Мечтать не вредно

— Потом объясню, когда повзрослеешь, — пробурчал Лариков, прибавляя газу, потому что волковский дом уже показался вдали.

* * *

От крепких «беломорин» у меня начало саднить горло, и я закашлялась.

— Послушай, — сказала я, с трудом прорываясь сквозь приступы сотрясающего меня кашля, — а ведь, наверное, зря мы оттуда сдернули. Теперь все точно уверятся, что это я прихлопнула Филиппа!

— Ну, ты даешь! — округлила глаза Эльвира. — Ты что, совсем идиотка? Наоборот! Очень даже хорошо, что нас там не будет в момент их озарения!

— Конечно, — кисло улыбнулась я. Сейчас мне было уже совсем не так весело, как в начале пути. — Только вот с милицией-то придется иметь дело. И как я докажу, что непричастна к этому убиению?

— Я подтвержу твое алиби, — сообщила Эльвира, безмятежно улыбаясь. — Что, в принципе, не будет ложью. Поскольку в тот момент, когда с Филиппом по-свойски разбирались, мы с тобой по-свойски жрали джин.

— Ну а потом? Когда ты ушла?

— Ага, — ухмыльнулась Эльвира. — А вот мы вместе и ушли. Продолжать уже у моего «любовника». Потому что та тусовка нам порядочно надоела! Вообще-то, моя радость, я бы на твоем месте больше милиции боялась ту компанию. Потому что родная ментура тебе орденскую планку за Филиппино убийство повесит и падет перед тобой на колени со слезами умиленной благодарности… Так что лучше уж рядом с милицией и подальше от наших «дружбанов» держаться, ей-богу! К тому же, если разобраться, они и меня смело могут подозревать в неблаговидном поступке. Мало ли что мне там в пьяную голову пришло. Может, пошла в туалет, а Филипп там долго сидел. Я озлобилась от ожидания и его пришибла. Так что на меня они тоже могут «мулек» навешать.

— Тем более, — упрямо мотнула я головой. — Надо было остаться и во всем разобраться. Я же все-таки сыщица…

— Ты не сыщица, ты полная дуреха, — меланхолично ответствовала Эльвира. — Потому что ты не успела бы во всем разобраться. С тобой разобрались бы быстрее! Так же, как с Филиппом нашим несчастным. Всадили бы тебе пульку промеж глаз, и все твои «разборки» закончились бы!

Мы немного помолчали. Я обдумывала весь ужас своего положения. Прямо как по Вийону: «Всю Францию, весь мир пройди, во все глаза гляди — одна погоня позади, да гибель впереди!»

Мысли эти на мое сознание действовали совсем не умиротворяюще, а наоборот. Услужливое воображение не замедлило нарисовать мне картины моей страшной смерти.

— Все-таки интересно, если мы с тобой его не убивали, то кто же тогда? — поспешила я отогнать от себя мрачные мысли.

— Да масса народа была в этом заинтересована, — пожала плечами Эльвира. — Если подсчитать, сколько людей вожделели Филипповой кончины, пальцев не хватит ни на руках, ни на ногах…

— Боже ты мой! И за такого человека я чуть не вышла замуж? — ужаснулась я.

— Ну, не зря же говорят, что сначала надо получше рассмотреть жениха, — рассмеялась Эльвира. — Ведь я тоже могла выйти за него замуж. Так что мы с тобой вроде как подруги по несчастью!

Вдали засверкал огоньками Тарасов.

— Приехали, — с облегчением выдохнула Эльвира. — Уф! Если честно, я до последнего не верила, что у нас получится так клево сбежать, оставив эту компанию с носом!

* * *

Лариков с Пенсом как раз подошли к воротам, и Пенс уже поднял руку, дабы постучаться, как и подобает вежливому молодому человеку, как Ларчик быстрым движением втянул его в темноту кустов, прижав палец к губам.

— Что случилось? — сделал неуклюжую попытку вырваться из его железных объятий Пенс. — Ты передумал?

— Молчи, — прошипел Лариков.

Из дома доносились женские вопли. То есть тот хриплый бас, который выводил жалобные рулады, назвать женским можно было с большой натяжкой.

— Черт побери, что там у них происходит?

Лариков прислушался.

— Украла мою Эльвирочку! Украла вместе с машиной, с попугаем! А Филипп! О, господи, да сделайте же что-нибудь, не мне же это делать-то, слабой женщине!

Судя по ее тембру, слабой она не была, но ее крики казались Ларикову очень содержательными. Особенно когда в очередном вопле было поведано о «рыжей змее, которую Филипп пригрел на своей груди». В том, что рыжая змея и есть Сашка, видимо, отомстившая всей честной братии, собравшейся под этим кровом, и укравшая какую-то Эльвирочку вместе с попугаем, Лариков не сомневался.

— А ежели так, то ее там уже нет, — рассудил он. Конечно, ему было очень интересно посмотреть на происходящее в поместье господина Волкова, но здравый смысл сразу подсказал, что лучше вернуться домой. Лариков не сомневался, что другие места для сокрытия украденных Эльвирочки и попугая Сашка вряд ли подберет.

Поэтому он, едва дыша, вылез из кустов и, дав знак Пенсу следовать за ним, направился к машине. Вслед ему несся мощный голос дамы и почти неслышный голос охранника, подтверждающие его мысли.

— Да Эльвира одна уехала, — оправдывался тот. — А рыжая ведьма не выходила!

— Куда же она тогда делась? — заорала женщина во всю мощь своих легких. — В доме-то ее нет! Украла все, что могла, и удрала!

«Интересно, зачем Сашке понадобились Эльвирочка с попугаем? — подумал Лариков. — Ну, Эльвирочка-то ладно, может, Сашка надеется получить за нее приличный выкуп. А вот попугай-то ей зачем?»

Обремененный такими сложными размышлениями, Лариков сел за руль и, дождавшись, когда недовольный Пенс усядется рядом, сказал:

— Не ворчи. Ее здесь нет, сам слышал. Так что сначала надо проверить, не направилась ли она прямиком домой вместе с приобретенными ценностями в виде Эльвирочки и попугая.

* * *

Моя душа, разом забыв все невзгоды, пела от радости, когда я поднималась по родной заплеванной лестнице и читала на стенах надписи относительно чувств некоего Витали к девушке Маше.

Эльвира моей радости не разделяла. Угрюмо ворча себе под нос, она поднималась за мной, не прекращая возмущаться моим решением поселиться прямо под звездным небом.

— Ты верхний этаж выбирала, чтобы удобнее было дождаться прилета НЛО? — вопрошала она, с трудом переводя дыхание.

Мы остановились перед моей дверью. Эльвира присвистнула.

— Ни фига себе, — откомментировала она, озираясь. — У всех на площадке железные заслонки, а у тебя — деревянная… Что, совсем не нажила сокровищ?

— Я сама сокровище, — улыбнулась я, отпирая дверь, еще не почувствовав зловещего смысла этой фразы. — Воровать могут только меня. Или маму. Но ее надо тащить вместе с телевизором, поэтому обычно останавливаются на моей кандидатуре.

За окном царила непроглядная ночь, но на кухне горел свет.

— Мама? — удивленно спросила я. — Ты не спишь?

Она стояла на пороге кухни и смотрела на меня такими глазами, как будто я за время отсутствия успела превратиться в привидение.

— Саша? — пробормотала мама. — Господи, я уже не верила, что ты вернешься…