Мечты сбываются

Пейджет моргнула.

– Вы не выбираете выражений.

Он пожал плечами.

– А смысл? Я могу прочитать в ваших глазах то, что думают многие другие.

Пейджет распрямила плечи.

– И что же это?

Он ступил ближе. Она осталась стоять на месте.

Его пронзительный взгляд быстро прошелся по ней, бегло осмотрев, прежде чем вернуться к ее лицу. Граф вглядывался в ее глаза, словно убеждаясь, что неназванное чувство, которое он упомянул, там было.

– Вы думаете, что это я должен гнить в земле. Или на поле боя. В любом случае я не подхожу или не имею право быть здесь.

Пейджет задохнулась.

Джейми невесело усмехнулся, прекрасно очерченные губы изогнулись.

– Перестаньте. Не надо смотреть так потрясенно. – Джейми нажал пальцем на подбородок и закрыл ей рот.

Тепло и понимание распространилось от этой единственной точки контакта. Она отскочила на шаг.

– Уверена, это не п-правда.

– Я никогда никому не нравился. – Он многозначительно посмотрел ей в глаза, и Пейджет поняла, что он подразумевает, что никогда не нравился ей. И как она могла отрицать такое утверждение? Это была правда.

– А вы хотите нравиться? – с сомнением спросила Пейджет, уже зная ответ. Не хотел.

Он никогда не вел себя подобно тем, кто надеется быть в фаворе у других.

Внезапная вспышка в его глазах сказала ей, что он тоже знал.

– Я нужна отцу. Приятно было снова повидаться, лорд Уиннингем. – О, как она еще не поперхнулась этим титулом! Развернувшись, Пейджет ушла, не дожидаясь его ответа.

Ей показалось, что она услышала, как он прошептал «до свидания» и что-то еще -

другие слова потерялись на ветру. Затылок защипало, и она почесала его, не сомневаясь, что чувствует именно его взгляд.

Она ускорила шаг.

Джейми наблюдал, как дочь викария поспешила прочь. Губы скривились. Он подозревал, что она побежала бы, если бы могла. Если бы это не было полнейшим пренебрежением правилами этикета, подхватила бы юбки и помчалась от него так быстро, как только могли унести ее ноги.

Девушка была такой же и даже лучше, чем он помнил. В ней все еще был вызов. В этом упрямом наклоне подбородка. В искрах света в ее темно-карих, почти черных глазах. Она была как надутый пакет, готовый рвануть, излив вздорный характер. Он смотрел на ее красивую фигурку, живо удалявшуюся от него. Пейджет по-прежнему была девчушкой, бросившей навоз ему в лицо.

Джейми вздрогнул от воспоминания. Он это заслужил. Он напоминал высокомерного щенка, исполненного ревности. Горько ощущать себя изгоем в собственной семье. Но так было всегда. Его положение постоянно оставалось неясным. Бранд был наследником, а Оуэн любимым сыном от второго брака отца… любовного союза. Оуэн даже обладал титулом. Он стал лордом МакДауэллом, унаследовав от матери графство в Шотландии.

Джейми всегда чувствовал себя лишним. Незаметным. То обстоятельство, что Бранд и Оуэн предпочитали друг друга – и даже дочь викария, – лишь убедило его в чувстве оторванности от своей семьи.

А затем была Пейджет Эллсворт. Девчонка-сорванец и вечная заноза. Братья ее обожали. Носились за ней как щенки. Не за ним. Даже если бы они дали ему место в своем уютном маленьком трио, он бы отказался, не желая быть еще одним ее слепым обожателем.

Разрушительная гордость. Сегодня ее всплеск побудил спровоцировать Пейджет. Джейми покачал головой и сцепил руки за спиной. Он много добился. Прошли годы. Он не позволит себе испытать старое недовольство. Бранда больше нет. А Оуэн…

Рот заполнил кислый вкус. Брат все еще там. Сражается за свою жизнь. Джейми вынужден был вернуться домой. Он пытался остаться, не желая покидать Оуэна, но полковник приказал ему уехать, когда они получили весть о смерти Бранда. Джейми закрыл глаза и потряс головой, прогоняя воспоминания об их последней встрече. Безжизненный взгляд Оуэна, когда он отвернулся от брата.

«Ты скоро вернешься домой, Оуэн», – сказал он, но даже в собственных ушах обещание вышло жалким.

Оуэн не оглянулся, закинул на плечо винтовку и твердым шагом ушел прочь. Он двигался в ногу с другими четырьмя солдатами из полка, которых выбрали за поразительно меткую стрельбу. Они должны были выследить мятежных сипаев [1], удерживавших в заложниках нескольких торговцев с семьями. Это была карательная миссия. Его брат стал в этом довольно искусен. Его использовали почти исключительно как ассасина.

Уиннингем сомневался, что мисс Эллсворт даже узнает Оуэна, когда тот вернется. Он был уже не тем мальчиком, который ее покинул.

Джейми открыл глаза и уставился вслед удаляющейся фигуре Пейджет. По крайней мере, она не изменилась. Ему это доставило удовольствие. Она стала именно той женщиной, о которой он мечтал. Страстной. Сильной. Полной жизни.

Такую женщину заслуживает Оуэн, когда вернется домой. Такая сможет напомнить ему о жизни и радостях и заставит забыть темные дни, когда приходилось убивать или умирать.

Такую женщину Джейми собирался держать на расстоянии вытянутой руки. И не важно, насколько она его очаровала.

Не важно, как сильно она всегда ему нравилась.

***

«Дорогой Оуэн,

Я видела сегодня Джейми. Он бодр и крепок, и это наполняет меня верой, что ты тоже здоров и скоро вернешься к нам. По его словам, ты получил мои письма, и я молюсь, чтобы они принесли тебе некоторое утешение. Я знаю, что ты скоро будешь дома и когда-нибудь мы сможем…»

Пейджет замерла над страницей, неуверенная, что написать, что сказать дальше. Она не хотела давать никаких обещаний, но при этом письмо как минимум должно быть теплым и любящим. Ведь Оуэн борется за выживание на другом континенте. Она не хотела быть жестокой. Или бесчувственной. Нужно дать ему надежду и воодушевить.

Вздохнув, Пейджет встала из-за стола, решив закончить письмо позже. Прогулка прояснит мысли. Во всяком случае, пока погода позволяет. Низкое хмурое небо нависало все утро, угрожая поймать ее в ловушку стен на остаток дня. Она больше не позволит серым небесам себя пугать.

Пейджет пошла по узкому коридору к экономке, миссис Доннели.

– Я собираюсь на прогулку.

– Дождь начнется, – предостерегла миссис Доннели.

– Я недолго.

Экономка покачала седой головой.

– Промокнешь же до нитки.

У двери Пейджет завернулась в плащ и натянула капюшон.

– Не впервые. Если я буду ждать солнечного дня, то никогда не выйду из дома.

Миссис Доннели наградила Пейджет одним из своих «грозных» взглядов. Все эти годы подобные взоры не наводили страха. Миссис Доннели выступала в роли ее матери, воспоминаний о которой у Пейджет было совсем мало, и, никогда не имея собственных детей, экономка была чуточку снисходительной.