Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

Нарушение авторских прав обычно не рассматривается как вид деятельности организованной преступности либо с точки зрения использования законов, либо, что также важно, с точки зрения принудительного применения права. Как следствие, группы организаций работают над расширением определения преступлений, совершенных группой, чтобы включить в их число нарушения авторских прав, а также над тем, чтобы подчеркнуть заявляемые связи с традиционными видами организованной преступности. Оба процесса взаимосвязаны: чем шире определение, тем легче доказать связь.

Доклад «Proving the Connection», например, заключает, что «необходимо не переусложнить термин, а лучше выразить то, что он описывает — «группа или сеть, нацеленная на систематическое получение незаконных доходов, вовлеченная в серьезные преступления с социальными последствиями»» (Alliance Against IP Theft n.d.:4). Исследование RAND, со своей стороны, рекомендует «расширение определения преступлений, совершенных преступной группой, включив в него пиратство в коммерческих масштабах и контрафакцию» (Treverton et al. 2009:145). IIPA, в апреле 2001 года на брифинге после заседания GSP в Бразилии, предложила «принцип, что пиратство в средних и больших масштабах должна подпадать под определение преступления, совершенного преступной группой» (IIPA 2001b).

Бразильское законодательство не имеет определения преступления, совершенного преступной группой или преступной организации (см. Pitombo 2009), несмотря на существование законов, разрешающих специальные средства сбора фактов и расследований действий банд («quadrilha or bando») или «организаций и криминальных ассоциаций любого рода» (Law 9.034/95, Article 1). Отсутствует определение, что подразумевается под «организации и криминальные ассоциации любого рода». Бандой («Quadrilha or bando») является любая группа от трех людей и более с намерением совершать преступления — критерий достаточно широкий, чтобы фактически включать все аспекты экономики пиратства, от крупной контрабанды до малых торговых автоматов. Членство в такой группе является преступлением само по себе (Penal Code, Article 288). [221]

221

Из первых уголовно-правовых актов, Law 9.034/95, бразильский закон об обороте наркотиков (Law 11.343/06) ссылается на концепцию «организованной преступности ’’(Article 33, § 4), чтобы уполномочить судей к сокращению наказаний для информаторов, свидетельствующих против таких сообществ. Закон устанавливает более строгие наказания и шаткий порог для преступных сообществ, определенный сейчас как включение двух или более человек. Не предусмотрено каких-либо уточняющих определений. Бразилия также присоединилась к Конвенции ООН против организованной преступности (Палермской конвенции), но определение «организованной преступной группы» из Конвенции применимо только к преступной деятельности в международном контексте и сфокусировано на практике преступлений, определяемых как «серьезные» (в смысле Статьи 2(b), «подлежащих наказанию лишением свободы максимально на четыре года или более строгому наказанию»). Оно с очевидностью уже, чем преступление преступного сообщества из статьи 288 бразильского кодекса наказаний.

Мы больше благосклонны к более узким понятиям, подчеркивающим доказуемые связи с более крупными криминальными организациями, такие как Каммора, Якудза, местные или международные наркокартели, Бразильская «Красная команда» (Comando Vermelho) и так далее. На сегодняшний день мы видим мало систематических доказательств этих связей. Элементы пропаганды, по большей части, полагаются на избирательные примеры, чтобы расширить случай и предложить чрезвычайно упрощенный отчет о динамике на уличном рынке, об отношениях уличных торговцев с местными властями и о других особенностях теневой экономики. Промышленные кампании по информированию общественности часто являются самыми скандальными в этом отношении. Например, недавнее антипиратское видео UBV изображает закрытую экономику, связанную с распространителями наркотиков, уличными торговцами и потребителями пиратского медиа. Такие заявления важны, потому что они связывают нарушение авторского права с «преступлениями, которых общественность действительно боится» (Drahos and Braithwaite 2002:27), в отличие от обычных актов копирования и неофициальной торговли, в которых она участвует.

