Мечта тигра

— Да, — согласился я.

Кивнув мне, она взяла меня за руку, и я повел ее к входу, где юноша продавал билеты.

— Сколько? — спросил я у него.

— По десять. Вдвоем — двадцать, — сказал он.

Я похлопал карманы. Ана дала мне камень, и я покачал головой. Семья встала в очередь за нами.

— Я оставил кошелек в машине, — сказал я. — Мы сейчас вернемся.

Я поискал банкомат, развернувшись. Я не был уверен, что наши силы сработали бы на нем, но стоило попробовать. Я нашел его, показал Ане, и она постучала по его боку.

— Где замок? — спросила она.

— Не уверен, — ответил я. — И тут камеры. Мы не можем долго тут стоять, банк насторожится.

— Камеры? Банк?

— Камеры тебя снимают. Это почти как рисунок. Но вместо художника это делает машина. А банку эта машина принадлежит.

— Ясно.

Я в этом сомневался.

— Можно амулет? — спросил я.

Она передала его. Я сжал его в руке, говорил, что хотел, но банкомат просто гудел. Я попробовал снова и услышал голос Аны:

— Большое спасибо.

Я оглянулся, она общалась с юношей, выглядящим, как студент колледжа. Он что-то передал ей, улыбнулся и пошел спиной вперед, чуть не упал, врезавшись в блок для парковки.

— Что это было? — спросил я.

— Он дал мне двадцать, — ответила Ана.

Я посмотрел на деньги в ее руке, она протянула руку. Там было больше двадцати долларов. Похоже, юноша опустошил кошелек. У нее было не меньше трехсот долларов и его визитка с телефонным номером.

— Этого хватит? — спросила она.

— Более чем, — я протянул руку, и она обхватила мою ладонь.

— Почему ты хмуришься? — спросила она. — Не рад, что мы получили деньги?

— Рад. Но мне не нравится, что юноши дают тебе номера телефонов.

— Я не знаю, что это означает.

— Да. Это значит, что ты ему нравишься.

— Иначе он не дал бы мне двадцать.

— Я не против того, что ты нравишься людям. Я знаю, что они любят тебя. Их тянет к тебе.

— Они отвечают богине, — сказала она.

— Да, но не только это. Даже до того, как ты была богиней, мужчины слепо шли за тобой.

— Это плохо?

— Нет. Да. Нет, — я провел рукой по волосам. — Твои люди должны идти за тобой. Но я не хочу, чтобы у них возникали мысли.

— Какие?

— Романтические.

Ана смотрела на меня, пока я платил за билеты. Я протянул руку, она обвила ее, и мы прошли внутрь. Мы нашли место, и она сказала:

— Ты не хочешь, чтобы я испытала романтику?

Я тяжко вздохнул.

— Я думал, ты не захочешь. После всего, что произошло.

— То было давно.

— А так не ощущается.

— Да.

Мужчина прошел с контейнером с бело-красными коробочками. Я поднял руку и купил одну. Открыв, я показал ее Анамике. Та обвила мою руку и подняла ее к носу.

— Что это? — спросила она.

— Это попкорн. Этот — карамельный, лучше оригинального, — я ткнул ее в плечо. — Попробуй.

Она осторожно взяла зернышко и опустила на кончик языка. Я улыбнулся от удивления на ее лице, когда она захрустела им.

— Нравится? — спросил я.

Она кивнула, и я подвинул к ней коробочку. Я зачерпнул большую горсть после нее, она завопила с полным ртом и потянула коробочку от меня. Попкорн грозил вылететь из ее рта, и она зажала его ладонью, быстро жуя, угрожая мне жизнью, если я возьму еще.

Я рассмеялся, попытался забрать у нее коробочку, но она отодвинула ее, что-то шепнула, и попкорна стало больше. Я предупредил:

— Смотри, чтобы смертные тебя не увидели, — она улыбнулась и отклонилась, хрустя угощением.

Люди заполняли палатку, садились, и мы с Аной решили пересесть выше, чтобы видеть лучше. Мы устроились, она доела половину коробки попкорна, катала зернышко между пальцами и сказала:

— Ты не спросил про Сунила.

Я пожал плечами.

— Все было понятно. Ты хотела увидеть его счастливым. Я рад, что Нилима нашла любовь. Она невероятна. Думаю, вместе им будет хорошо.

— Ты одобряешь их… романтику?

— Да. А ты?

Она задумалась на миг и сказала:

— Я люблю брата. Он был верным спутником и посвятит себя твоей Нилиме, как делал со мной. Ее безопасность обеспечена.

Я кивнул, решив не описывать опасности времени Келси.

— Похоже, он долго ее добивался, — она нахмурилась, и я объяснил. — Уговаривал выйти за него.

— Он упорный, — сказала она.

Я со смехом сказал:

— Я помню. Его упрямство было награждено.

— Да, но он добился ее расположения через два года после того, как покинул меня.

Я выдохнул. Он долго ждал. Я видел, как они целовались на свадьбе Рена, а она была через пару месяцев после их возвращения. Нилима была упрямой. Ана, видимо, думала о том же, потому что спросила:

— Если их сердца бьются друг для друга, почему они мешкали?

— Были причины.

— Например?

— Время, например. Порой жизнь мешает.

— Не понимаю.

— В этом времени это выражено сильнее, чем в нашем. Порой один человек хочет закончить школу, или кто-то работает в другой стране.

— Они физически разделены?

— Да.

— Это мне не помешало бы.

— Я… не сомневался, — медленно сказал я, мне не нравилось, куда это шло.

— Что еще? — спросила она. — Что еще мешает романтике?

— Порой чувства одного сильнее, чем у другого.

Она мудро кивнула, словно мой ответ объяснял все.

— А еще?

Свет погас, заиграла музыка, и я обрадовался, что меня прервали. Крупный мужчина с ярким макияжем сиял в свете прожектора, объявляя выступления. Ана быстро научилась хлопать и начинала рано, а заканчивала позже всех, но не сводила взгляда с арены.

Клоуны ей не понравились, а вот акробаты полюбились, а еще сильнее — собаки, и я пообещал, что найду ей собаку. Я пытался сказать ей, что собаки и тигры не ладят, но она отмахнулась. Я уловил знакомый запах, что поражало, учитывая, сколько тут было попкорна, сладкой ваты и собак.

Я осмотрел толпу и заметил ее на пару скамеек ниже. Она была в сияющем костюме, убирала прядь волос за ухо. Предательская лента была на конце ее косы. Я задержал дыхание, пульс колотился.

— Что там? — спросила Ана, увидела, что я смотрел на одинокую девушку. — Это она? — тихо спросила она.