Меч Королей

— Кто такие? — спросил один.

— Люди лорда Варина, — ответил отец Ода, его датский акцент делал эту ложь более правдоподобной.

— Через мост, отче? — спросил стражник.

— Вон туда, — отец Ода указал в сторону улицы, ведущей на восток мимо верфей и складов.

— Ведём на продажу этих мелких говнюков, — объяснил я.

— Мерзкие гадины! — добавил отец Ода, отвесив Алдвину подзатыльник. — Мы поймали их, когда они воровали припасы из кладовой дворца.

— И вы их продаёте? — стражника это позабавило. — Это лучшее, что с ними можно сделать!

Пожелав ему доброго дня, мы свернули на нашу улицу.

— Не эти ворота, — пробормотал Алдвин, — следующие.

Двор Гуннальда располагался в опасной близости к мосту, где у жаровни стояла дюжина стражников. Что бы мы ни делали, надлежало действовать тихо, хотя начал я достаточно шумно — заколотил по воротам рукоятью Вздоха змея. Никто не ответил. Я опять застучал, колотил в ворота, пока в них не открылось маленькое окошко и из тени не появилось лицо.

— Чего надо?

— Лорд Варин прислал вам товар.

— Кто такой лорд Варин?

— Командир гарнизона. Живо открой ворота.

— Господи Иисусе, — проворчал человек. Я увидел, как блеснул его глаз, когда, выглянув на улицу, он увидел детей и воинов. — А подождать нельзя было что ли?

— Так тебе нужны эти говнюки или нет?

— Девочки есть?

— Три, и зрелые.

— Погоди.

Оконце закрылось, мы ждали. Думаю, привратник отправился поднимать с постели хозяина или, может быть, управляющего. Серый волчий свет просачивался с востока, небо светлело, серебристыми отблесками мерцали края высоко несущихся облаков. Дальше по улице открылась дверь, появилась женщина с ведром — должно быть, набрать воды. Она боязливо глянула на моих воинов и нырнула обратно в дом.

Оконце снова открылось, света едва хватало, чтобы разглядеть бородатую физиономию, которая в свою очередь молча разглядывала нас.

— Лорд Варин, — заявил я, — не любит, когда заставляют ждать.

Послышалось бурчание, оконце закрылось, я услышал, как поднимают засов, потом одна половина тяжёлых ворот распахнулась, царапая каменные плиты, которые, полагаю, положили здесь еще римляне.

— Веди их внутрь, — сказал бородатый.

— Входите! — рявкнул я на детей.

Во дворе было трое мужчин, все без кольчуг, лишь в безрукавках из толстой кожи, и с короткими мечами в простых деревянных ножнах. У одного, высокого и длинноволосого, на поясе висел свёрнутый кнут. Это он открыл нам ворота. А теперь проследил, как дети гуськом вошли во двор, и плюнул на каменные плиты.

— Жалкие заморыши, — сказал он.

— Поймали в кладовых дворца, — сказал я.

— Паршивые мелкие воришки. Стоят немного.

— Но расположение лорда Варина тебе пригодится, — ответил я.

Длинноволосый только фыркнул в ответ.

— Запирай ворота! — приказал он своим товарищам. Ворота со скрипом закрылись, два железных засова встали на место. — Встали в ряд! — рявкнул он на детей, и те покорно побрели выстраиваться в неровную линию. Они казались напуганными. Хотя дети знали, что это притворство, они боялись длинноволосого типа с кнутом. Она стал осматривать их, поднял голову Алдвина, чтобы разглядеть получше.

— Я не знаю никого из этих людей, — прошептала стоявшая рядом со мной Бенедетта.

— Их надо кормить, — сказал длинноволосый, и остановился посмотреть на Алайну. Он поднял её личико вверх и ухмыльнулся. — Хорошенькая малышка. — Я чувствовал, как напряглась Бенедетта. — Весьма хорошенькая, — он положил руку на вырез платья, как будто собрался его разорвать.

— Она пока не твоя, — рявкнул я.

Длинноволосый вытаращился на меня, изумлённый вызовом.

— С этой сучкой что-то не так? Небось следы от оспы?

