Меч Королей

— Нет, — сказал я.

— Это хорошо, — мрачно заметила она, и мы с Финаном засмеялись.

— И ничего смешного, — добавил Финан.

— Совсем ничего, — согласился я, всё ещё смеясь.

И тут кто-то заколотил снаружи в ворота. Спустя мгновение к нам подбежал Алдвин.

— Господин, господин! Там, снаружи воины! Воины!

— Помоги нам, Боже, — произнёс Финан.

Кто-то же должен нам помочь.

Снова раздался стук. Я пробежал через склад во двор и открыл оконце в воротах. Всего два воина, оба в кольчугах, и оба уставшие. И с ними рядом двое с ручной тележкой, видимо, слуги. В тележке две бочки.

— Уже открываю! — прокричал я.

— Да что ты, не торопись! — язвительно ответил один из тех, что в кольчугах.

Со мной были Финан и Видарр. На камнях двора валялись два мёртвых стражника и два дохлых пса. Я ткнул в их сторону, потом на конюшню, и Финан потащил туда один труп, а Видарр другой.

— Живее! — послышалось из-за ворот.

— Стараюсь! — отозвался я и поднял один засов. Я с грохотом уронил его наземь и увидел, что Видарр уже убирает в конюшню псов. Я не спеша поднял второй засов, подождал, пока Финан закроет конюшню и стал открывать ворота.

Один из двоих, которых я принял за слуг, отпрянул, по-видимому, удивлённый моим появлением.

— Ты кто такой? — спросил он.

— А ты кто такой? — грубо ответил я.

— Я из дворца, младший управляющий, — испуганно ответил он, — как видишь, доставил припасы. Но где же Элфрин?

— Болен.

Я вдруг вспомнил, что на мне открыто висит молот, мой амулет. Тот, что меня спрашивал, тоже его увидел, и боязливо взглянул мне в глаза.

— Болен?

— Лихорадка.

— У нас тут большинство людей потеют как свиньи, — дополнил Финан мою историю, — и даже рабы. А пара из них уже померла.

Гость сделал ещё шаг назад, и оба воина тоже. Воины в кольчугах выглядели крепкими и уверенными, но даже самый надёжный боец, испытавший ад стены щитов, боится чумы. Финан тоже её боялся и перекрестился, наверняка вспомнив о слухах, что на севере свирепствует болезнь.

— Тебя лорд Варин прислал? — спросил я.

— Конечно, — ответил младший управляющий. — В последние две недели мы ничего не могли прислать, там распоряжались люди Красавчика, но теперь всё снова в порядке.

— Ради всего святого, поторопись, — проворчал один из воинов.

— Значит, тебя Гуннальд нанял? — спросил меня младший управляющий.

— Пойди и спроси его сам. — Я показал на дом.

— Он тоже в поту, — сказал Финан. — Спаси его, Боже.

— Четыре шиллинга, — ответил распорядитель, заметно утомившись от разговора. Он кивнул на тележку. — Плати и забирай бочки.

— А я думал, это стоит два. — Финан догадался поторговаться. — Гуннальд сказал, два шиллинга.

Один воин шагнул к нам.

— Четыре шиллинга, — рявкнул он. — Нас наняли охранять твою проклятую жратву, поэтому цена поднялась. Четыре шиллинга.

Я полез в свой быстро худеющий кошель, дал младшему управляющему четыре шиллинга и помог Финану с Видарром внести бочки во двор. Они воняли.

— До следующей недели! — сказал младший распорядитель. Он дал по шиллингу каждому из воинов, два оставил себе, и все четверо пошли прочь.

Я закрыл и запер ворота.

— Что это такое было? — спросил я.

Финан издал звук, означающий отвращение. Он снял крышку одной бочки, она оказалась на две трети наполненной мутным элем. Финан сунул в него палец и попробовал на вкус.

— Кислятина, — поморщился он, — хуже барсучьей мочи.

— Откуда ты знаешь? — поддел его Видарр.

Финан проигнорировал вопрос, снял крышку со второй бочки и отшатнулся — вонь стала сильнее.

— Господи Иисусе! И за это мы отдали серебро?

Подойдя к бочкам, я увидел, что вторая наполовину наполнена мясом — похоже, свининой — покрытой прогорклым жиром и с ползающими личинками.

— Гуннальд, говорил, что кормит их мясом, — пробормотал я.

— И там кора? — нагнувшись над бочкой, Финан потыкал пальцем гнилое мясо. — Ублюдки мешают его с древесной корой!

Я вбил крышку на место.

— И где они берут эту дрянь?

Ответ дал один из схваченных нами стражников, сказав, что у Гуннальда был уговор с дворцовым распорядителем, и тот продавал ему недопитый эль и еду для рабов.

— Женщины готовят на кухне, — объяснил он.

— Это они готовить не будут, — сказал я и приказал вывалить содержимое бочек в реку. Ещё пленный стражник рассказал нам, что сын Гуннальда повёз рабов во Франкию и корабль должен вернуться через три дня. — Он и покупать рабов будет? — спросил я.

— Только продавать, господин.

Пленного стражника звали Деогол, он был моложе трёх остальных и старался угодить. Он был западный сакс, потерял руку, сражаясь за Эдуарда, когда тот вторгся в Восточную Англию.

— Работать по дому я не могу, — объяснил он, поднимая обрубок правой руки, — а Гуннальд дал мне работу. Надо же человеку есть.

— Значит, сын Гуннальда продаёт рабов?

— Война — плохое время для торговли, так они говорят, господин. В Лундене цены низкие, вот он и поплыл продать повыгоднее за морем. Всех, кроме...

Он умолк и решил дальше не говорить, но я заметил, как он бросил взгляд в сторону лестницы.

— Кроме девушек, которые наверху? — спросил я.

— Да, господин.

— А почему он их не продаёт? По-моему, они стоят денег.

— Это его девушки, господин, — несчастным голосом произнёс Деогол. — То есть, его отца, но они их делили.

— Гуннальд Гуннальдсон и его сын? — Деогол молча кивнул. — Как зовут сына?

— Лайфинг, господин.

— Где его мать?

— Умерла, господин.

— А что за гребцы на его корабле?

— Рабы, господин.

— Сколько?

— Всего двадцать вёсел, — сказал Деогол. — По десять на борт.

— Такой небольшой корабль?

— Зато быстрый, — отвечал Деогол. — Тому, старому, — он кивнул в сторону развалины у причала, — надо вдвое больше гребцов, а плавал он как свинья.

Значит, Гуннальд купил корабль поменьше и легче, требующий меньше гребцов на вёслах, и, если пленник прав, достаточно быстрый, чтобы уйти от большинства фризских или датских налетчиков, охотящихся за лёгкой добычей. Этот корабль может вернуться со дня на день, но сейчас у меня девятнадцать освобождённых рабов, четыре пленных стражника, десяток детей, мои семь человек, священник, Бенедетта и две лошади на конюшне, и всех надо кормить. К счастью, на кухне обнаружилось десять мешков овса, куча дров, каменный очаг с ещё тлеющими углями и огромный котёл. С голода не умрём.