Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Мечи Эглотаура. Книга 1
Шрифт:

Все господа Члены комиссии торжественно встали, я же — напротив — ошарашенно сел на пол.

— Крамблер Остограм Хасиахулла, — медленно, тягуче произнесла госпожа Председатель. — Сим удостоверяю присвоение! — и она сняла с шеи крупный серебряный медальон, а затем с размаху стукнула им по столу. Раздался грохот. Побрякушка, вопреки ожиданию, не отскочила от поверхности, а осталась на ней как приклеенная.

— Сим удостоверяю присвоение! — рявкнул старец слева от женщины и так же поступил со своим медальоном. Друг за другом их примеру последовали и остальные Члены комиссии, причем грохот каждый раз

был все сильней, а после пятого удара начали появляться вспышки.

Когда последний, тринадцатый Член комиссии присоединился к общему мнению, шум не смолк, а усилился, разорвал пространство. Далекий потолок треснул, разошелся, и молния ударила из кучи медальонов вверх, сверху же ей навстречу неслась молния другая. Встретившись в пути, они брызнули в стороны осколками ярчайшего света, отчего у меня потемнело в глазах, и я на несколько минут совершенно ослеп.

Окружающее проявлялось медленно, нехотя, сначала крупными, контрастными деталями, потом вычищалось, становились заметны менее яркие цветовые переходы. Я с интересом следил за процессом обретения зрения и думал, что вот, наверное, восстановление памяти должно быть чем-то схоже…

— Решение принято и освидетельствовано! — с некоторым удивлением заявила женщина и забрала свой медальон из кучи. Все остальные по очереди повторили ее действия.

Значит, тот фейерверк был проявлением согласия небес? Интересно…

— Волею Королевского Магистериума объявляю заседание комиссии завершенным и закрытым.

Маги молча уставились на меня. Я понял, что пришла пора уходить. Но сделать это просто так я не мог. Обязательно нужно оставить этим сердечным, добрым людям что-нибудь на память.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Не могу уйти без подарка. Давайте я вам усовершенствую эту мозаику, будет напоминать обо мне и о бренности сущего…

В кругу господ Членов комиссии возникла легкая паника. Не обращая на них внимания, я простер руки в сторону мозаичного панно и пожелал немного жидкого огня.

— Калл. Фай, — шепотом завершил я заклинание.

И словно откуда-то из громадной бочки на картину выплеснули пламя. Оно хлынуло, мгновенно меняя цвета красок, обесцвечивая яркие детали и подчеркивая доселе незаметные штрихи… Однако огонь не остановился на этом. Хищно пожирая полусгоревшие листочки бумаги, он быстро пополз во все стороны. Я едва успел развернуться и сигануть в раскрывшиеся двери, задом почувствовав жар.

Споткнувшись об оглоблю, я с размаху сверзился с телеги прямо в грязь. Рядом кто-то весело захохотал. Недовольно повертев головой и стерев рукавом с лица жирную землю, я осторожно встал.

Матерчатый полог фургона потихоньку тлел. Изнутри еле слышно доносился рев огня, треск лопающегося от жара дерева, грохот падающих балок… Похоже, я напоследок вызвал там нешуточный пожар. Оставалось надеяться, что господа Члены и госпожа Председатель имеют достаточную квалификацию, чтобы суметь выбраться живыми.

Громкий хохот не смолкал. Я недовольно развернулся и узрел перед собой двоих упитанных верзил, которые, уперев руки в бока, глазели на меня, оборванного, обгоревшего, усталого, грязного и недовольного.

— Ну, чего? — спросил я.

Один из верзил подошел ко мне и сильно ткнул пальцем в плечо. Понятное дело, я не ожидал такой подлости и, не удержавшись

на ногах, вновь плюхнулся на землю.

Новый взрыв хохота потряс пространство… Я подпер подбородок рукой, утвердил локоть на колено и задумчиво уставился на верзил, соображая, что с ними делать. Вроде вредить не хочется…

А придется.

Я поднялся, отряхнул зад — безуспешно, впрочем, глянул на ближайшего увальня, размахнулся и врезал правой ему в живот.

Против ожидания, он не отлетел на двадцать метров, но лишь крякнул и согнулся пополам. Впрочем, тут же распрямился и выдал великолепный хук мне в челюсть снизу. Громко лязгнули зубы, я почувствовал, что отрываюсь от земли, описываю эдакую дугу в воздухе и хлопаюсь на землю. Больно…

С некоторым трудом поднявшись, я ощупал челюсть. Вроде бы цела. Но как он посмел!

Увалень схватил меня за воротник, размахнулся и швырнул в кучу мусора. Я, как пьяный мужик, с размаху врезался в нее и распластался поверх отходов, раскинув руки и с интересом уставясь на карниз, нависающий над кучей. Встать оказалось на этот раз труднее. Однако я совершил и этот подвиг, а потом, разозлившись окончательно, набычился и двинулся на противника, который с удивлением смотрел на меня, видимо, пытаясь понять, каким образом я умудрился выстоять против него. Ха! Я еще всем тут покажу!..

Под громкий заливистый смех второго верзилы я, наклонив голову подобно быку, бросился на увальня, намереваясь врезать ему как следует и покончить с этим малоприятным делом. Проскочив мимо, я удивился, ибо довольно трудно промахнуться в такую тушу… и тут же ахнул, так как в бок врезался пудовый кулак и напрочь отбил дыхание. Меня развернуло, перед глазами тут же возникла грязная ступня необъятных размеров, аккуратно стукнувшая в лоб. Я прореагировал очень активно — произвел своего рода сальто, в конце которого уткнулся лицом в грязь, уже не первый раз за последние десять минут, а ноги бодро шлепнулись на землю спустя секунду.

Вставать что-то не хотелось, но я себя пересилил и сел. Потом попытался подняться, что тоже получилось, хотя и с куда большим трудом, нежели раньше. Сквозь заливавший глаза пот я разглядел довольного и слегка удивленного противника, растиравшего в предвкушении кулак.

Не следует давать ему еще одну возможность сделать меня… Подковыляв на нетвердых ногах чуть ближе, я ловко повернулся на левой пятке, одновременно вздымая правую ногу на уровень лица… и наткнулся развилкой на уже знакомую необъятную ступню. Больше я ничего предпринимать не стал, ибо был не в состоянии. Выпучив глаза и судорожно хватая воздух, я пытался унять дикую боль в промежности; равновесие оказалось в этот момент наименее важной вещью, поэтому я рухнул в том положении, в каком стоял. А сознание милосердно меня покинуло…

Когда я очнулся, хохот еще звенел в ушах, в голове раздавались какие-то гулкие звуки, а в паху невыносимо болело. Спустя несколько секунд все объяснилось просто. Второй верзила до сих пор хохочет — у него не все дома, что ли? — вырубивший меня противник бьет по щекам, приводя в чувство, ну а пах… да, пах… эх-хе-хе…

— Эй, ты жив?

— Кто, я? Не знаю. Щас подумаю…

— Значит, жив, — удовлетворенно произнес верзила. — А то я уж думал, что угробил тебя. Крепок оказался, надо же…

Поделиться с друзьями: