Меч

Врег взглянул на меня, и его чёрные глаза вновь сделались различимыми в ярком свете. Он широко улыбнулся, затем начал подниматься по лестнице, переставляя ладонь за ладонью, используя руки и ноги, чтобы быстро подняться.

Только тогда я осознала, что мои руки трясутся.

Я быстренько сосредоточилась, пока они не перестали дрожать.

Затем я тоже схватилась за ступеньку на уровне глаз и начала подниматься за ним.

Глава 35 Корректировка курса

Добравшись до верхушки лестницы, я оказалась наедине с Врегом в комнате, наполненной таким большим количеством органического материала, что стены были насыщенного зелёного цвета, как лес.

Ощутив движение, пока выбиралась из дыры в полу, я подняла взгляд на ещё более плотный участок стены над одной из четырёх дверей, которые выходили из комнаты.

Кое-что привлекло моё внимание — и удержало его.

Я продолжала смотреть туда, выпрямившись и уже обеими ногами стоя на полу комнаты.

Поначалу я не могла сказать, что именно я почувствовала.

Поверхность высоко над головой жидко мерцала на моих глазах, перекатываясь рябью, как кожа под ладонью или как неровность плотных мышц. Я зачарованно уставилась, как кожа вновь перекатилась рябью в направлении другого угла комнаты. Движение было змеиным, пугающе чувственным. Гладкое единообразие этого движения напугало меня, когда оно вернулось туда, откуда вышло.

Я поймала себя на том, что всё сильнее и сильнее убеждаюсь в том, что это единое сознание.

Я отошла от лестницы, но моё внимание оставалось прикованным к этому участку стены. Врег был слишком занят подъёмом остальных членов команды, чтобы заметить.

Мой свет нашёл границы сознания, которое я ощутила.

Это определённо какая-то машина — но в то же время она живая. Я не совсем могла различить машинную часть, но я ощущала её как набор запрограммированных приказов, словно это существо лишили свободы воли, а его разум ограничили несколькими узкими линиями поведения.

И всё же это не ощущалось как нормальная органика.

Чтение этой штуки светом напоминало чтение животного с высоким интеллектом.

Я проследила за присутствием машины, когда оно перестроилось вокруг места, где стояли мы. Я смотрела, как оно вновь рябью прокатывается по краю комнаты, в этот раз уже быстрее — и осознала, что их там двое.

Отдельный, но родственный организм образовывал кайму на стене вдоль высокого потолка.

Зачарованная, но также немного встревоженная, я отошла немного подальше от люка в полу, мельком взглянув на оборудование в комнате, которое, видимо, размещалось вокруг какого-то генератора. Чем бы ни являлись эти штуки, они куда больше походили на обычные «мёртвые» машины. Генератор занимал большую часть пространства с высоким потолком и стенами, покрытыми панелями с показателями. Даже явно органические части этих панелей, пульсировавшие тихим гудением, не интересовали мой свет так, как верхняя часть стен.

Я смотрела, как стена опять прокатывается рябью, и ощутила, что проблеск того присутствия усиливается. Её партнёр на потолке последовал навстречу, когда рябь вернулась, и они вновь слились в единый организм, собравшийся как жидкость прямо над тем местом, где мы стояли.

Что-то в этом присутствии причудливо напоминало мне бойфренда Касс, Багуэна.

Что-то в том, как двигался их свет aleimi, почти так, словно…

Мой разум застыл.

Нас сканировали.

Долю секунды я лишь изучала щупальца, которые машина нацелила на нас. Эта штука углубила своё сканирование, сосредоточилась на мне, но осторожно, почти так, словно она смотрела на меня глазами, пытаясь определить, друг я или враг.

Моё сердце подскочило к горлу, когда кусочки головоломки сложились в единую картину.

Эта чёртова штука не просто живая — она разумная.

Дыхание замерло в моих лёгких, сердце ухнуло куда-то вниз. У меня не было времени обдумать последствия её разумности, но мой разум включился в работу, брутально заставляя меня посмотреть в лицо суровым фактам.

Мой щит не сработает против этой штуки. Не тогда, когда мы так близко. Эта штука живая — скорее сторожевой пёс, нежели машина. Она могла действительно видеть нас.

Как только она сообразит, что нас здесь быть не должно, она нас убьёт.

Запаниковав, я вскинула стену образов, чтобы скрыть наше точное физическое местоположение.

Как зеркало, я отразила комнату обратно в живую стену. Осознав, что стена может видеть и физические данные, и Барьерные отпечатки, а значит, может заметить пустое пространство в Барьере — где слишком мало всего, или слишком много — я наполнила образы разбросанными следами отпечатков aleimi от оборудования и органических полов.

Я ощутила, как это существо слегка сдаёт назад.

Клянусь, я ощутила озадаченность этой чёртовой штуки.

Она всё ещё ощущалась живой, и теперь казалось, будто я сумела сбить её с толку. Это наводило на мысли о ребёнке-переростке, или о животном, которое вынюхивало нечто внезапно исчезнувшее — например, мышь, скрывшуюся в трещине в стене. Она продолжала смотреть на место, где должна была находиться я, и недоумевала, не найдя меня там.

Затем она принялась более настойчиво тыкаться в мою сторону, пытаясь найти края экрана, который я проецировала.

— Где Гаренше? — спросила я Врега через субвокалку, ощущая, как в груди становится тесно. Я не дожидалась его ответа. — Он нам нужен. Немедленно. Я не смогу сдерживать эту штуку долго.

Врег повернулся и недоуменно уставился на меня.

Затем он посмотрел вверх, на стену. Вздрогнув при виде экрана, который я проецировала, он вновь посмотрел на меня, и его лицо выражало открытое неверие.

Он немедленно свесился с лестницы, быстро показывая жесты руками.

Я продолжала прикрывать его свет, одновременно проецируя и расширяя экран образов перед органической стеной, чтобы прикрыть остальных. Я нашла камеры в комнате и тоже закрыла их экраном.

Только тогда повернувшись, я посмотрела на лицо Врега, пока тот, похоже, переговаривался с кем-то внизу.

Большая часть моего сознания продолжала полностью сосредотачиваться на живой машине. Я пыталась понять, насколько она продвинулась в изучении меня.

Она начинала подозревать, что образы, которые она видит в нашей части комнаты, происходили откуда-то из другого места. Теперь она искала их источник. Она продолжала подбирать различные отпечатки aleimi, которые я отражала, а затем терять их, не успев определить источник.