Мчс для разбитых сердец

— Пойдем нечего стоять, — вздрогнула от неожиданности, настолько ушла в себя. Быстро вытерла слезы, даже не почувствовала их. — Операция — это не быстрое дело. Присядем, Женька чай для тебя принес. Пойдем.

Спокойный голос Ивана Петровича, помог быстро прийти в себя. Даже представить не могу, что сейчас чувствуют родители. А я эгоистично погрузилась в свои переживания, вместо того, чтобы утешить и поддержать их.

— Спасибо, — взяла чай в бумажном стаканчике. Меня посадили в кресло рядом с Надеждой Егоровной. Мама легонько сжала мою руку давая свою поддержку.

Сделала маленький глоток обжигающего чая, даже его вкус такой же горький, как и мое состояние.

Минуты текли настолько медленно, что казалось будто время остановилось. И мы все словно мухи, увязшие в янтаре.

— Я видела твою работу в ресторане Ванечки. Очень красиво и настолько реально, так и хочется пройти дальше по улице.

— Наденька, — Иван Петрович поджал губы и махнул рукой.

Так вот почему мне отец Тима показался знакомым. Когда-то видела в новостях рассказ об открытии нового ресторана и еще подумала, что дядька колоритный, таких рисовать сплошное удовольствие. Сеть его ресторанов лучшая в городе, поэтому и мелькает на экране телевизора часто. Многие события города проходят именно там.

— Спасибо, — стало неловко от пришедшей догадки.

Это что же получается, меня взяли на работу художником потому, что Тим попросил, а не я такая талантливая. Ой, так это же и деньги, тоже не мои, а Тима, вернее его родителей. То есть в любом случае Тим, как и хотел, за все платит самостоятельно. Теперь понятно почему он нас скрывал друг от друга.

Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Главное, чтобы он жил. А со всем остальным справимся. Я на это надеюсь.

За окном стало совсем светло, но принесет ли новый день радостные события? Очень хочу в это верить. Но почему же операция так долго идет? Ожидание и неизвестность пугают.

— Вы родители Тимофея? — мы подскочили и подошли к крепкому мужчине, наверное, он ровесник родителей Тима. Вид у него был уставший и печаль в глазах болью отозвалась в сердце. — У него множественные многоуровневые повреждения позвоночника, приведшие к сдавлению магистрального сосуда спинного мозга. Плюс ожог второй степени. Предварительный прогноз на полное выздоровление двадцать-тридцать процентов.

Мама заплакала, спрятавшись на груди мужа. Я сжала руки, вонзив ногти в ладони, сдерживая слезы.

— Доктор, но может можно что-то сделать? — Иван Петрович бережно гладил жену по спине. — Вы не стесняйтесь у нас деньги есть.

— Все, что вы можете сделать, кроме назначенного лечения — вселить веру и желание встать на ноги. Процесс выздоровления длительный и болезненный. Надо набраться терпения и упорства. Вы воспитали героя, которым можно гордиться.

— Мы можем его увидеть? — Надежда Егоровна взяла себя в руки.

— Сейчас нет. Он спит. Приходите завтра к обеду, к тому времени все процедуры и осмотр будут завершены.

— Спасибо, доктор.

— Всего доброго, — резко развернувшись поспешил дальше.

— Таисия, поедемте к нам, — улыбка мужчины была на губах, но не касалась глаз.

— Нет, спасибо. Я лучше к себе, — надеюсь родители не в курсе, что мы с Тимом живем вместе.

— Вы уверены, что стоит оставаться одной сейчас? — вкрадчивая интонация напрягла не только меня и Надежда Егоровна, и Евгений смотрели на него недоуменно.

— Да. Мне нужно побыть одной, — спасибо, что подсказали вежливую причину для отказа. Хватит и того, что живу за их счет, как оказалось. Еще и в их дом ехать, ну ж нет.

— Таисия, то, что сказал врач…

— Я верю в то, что Тимофей встанет на ноги, — знаю, что перебивать не хорошо. Но и молчать не могу. — Он сильный и слишком любит свою работу.

— А вот на работу он уже вряд ли вернется, — цепкий взгляд не отпускал ни на мгновение, внимательно отмечая все детали.

— Что? — внутри все похолодело от ужаса. Для Тима работа слишком важна, чтобы легко от нее отказаться. Но, если все так, как говорит его отец, то у него не будет выбора.

— Такая травма бесследно не проходит, уж поверьте бывшему пожарному, — а вот этого я не знала. Это что же у них семейная традиция такая?

— Но… боже, когда Тим узнает…

— Да, это подорвет его. И я хочу верить, Тасенька, что домой вы едете исключительно чтобы отдохнуть, а не собрать вещи и сбежать, — последнее он сказал на столько жестко, что я вздрогнула.

— Что?! Да как вы можете?! Я люблю Тима! — он что же на самом деле думает, что я с его сыном из-за денег?

— Хочу на это надеяться.

— То есть ваше приглашение всего лишь желание не дать мне сбежать, а не забота о моем душевном состоянии? — его недоверие больно ударило. Мне захотелось ответить тем же.

— Я не… — приятно было увидеть растерянность, не все же мне.

— Да ладно, что у ж там. Тимофей ваш сын, я все понимаю. Извините, но я хочу поскорей закончить этот кошмарный день и хоть несколько часов поспать, — конечно, портить отношения с родителями будущего мужа неразумно, но и терпеть необоснованные подозрения не улучшат их.

— Таисия, если хотите могу до дома подвезти, такси вот-вот подъедет, — Евгений вмешался в наш разговор останавливая конфликт. Думаю, что, как и я, Иван Петрович был благодарен за это.

— Спасибо, с удовольствием. До свидания, — не дожидаясь ответа поспешила на улицу. Вдохнуть свежий воздух с терпким запахом осени.

Евгений оказался сообразительным мужчиной, с разговорами не лез, до дома не провожал. Но на прощание сказал, что в случае чего могу ему звонить и всунул в руку обрывок бумажки с номером телефона.

Дома перепуганный Фей сидел посреди коридора. Чистого коридора. Пока поднималась вспомнила, как Тим рассказывал о разгроме, устроенном котом, и где-то в глубине души молилась, чтобы было чисто. Молитва была услышана.

Не успела закрыть дверь, как он в три прыжка подбежал ко мне и запрыгнул на руки дрожа и мурча, или он от мурчанья дрожал.

— Ну что ты маленький, я тебя не брошу. Откуда в тебе такие страхи, м? — ничего не ответив малыш начал облизывать мою шею и лицо до куда мог дотянуться. — Ну-ну, хватит, мой хороший, пойдем я тебя покормлю и ляжем спать. Устала так, что еле говорю.

Удивительно, но к еде он едва притронулся, побежав следом за мной в спальню. Я же ничего не хотела, кроме сна. Столько потрясений за сутки. Мне нужно время чтобы все переварить.