Мажор

Григорьев: Только для меня нет места в этой любвеобильной душе.

Торская: Для людей вашей категории места нет. Верно.

Григорьев: Надежда Николаевна, обратите внимание, здесь часовой.

Торская: Ничего не могу поделать: в присутствии часового вы не умнеете.

Клюкин неожиданно взрывается смехом.

Григорьев: Так, Надежда Николаевна?

Торская: Да, так.

Григорьев: Хорошо. (Ушел наверх.)

Клюкин: Сцена ревности, да?

Торская: Нет, Вася, это сцена хамства…

Клюкин: И я так думаю.

Торская: А где Воргунов?

Клюкин: А вот.

Воргунов вошел.

Воргунов: Удивительное дело: для чего я вам могу понадобиться?

Торская: Идите сюда, мне надо с вами поговорить. Садитесь.

Воргунов: А это что за персонаж?

Клюкин: В коммуну просится.

Воргунов: Смотрите, какой он смирненький. Ну, чего ты такой смирный?

Лаптенко: Примите в коммуну.

Воргунов: Ага, практические соображения, значит?

Лаптенко: У меня соображение хорошее. Примите.

Воргунов: Я вижу: смирненький.

Торская: Так и нужно: он будет хорошим коммунаром, правда?

Лаптенко: Я буду все делать… А примете?

Торская: Я здесь человек маленький… Попросишь старших…Примут.

Воргунов: Ну, сел. Говорите, в чем дело?

Торская: Один коммунар, фамилия его Одарюк, сделал важное усовершенствование в выключателе. Об этом говорят все коммунары. Вам известно?

Воргунов: Ничего не слышал. В выключателе? Угу…

Торская: Знает о нем Григорьев. Григорьев объявил, что усовершенствование Одарюка ничего не стоит. Я хочу, чтобы вы проверили.

Воргунов: Где же этот молодой русский изобретатель?

Клюкин: Он сейчас на работе, я могу вам рассказать.

Воргунов: Оказывается, это уже достояние широких народных масс? Рассказывайте.

Клюкин: В выключателе есть пластинка, знаете?

Воргунов: Ну?

Клюкин: Там на двух углушках нужно высверлить две дырочки и закрепывать на них штифтики для контактов. Одарюк предлагает дырочек не сверлить, штифтиков не ставить, а штамповать пластинку наподобие ласточкиного хвоста, а потом загнуть два хвостика. Можно их загнуть во время штамповки. Получаются хорошие контакты.

Воргунов: Угу. Это он сам придумал?

Клюкин: Ну, а кто же?

Торская: Разве хорошо?

Воргунов (в задумчивости подымается и направляется вверх): Черт… Просто как… Ласточкин хвост…

Торская: Петр Петрович, куда же вы?

Воргунов(остановился на лестнице): Ах, да. Так его фамилия Одарюк? А не Одергейм?

Клюкин: Да нет, Одарюк.

Воргунов: Пошлите этого Одергейма ко мне.

Клюкин (сдерживая смех): Смотри ты!

Сверху спускается Григорьев.

Воргунов: Товарищ Григорьев, вам было известно предложение Одарюка — ласточкин хвост?

Григорьев: Дело в том…

Воргунов: Было известно?

Григорьев: Было…

Воргунов: Больше не имею вопросов.

Григорьев: Петр Петрович, спасите мою душу — я же говорил о нем Георгию Васильевичу, и он со мной согласился.

Воргунов: С чем именно согласился?

Григорьев: Что это слишком наивно.

Воргунов: Угу. Замечательно!

Григорьев: И потом ведь немцы этого не делают.

Воргунов: Отправляйтесь к чертовой матери с вашими немцами, понимаете? Немцы за вас будут соображать? Ох ты, Господи, когда это кончится? (Ушел.)

Григорьев: Это вы ему рассказали, товарищ Торская?

Торская: Я.

Григорьев: Это называется интригой, товарищ Торская.

Торская: Это называется борьбой, товарищ Григорьев. (Ушла.)

Григорьев: Что она ему рассказывала?

Клюкин: С часовым разговаривать строго воспрещается.

Григорьев: Ага, воспрещается? (Пошел наверх.)

Зырянский(выходит из столовой): А это что за птица?

Лаптенко: Дядя, примите в коммуну.

Зырянский: Из детского дома давно?

Лаптенко: Я не из детского дома.

Зырянский: А ну, покажи. (Открывает ворот рубахи, осматривает белье.) Когда ты убежал из детского дома?

Лаптенко: Три дня.

Зырянский: Так чего ты к нам пришел?

Лаптенко: На заводе хочу работать.

Зырянский: Ну, посиди, просохни малость. (Уходит во двор.)

Лаптенко: А кто здесь самый старший?

Клюкин: Обойдешься без самого старшего.