— Отстань от неё! — одновременно произнесли мы с отцом Одой.

Надсмотрщик убрал руку, но нахмурился.

— Если она чиста, — нехотя сказал он, — то, может быть, чего-то и стоит, но этот мелкий ублюдок — нет.

Он перешёл к Рэту.

Я оглядывал двор. Ворота выходили на высокое здание, большое, как зал для пиршеств. Нижний этаж был сложен из больших обработанных каменных блоков, а верхний — из просмолённых брёвен. Дверь имелась только одна, и единственное окошко — маленькое и закрытое ставнями, высоко под крышей на чёрном фронтоне. Справа стоял небольшой сарай, судя по конскому навозу во дворе, я решил, что это конюшня. Дверь там тоже была закрыта.

— Сколько здесь обычно людей? — спросил я у Бенедетты, понизив голос.

— Десять-двенадцать, — прошептала она в ответ, но её воспоминаниям уже двадцать лет, и говорила она неуверенно.

Я задумался — как же Гуннальд Гуннальдсон, если он до сих пор здесь живет, обеспечивает свой корабль командой, ведь, если Алдвин прав, скамей там не меньше, чем на два десятка гребцов. Может, работорговец нанимает людей для каждого плавания, или, что более вероятно, использует рабов. Мы с Финаном побывали рабами на борту такого же корабля, прикованные к скамьям и избиваемые кнутом.

Два других стражника теперь стояли без дела у двери большего здания, со скучающим выражением лиц. Один зевнул. Я прошёл вдоль строя детей, всё ещё со Вздохом змея в руке.

— Вот эта должна стоить неплохо. — Я остановился рядом с высокой тоненькой девочкой с всклокоченными каштановыми волосами, обрамляющими веснушчатое лицо. — Будет хорошенькой, если её отмыть.

— Дай взглянуть.

Длинноволосый приблизился, я поднял Вздох змея, вонзил ему в горло, и давил, пока в рассветных лучах не заблестела кровь. Один маленький мальчик испуганно завопил, Алдвин закрыл ему рот рукой, после чего малыш только смотрел на умирающего расширившимися от ужаса глазами — тот заваливался назад, тянул руки к клинку в разрубленном горле, в утреннем воздухе расплывалась вонь опорожнившегося кишечника. Он тяжело рухнул на залитые красным камни, а я двигал клинок туда-сюда, углубляя рану, пока меч не наткнулся на позвоночник. Кровь ещё пульсировала и лилась, но каждый толчок был слабее предыдущего, булькающие звуки, которые издавал умирающий, с каждым придушенным вздохом делались тише, и к тому времени, как он перестал дёргаться, мои люди уже пересекли двор, прирезали одного охранника и схватили второго. Мы убили двоих и взяли в плен третьего, не подняв особого шума, но некоторые самые маленькие дети расплакались.

— А ну, тихо! — прикрикнул я.

Они в ужасе смолкли. Уголком глаза я заметил движение — кажется, ставня на маленьком окошке чуть-чуть приоткрылась. Может, так и раньше было? А потом с высоты фронтона сорвался коршун и полетел на восток. Может, эта птица и есть то движение, что я видел? Может, это был знак? Алайна бросилась к Бенедетте и уткнулась лицом в её юбку. Я выдернул Вздох змея, вытер окровавленное острие о безрукавку мертвеца. Взбудораженный этой смертью Алдвин улыбнулся, но улыбка тут же исчезла при взгляде на моё сердитое лицо, забрызганное кровью убитого.

— Финан, — сказал я, указывая на сарай.

Взяв с собой двоих, он открыл дверь и вошёл.

— Конюшня, — доложил он и спустя мгновение добавил: — Две лошади, больше ничего.

— Отведи туда детей, — велел я Бенедетте. — Запри дверь и жди, пока я не пришлю за тобой.

— Помни, ты обещал, — сказала она.

— Обещал?

— Что дашь мне самой убить Гуннальда!

Я провёл её к конюшне, и ответил:

— Я не забыл.

— Постарайся, чтобы он был жив к тому времени, как пошлёшь за мной, — с горечью произнесла она.