперёд, пробираясь через заросли. Меня тащило следом за ними, как воздушный шарик на невидимой верёвке. Унизительно, но я старался сосредоточиться на том, как выбраться из этой ловушки. Я пытался нащупать связь с Аббадоном, но демон молчал. Крепкий там был артефакт похоже, раз вырубил целого Высшего Демона.

Шли мы около часа, углубляясь в дебри, которые становились всё гуще и непроходимее. Внезапно лес вокруг нас ожил, зашевелился, и из-за деревьев выскочили несколько странных существ.

Это были кровохлёбы — твари размером с крупную собаку, с кожей, покрытой бледно-розовыми пульсирующими наростами. У них не было глаз, только огромные пасти с несколькими рядами острых, как бритва, зубов. Я слышал о них в рассказах наемников — кровохлёбы охотятся, улавливая вибрации сердцебиения жертв своими наростами.

— Мерзость, — прошипел Бром, выхватывая свой клинок.

Грулев лишь усмехнулся.

— Не мешайте мне, — сказал он, выступая вперёд. Его глаза полыхнули ещё ярче, и он произнёс несколько слов на незнакомом мне языке.

Кровохлёбы замерли, потом начали переминаться с ноги на ногу, словно в замешательстве. Наконец, самый крупный из них издал пронзительный вой и бросился прочь, остальные последовали за ним.

— Что это было? — спросила Ясмина, не скрывая восхищения.

— Демоническая речь, — ответил Грулев. — Все низшие твари инстинктивно боятся её. Можно сказать, у нас иммунитет.

Иммунитет, значит? Интересно.

Через некоторое время путь нам преградило причудливое существо, напоминающее гигантского светящегося осьминога, парящего в воздухе. Его щупальца, сотканные словно из звёздного света, извивались в воздухе, создавая гипнотический узор.

— Галиаль, — выдохнула Ясмина. — Они крайне редки и смертельно опасны.

Грулев выступил вперёд, но на этот раз его демоническая речь не сработала. Галиаль атаковал, молниеносно выбросив щупальце в сторону Флегга. Гоблин успел уклониться, но щупальце задело дерево позади него, и оно мгновенно превратилось в пыль.

— В сторону! — скомандовал Грулев. — Атакуем одновременно!

Они рассредоточились, окружая существо. Бром и Флегг достали из своих сумок какие-то странные приспособления, похожие на небольшие круглые диски, и метнули их в галиаля. Диски, соприкоснувшись с существом, начали пульсировать красным светом.

Грулев тем временем выхватил странный нож с рукоятью, украшенной рубинами, и произнёс короткое заклинание. Лезвие загорелось алым пламенем.

Галиаль издал высокий, вибрирующий звук и попытался скрыться, но был словно прикован к месту дисками гоблинов. Грулев прыгнул вперёд с невероятной для человека ловкостью и вонзил пылающий нож прямо в центр существа. Раздался оглушительный свист, и галиаль взорвался каскадом ярких искр, которые постепенно погасли в воздухе.

Интересно, что во время боя с этим существом ни один из них не использовал волшебную палочку, словно в их арсенале это было далеко не самое мощной оружие.

— Сильная тварь, — заметил Грулев, убирая нож. — Но недостаточно.

Он посмотрел на останки существа, которые всё ещё слабо мерцали на лесной подстилке, и его глаза загорелись алчным блеском.

— Бром, — произнёс он, указывая на светящуюся массу, — собери его щупальца и внутренности. Всё, что ещё светится.

Гоблин недовольно скривился.

— Почему всегда я должен возиться с потрохами?

— Потому что у тебя это лучше всего получается, — усмехнулся Грулев. — И не делай такое лицо. Одно щупальце галиаля алхимики покупают за пятьдесят золотых. А там целая дюжина. Хватит, чтобы хорошенько оттянуться, прежде чем… — он бросил многозначительный взгляд в мою сторону. — Ну вы поняли.

Бром тут же оживился, достал из своей сумки какие-то специальные инструменты и принялся аккуратно собирать останки галиаля, складывая их в стеклянные контейнеры.

— Только быстро, — напомнил Грулев. — У нас мало времени.

Они продолжили путь, а я продолжал мысленно составлять план побега. Я чувствовал, что магия, удерживающая меня, постепенно ослабевает. Возможно, эффект родника был временным, или мы просто удалялись от него. В любом случае, мне нужно было дождаться подходящего момента.

Наконец, Грулев остановился перед особенно густой чащей. Она выглядела совершенно непроходимой — сплетение ветвей, колючек и лиан образовывало сплошную стену растительности.

— Здесь, — произнёс он, доставая из внутреннего кармана странный артефакт, похожий на маленький кристалл, заключённый в металлическую оправу с множеством тонких узоров.

Он поднял артефакт над головой и начал читать длинное заклинание на том же странном языке, что использовал раньше. Кристалл засветился красным светом, и этот свет начал расширяться, образуя вокруг нас купол.

И вдруг, словно кто-то сорвал невидимую завесу и густая чаща исчезла. Вместо неё перед нами открылась тропа, ведущая к… деревне. Настоящей деревне, скрытой в самом сердце волшебного леса.

Дома, построенные частично из дерева, частично из камня, располагались по кругу, в центре которого высилось странное сооружение, напоминающее храм или святилище.

— Добро пожаловать в Красноглазку, сосуд Аббадона, — с ухмылкой произнёс Грулев. — Твой новый дом. По крайней мере, на те недолгие дни, что тебе осталось жить.

Вот теперь я начал по-настоящему злиться. Никто не будет планировать мою смерть и говорить об этом с такой самодовольной ухмылкой. Я чувствовал, как внутри меня что-то просыпается — не Аббадон, а что-то другое. Моя собственная решимость… моя ярость… моя, мать его, сила!