Мечи Эглотаура. Книга 1
Шрифт:
— Изволь быть поразборчивее в словах, любезный Ровуд, — тихо посоветовал Алкс. — Не хотелось бы заставлять тебя замолчать силою.
— А-а-а, наш пятиканареечный друг! — воскликнул Ровуд, вскакивая. — А где твой выносливый ослик? Офицьянт! Вина моему тридцатисовиному братцу! Тьфу, черт, вино же здесь все отравили… Тады пива! Или самогону, если есть такой, как дурак.
— Во-первых, у меня не ослик, а конь… — начал заводиться Алкс.
— Уймись, Ровуд, ты пьян, — сказал я.
— Нет, дружище, я не пьян, — возразил он чересчур громко, чтобы в это поверить. — Я не способен напиться, как дурак.
Алкс возвел очи горе, явно
— Вот он тоже так считал.
Серот отнял лапу от глаз и тихонько пробормотал:
— Ну за что? За что-о-о…
— Не трусь, драконистый, — похлопал его по гребню Ровуд. — Скоро Бигстас прилетит, вместе будете небеса драить.
— Я не умею летать, — еле слышно отозвался Серот.
— Ха-ха-ха, — сказал Ровуд. — Как же, видел я, как ты не умеешь… Алкс, не стой как дурак, хватай табурет и хлопайся рядом. Будем пить за встречу, за дам и за не дам…
— Чтоб демоны разобрали этого пошляка, — проворчал Алкс, следуя доброму совету.
— Демоны меня боятся, — среагировал тот. — Встречал как-то парочку. Щас обходят за полсотню шагов, как дурак.
Лем внезапно поднял голову, обвел всех мутным взглядом и внятно произнес:
— Ыгза!
После чего уткнулся лбом в столешницу.
— Чего? — не понял Ровуд.
— М-да, — произнес Алкс. — Надо же… Так напиться…
Лем вновь поднял голову и, ни на кого не глядя, продекламировал:
— Hеизлечим я. Пpогpессиpую упоpно, но излечимости пpедел давно пpеодолел! Хоть есть пpостpанство для pазвитья, — Лем потряс назидательно пальцем и хитро ухмыльнулся неведомо кому, — но в ужасе себе тот мpачный день пpедвижу иногда, в котоpый вдpуг пойму — я к совеpшенству в маpазме и бpеде пpиблизился настолько, что стоит лишь шагнуть — и вот! она! тончайшая чеpта, пpеодолев какую, я стану психом завеpшенным. И да пpебудет с вами Тбп…
Заснул опять.
— М-да, — невпопад повторил Алкс. — Напиться…
— Вечной пьянки не бывает, — поучительно наставил на него палец Ровуд. — А Лем у нас думал, что бывает. И вот щас, как дурак, бодуну поклоны бьет. Он, оказывается, еще и скрытый тбпист…
— А вот у меня — ни в одном глазу, — похвастался я, делая глоток пива.
— Ага, еще бы, — отозвался Серот. — Кады не пьешь, глазки не кучкуются.
— Уметь надо…
— Фигня все енто! Давай лучче тяпнем.
— Да что тяпать-то! Ты все вылакал…
— Офицьянт! Пить, твою мать! — заорал Ровуд. Я поморщился. Может, лучше было бы промолчать?
Через некоторое время я обратил внимание, что уже довольно долго Серот не отнимает лапу от морды. Приблизив ухо, я уловил мерный сип могучих прокуренных легких. Дракон, судя по всему, спал. Давно и Лем не подавал признаков жизни, как заснул мордой к столу, так и находился в этом положении… Ровуд с Алксом что-то серьезно обсуждали, и даже Ровуд меньше грубил, чем обычно. Жуля привалилась к моему плечу и сладко посапывала.
