Меч Баа Ци

— Идиотизм какой-то, — прокомментировал полученный выговор Ордена Баа Ци.

— Оу, господин Баа Ци! — многообещающе улыбнулся Трисмегас, — идиотизм только начинается! Хе-хе. Господин магистр, коли я оружие, ведь я неподсуден трибуналу Ордена. Он же не рассматривает дела и поступки вещей?

— Погодите, уважаемый меч, — попросил Суператор. — Сейчас явится Темная душа и определит вашу сущность, меч вы или нет. Вы же обвиняетесь в… хм… предательстве дела Ордена, убийстве двух и более рыцарей, воровстве коня. Тяжко, тяжко, да. Особенно, убийство. Ай-яй-яй. За это вам, Баа Ци, грозит серьезная кара.

— А причем тут я? — изумился Баа Ци. Суператор кивнул фро Каму, тот с готовностью вытащил из-под стола большую книгу с деревянной обложкой, открыл с ходу нужную страницу и бесстрастно процитировал, словно судья приговор:

«Ежели найден кто убитым, поранетым, то наказывают лицо, чье оружие сие сделало, и наказываемого, согласно тяжести преступления, — либо забить камнекрутными кнутами, либо казнить четвертованием по разумению почтенного трибунала».

— Наказывают лицо, чье оружие сие сделало! — повторил нужный пункт Суператор. — А поскольку вы не отрицаете, что господин Трисмегас есть ваш меч, то именно вы и виновны в убийстве лиц, которых он убил!

Баа Ци некоторое время сидел, то открывая рот, то закрывая, в попытке переварить логику Кодекса уравнения плохих поступков. Витиеватая юридическая цепочка выводов вела его на эшафот. Впрочем, он с самого начала ареста не ожидал ничего хорошего от застенков Средневековья. Но хорошее отношение фро Кама, уважение стражников, хороший корм и удобная камера — все это расслабило и вдохнуло надежду на счастливый исход. Мол, разберутся, ничего не найдут и выпустят. Надежда не оправдалась.

— Совсем забыл, господа! — сообщил наконец Баа Ци, внезапно вспомнив кое-что. — У меня есть контрдовод! Это не мой меч! Мой меч спокойно лежит в ножнах обычной железкой, как ему и полагается, правда, не при мне. Его отобрали рыцари, когда скрутили меня в зале заседаний! Ну в самом деле, попридуривались и хватит. Как может Трисмегас, сия упитанная морда, быть мечом даже технически? Если это так — пусть для начала попробует в ножны влезть!

— Довод учтен, — кивнул фро Кам, умело продолжая свою писанину. Видимо, он вел протокол допроса. Старик поднял совершенно серьезные глаза на Суператора. — Фро, изволите произвести следственный эксперимент и попытаться засунуть Трисмегаса в ножны от меча?

— Его колдовские умения заблокированы Темной душой, а без них, я думаю, этот экзерсис будет выглядеть балаганным шутовством. — сказал Суператор. — Как та история с кроликом и шляпой, помните?

Фро грустно вздохнули, припоминая былой конфуз. Баа Ци постарался скрыть улыбку, припоминая грустную историю, рассказанную Рубером, как рыцари поймали развлекавшего публику забавными фокусами бродягу, что представлялся народу с помоста цирка магом и чародеем. Суператор увидел его фокус с кроликом, коего за уши вытаскивали из пустой шляпы, и, будучи организатором до мозга костей, сразу загорелся немедленно заказать выступающему "магу" от лица Ордена целую партию столь полезных в дальних походах головных уборов. Но что-то пошло не так, а именно — господа зайцы отказывались вылезать из пустых шляп, приобретенных в товарных количествах, дабы прокормить собой многочисленные отряды Ордена. В делах веры на слово рыцари были, словно дети. Так что господин "маг и чародей", получив плату еще до проверки головных уборов на волшебные свойства, мгновенно испарился и теперь его искали отряды орденской милиции по всем городам и весям. Обмануть рыцаря можно легко, но выжить, когда обман вскрылся уже требовало изрядной ловкости.

Суператор поднял руку и по этому жесту прямо перед ним соткалась из воздуха Темная душа.

— Госпожа Кара, прошу помочь в выяснении личностей наших гостей. Можете ли вы их опознать? Для начала — кто сидит слева?

