Меч

Посмотрев вокруг нас и попытавшись понять, какую часть стены занимали разумные участки, я вновь субвокально обратилась к Врегу.

— Поспешите, — торопливо сказала я. — Оно знает, что я здесь. Оно пытается понять, друг я или нет. Я не смогу долго сбивать его с толку. Я беспокоюсь, что оно всё равно сумеет подобраться ко мне.

Врег посмотрел на меня. Я увидела понимание в его глазах, и он поднял взгляд к кайме на стене под потолком, где, похоже, находилась большая часть разумного сознания. Я осознала, что так плотно укрыла их щитами, что он вообще не почувствовал разум органической стены.

— Врег, — позвала я.

Лицо Гаренше показалось над краем люка в полу.

Я увидела, как он смотрит по сторонам, сосредотачивается на органике, затем смотрит на меня с изумлением.

— Скажи ему прекратить пялиться и сделать что-нибудь, — сказала я Врегу через передатчик. — По моей вине нас вот-вот убьют. Эта штука вооружена.

Врег показал Гаренше серию быстрых жестов, и Гаренше шустро и почти грациозно вылез из люка. Вскочив на ноги, он за три шага добрался до секции стены у двери. Содрав свои перчатки, он положил голые ладони на наружную сторону гладкой поверхности.

Я прикрыла его свет щитами, когда увидела, что он начал искрить и приближаться к лимитам моей переделанной конструкции, практически сразу же — даже дважды. Наблюдая за его работой и опять разделяя сознание, я опять расширила щит, всё ещё беспокоясь о стене позади нас.

— Если он станет возиться с этой штукой, это спровоцирует сигнал тревоги? — спросила я у Врега, все ещё подавляя панику.

— Нет, — ответил он.

— Ты уверен? — я с сомнением смотрела, как эта штука замечает Гаренше.

— Гар с этим справится.

Я видела, как массивный видящий косится на меня после того, как Врег показал ему ещё одну серию жестов руками. Он подмигнул мне, подбадривая и улыбаясь. Затем сосредоточился обратно на стене.

Остальные видящие теперь вылезали из дыры в полу.

Один за другим они смотрели на стену образов, которые я проецировала, затем на меня, затем на Гаренше, затем, наконец, на Врега, который лишь улыбался и иронично пожимал плечами.

Мне было уже всё равно. Я начинала ощущать себя шизофреником, держа проектор, щит вокруг Гаренше, пока он говорил с этой чёртовой стеной, и конструкцию, которую все остальные то и дело теребили, пытаясь сканировать и увидеть, что именно я делаю.

Наконец, моё терпение закончилось.

— Ты не мог бы приструнить этих туристов в цирке? — спросила я, всё ещё не разжимая губ. — Скажи им умерить пыл, ладно? Это отвлекает.

Врег улыбнулся, но я видела, как он переключил внимание на остальных.

Их тычки стихли.

Когда это случилось, я немного расслабилась, сосредоточив больше своего внимания на Гаренше и образах, которые продолжала показывать стене. Стена, похоже, теперь слушала большого видящего, что немного избавило меня от напряжения и попыток отвлечь её в одиночку.

Наконец, Гаренше обернулся ко мне и что-то показал жестами.

Стараясь не закатывать глаза, когда мне пришлось признать, что я его не понимаю, я ощутила усмешку Врега перед тем, как раздался его голос.

— Не знает язык жестов, — произнёс он по субвокалке, затем, скорее всего, показал то же самое жестами для Гаренше. — Принцесса, — сказал он мне. — Он закончил. Ты можешь остановить конструкцию образов.

— Чего? — переспросила я.

Он неопределённым жестом показал над нашими головами.

— То, что ты делаешь прямо сейчас, — весело сказал он. — Двухмерную коробку образов, которую ты использовала, чтобы спасти нам жизни.

Я хотела было спросить, затем решила, что это не имеет значения.

Поколебавшись и поволновавшись (вдруг они ошибаются), я опустила экран изображений, который поддерживала для органической стены. Я смотрела, как он растворяется в белизне более крупной конструкции, которую я создала над нами. Физическое изображение растворилось в тот же момент, оставив после себя вид реальной комнаты.

Я снова затряслась так сильно, что вцепилась в бронежилет и сделала вдох перед тем, как сосредоточиться на конструкции и Вреге.

Он с любопытством наблюдал за мной.

— Ты устала, принцесса? — спросил он. — Тебе нужен свет?

Я задумалась над этим. Я была на взводе, мои нервы напоминали слишком туго натянутую гитарную струну. Я едва не угробила всех нас, отреагировав слишком медленно, разинув рот и уставившись на эту стену, как туристка, но с моим светом всё было нормально.

Я показала отрицательный жест.

Вновь слегка улыбнулся, он кивком головы показал на органическую стену.

— Пошли, — сказал он. — Мы опережаем расписание.

— Это будет проблемой? — спросила я, также пользуясь субвокалкой.

Он тихонько, но беззвучно рассмеялся.

— Нет, принцесса. Более того, думаю, когда всё это закончится, я буду должен ужин твоему мужу.

Я не спрашивала у него, что он имел в виду.

Гаренше уговорил дверь создать для нас проём в жидком металле. Нервничая, я посмотрела на камеры, которые видела в углах комнаты, но Гаренше отмахнулся от моих страхов. Когда я посмотрела на Врега, он улыбнулся.

— Визуальное наблюдение уже не работает, принцесса. Не волнуйся. Гар хорош в своём деле.

Кивнув, я переключилась обратно на планы, соединяя мысленную картинку с чертежами, которые изучала перед приходом сюда.

Я опять поразилась тому, что Ревик не только позволил мне участвовать, но и похоже, искренне хотел моего участия. Прежний Ревик оставил бы меня в вертолёте с каким-нибудь незначительным заданием — это при условии, что он не приковал бы меня к сиденью и не приказал кому-нибудь для гарантии держать меня под прицелом. Паранойя — это очень мягкое описание его прежних взглядов на мою безопасность.

Этот новый Ревик лишь спросил у меня, не против ли я пойти без него. Он не объяснил толком, зачем, только сказал, что ему нужно разделить нас по тактическим причинам.

Он находился в здании Секретариата уже больше часа, когда наш вертолёт приземлился. Врег предостерёг меня ещё в Рио, что Ревик мало сумеет помочь нам на предварительных этапах нашей работы здесь, поскольку он находится в десяти с лишним кварталах отсюда и занят своими частями операции.

Мы направлялись за главным призом, то есть, за самим главным процессором.