— Эльфы — проклятый народ, — втолковывал Ровуд. — Сам посуди, уже четыреста лет у них не было нормального короля, столица находится в какой-то дыре, куда нормальные люди не суются. Теория незабвенного Эа о преходимости рас вполне оправдывается, как дурак. Через еще какую-то сотню лет они начнут писать кипятком, вспоминая дни славы, и брызгать слюной, доказывая, что не верблюды… А телега-то уже уехала! Как были когда-то в расцвете гномы, а сейчас поди сыщи хоть одного приличного. За несколько лет я видел
только одного — и тот валялся под стеной кабака… Вон, кстати, и щас валяется, за дверью, можешь посмотреть.— Ну хорошо, но кто их проклял, а? Чтобы навести порчу, много ума не надо. Но на целый народ, да еще сведущий в магии? — Алкс покачал головой. — Весьма маловероятно. Полагаю, они просто переживают некий период застоя, спада культуры.
— Четыреста лет, э?
— Ну и что? Живут-то они куда дольше.
— Это теоретически. Ну и было так раньше. А щас — поди найди эльфа в возрасте между восьмистами и тремястами зим. Только старше или моложе. Да и старших с каждым годом убавляется, скоро одни сопляки и останутся. Наподобие того умника, Фингонфиля Уриеля. Разругался, как дурак, с королем и ушел из Кму по миру бродить. А хрен ли разругался? Видите ли, обидным показалось, что слово человека выше его перед сюзереном…
— Лем был тем человеком, — вмешался я. — Эльф хотел задержать нас зачем-то, но Лем его убедил так не делать.
— Тем более! Гниль выпирает из эльфов, как из обжоры — дерьмо…
— Ровуд! — поморщился Алкс.
— Не ндравится — не слухай. Этот Уриель такой же, как все эльфы — самовлюбленный, надменный, причем совершенно необоснованно…
— Но Лем, помнится, сказал…
— В задницу Лема! Не все, что говорит этот напыщенный кретин — истина. Вон, дрыхнет без оглядки. Не забывай, он профессиональный лжец, как дурак.
— Ты тоже, — заметил я.
— И я тоже, как дурак, — легко согласился Ровуд. — Ну, хорошо. Так что там поведал Лем?
— Он сказал, что в глубине души Фингонфиль — хороший человек, — ответил я. Немного подумал и добавил: — Или, лучше, эльф…
— Тьфу! — сплюнул Ровуд. — Чушь все это, про глубины души. Брехня. Нет хороших людей и нет плохих. Все мы такие, какие есть в данный момент. Ты — алкоголик. Я — сквернослов. Лем — ханжа. Жюли — гулящая девка. Алкс — мудрец из уборной. Серот — болван, каких поискать… Это сейчас, не надо на меня так свирепо пялиться, вы, оба… Завтра все изменится, ты, Хорс, будешь странником, ты, Алкс, исследователем, Лем — поэтом, Жюли — смазливой благопристойной девчонкой, Серот — мрачным драконом, как дурак. Послезавтра снова все станут иными. Все мы живем только сейчас. Уже спустя минуту на смену приходит кто-то другой.
— Характер остается постоянным…
— Херня! Не характер это, а склонности. Склонность делать одно или другое. Характер — такая же выдумка ученых идиотов, как и тройственность человека, как и глубины души. Может быть глубина стакана, глубина задницы, в конце концов, но души… Ты видел ее вообще, эту душу-то? Вот и характер — тоже чья-то больная фантазия.
— Это абстракция, — попытался я переубедить Ровуда и защитить философов. — Попытка описать на словах то, что сложно измерить физически.
— Да-да, конечно. Да-да… И отсюда все беды. То, что не удается измерить физически… Каждый начинает давать свое описание абстракции. В результате рождается новое псевдонаучное течение какой-нибудь хреновой философии, наподобие тбпизма. Или еще этого, как его там… роялизма. Ты думаешь, байки про херанутую роялем шлюху — правда? Ни черта подобного, как дурак. Было там тоже… что-то про глубины души, чувства сердца, порывы совести… выродилось в дикие пляски, дурные обряды и безумные оргии. Как-то я участвовал в одной, — Ровуд недовольно поморщился. — С тех пор я, как дурак, категорический сторонник моногамии.