Кара мгновенно очутилась рядом с Баа Ци и склонила бледное лицо с завязанными глазами над ним. Нисколько не смущаясь, тот с интересом осматривал Темную душу.

— Кто это? Это придурок, — тихо произнесла Темная душа, так, чтобы только Баа Ци и услышал.

— От дуры слышу, — огрызнулся Баа Ци. — Не могла более внятно подсказать с Трисмегасом?

— Что? Кара, говорите громче, не слышу, — попросил Суператор. Темная душа повернулась к нему всем телом, медленно поплыла по воздуху прочь от Баа Ци. Приблизившись к магистру, сообщила:

— Существо слева не принадлежит к этому миру. У меня мало информации о нем.

— Так, — сказал Суператор удовлетворенно, хотя ответ и прозвучал не слишком исчерпывающим. — А кто такой наш Трисмегас?

— Трисмегас — опасное существо, — сразу ответила Кара. — Колдун-изменник.

— Мы знаем, милая Кара, — мягко сказал Суператор. — Но какова его суть? Кто он сам по себе? Посмотри внимательней.

Темная душа оказалась перед Трисмегасом. Тот глядел на существо исподлобья и недоверчиво. А когда Кара подняла руку, попытавшись прикоснуться к нему, дернулся назад.

— Ранее он являлся оружием, — сказала Кара. — Оружием существа слева. Не имею информации, как подобное возможно. Но это так.

— Эксперт подтверждает, что Трисмегас есть меч, то есть, оружие, господина арагмы Баа Ци, — кивнул фро Кам, меланхолично занося слова Темной души в протокол допроса.

Баа Ци что-то заговорил с возмущением, Трисмегас наоборот, торжествующе загоготал, порываясь схватить чашку на своем столике и бросить в бывшего хозяина.

Суператор кашлянул, призывая стороны к тишине и затем обратился к Трисмегасу.

— А вы, господин меч, напрасно радуетесь. Фро Кам, что там говорится о процедуре захоронения казненного?

Фро Кам быстро пролистал книгу Кодекса уравнения плохих поступков и ткнув пальцем в нужное место, прочитал вслух:

— Его надлежит сжечь и останки похоронить, вместе с оружием и амуницией. Оружие перед захоронением требуется уничтожить. Ежели это меч, то разломать на две или более частей.

Глава 48. Гостья любит сладкое

Трамвай медленно заворачивал по стальному кругу рельс, издавая тяжкий скрип.

— Девушка, вы не проехали свою остановку? Следующая конечная! — сказала кондуктор, тихонько тронув задумавшуюся девушку в больших солнцезащитных очках за плечо.

— Спасибо, я свою остановку не пропущу, — сказала она старушке-кондукторше и улыбнулась. Вроде и улыбка была доброй, но в глазах юной пассажирки даже сквозь темное стекло очков блеснуло нечто страшное, мистическое. Да так, что кондукторша прянула назад, бормоча на всякий случай молитву. Но Катя уже не обращала на нее внимания, вставая с места.

В просторном салоне городского трамвая кроме нее было пять пенсионерок. Ближайшие к Кате вели степенный разговор о вечном: коррупции власти и нехватке денег.

— Да что там мэр, там же все куплено, сама понимаешь.

— Конечно.

— Вот недавно ездил мимо, машина у него здоровенная, мне всей пенсии на такую не хватит за всю жизнь. Откуда, спрашивается? С зарплаты? Посмотрела бы я на эту зарплату.

— Ой, не говори. Тошно даже на их рожи смотреть. Как ни включу — огромная сальная мордель на весь экран и все талдычит об успехах и достижениях. А где они? Будто они по другому городу ходят. Вот посмотри на дороги. Кошмар!

— Ладно. Наша остановочка, повздыхали да пошли. А? Стара, идешь или в трамвае останешься зимы ждать?

Девушка вышла после них. На остановке осмотрелась, словно видела все первый раз в жизни. Заглянула в свою сумочку, еще раз осмотрелась и твердым шагом поспешила в сторону своего дома.

В скором времени она уже открывала дверь квартиры ключом.

— Удалось найти собаку? — участливо спросила ее Тейли. Она сидела за столом на кухне, раскрыв книгу перед собой. Рядом высилась еще кипа книг, кроме них на столе стоял уже остывший чай и тарелка с нетронутым куском торта.