Уличные торговцы, участвующие в медиа пиратстве, со своей стороны, продолжают рассматривать организованную преступность через подобную линзу и часто обижаются, когда их обвиняют в таких связях. Ни в одном из наших интервью простой факт организации цепочки поставок не рассматривался как значимый и несколько характеризовали пиратство как альтернативу такой деятельности, как контрабанда наркотиков. Наши интервью на Уругвайском рынке в Рио четко подтвердили более раннюю этнографическую работу по этому вопросу (Mafra 2005:94; Gomes 2006:229; Braz 2002) и вторят представлениям мексиканских продавцов в следующей главе этого отчета.

Law Kim (Kin) Chong

Арест контрабандиста/бизнесмена Law Kim (или Kin) Chong во время начального парламентского расследования в 2003–2004 гг. стал пробным камнем в бразильском диалоге о пиратстве и об организованной преступности. Бразильский гражданин китайского происхождения владелец нескольких магазинов в популярных торговых центрах в Сан-Паулу (О Estado de Sao Paulo 2009b), Chong привлек общественное внимание в 2004 году, когда был арестован, пытаясь дать взятку президенту Комиссии парламента по борьбе с пиратством, с целью покупки защиты своего бизнеса (Rizek and Gaspar 2004). С 2004 года он имел непрекращающиеся проблемы с правоохранительными органами и с городскими властями Сан-Паулу. Он был снова арестован в 2007 и 2008 гг. по обвинению в контрабанде, уклонении от налогов и отмывании денег (G1 2008a, 2008b).

Chong отсидел короткий срок в 2004 году; дело 2008 года было прекращено прокуратурой из-за отсутствия доказательств.

Названный «печально известной центральной фигурой пиратства» IIPA (2006:208), Chong стал символической фигурой бразильских усилия по борьбе с пиратством. Он часто использовался в качестве примера связей между пиратством, подделыванием и организованной преступностью и регулярно фигурирует в новостных статьях по этим вопросам. [222] Постоянная опора на дело Chong, тем не менее, продолжает выделять нехватку более крупных связей между организованной преступностью и пиратством.

222

Chong также служил олицетворением бразильской тревоги к китайской иммиграции и подъему Китая, как экономической державы. Обычно подразумеваемое в рамках случая такое беспокойство иногда переходит в ксенофобские стереотипы, как в книге Deputy Medeiros о Комиссии парламента по борьбе с пиратством, A CPI da Pirataria. В книге Chong описывается, как «немного холодный китаец» и «моральный монстр» с «болезненно раскосыми глазами», но также как «предсказуемый» человек в силу его «тысячелетнего послушания» (Medeiros 2005:96–97).

Есть много причин сомневаться относительно более обширного счета связей, главное из которых быстро уменьшающаяся роль межнациональной контрабанды медиа товаров — в отличие от других видов товаров долговременного пользования. IIPA начал описывать это изменение еще в 2001 году, заметив, что «растет количество возможностей для небольшого копирования, которые собирают устройства для записи компакт-дисков. В отчете следующего года отмечено, что «пиратство перешло от международного промышленного профиля на внутренние полупрофессиональные усилия». Ища другие способы призвать к беседе организованную преступность, они отметили, что «распространение продукта, тем не менее, остается весьма организованным» IIPA 2002: 76). Объединение пиратства и контрафакции в большинстве антипиратских беседах также очень бесполезно в этом контексте. Из крупных фигур, поднятых во всеобщее внимания СМИ усилиями правоохранительных органов в последнее десятилетие, включая Roberto Eleulerio da Silva и совсем недавно Paulo Li, только Chong был обвинен в медиа пиратстве. Da Silva является самым известным контрабандистом сигарет (Castanheira 2003). Li имеет дело с сотовыми телефонами и электроникой (Rangel 2010). На наш взгляд, самый убедительный аргумент связи между уличным пиратством и транснациональными группами включает в себя торговлю чистыми дисками, которая происходит в значительной степени в Китае, как описывает большинство отчетов. Но мы видим мало доказательств более систематических связей за пределами торговли чистыми дисками, и единственное дело Chong не дает доказательств наличия более широких связей между пиратской экономикой и организованной преступностью.

Интернет пиратство

Несмотря на постоянные жалобы об интернет пиратстве в отчетах IIPA почти до 2001 года, бразильская правоприменительная политика за прошлое десятилетие придавала особое значение пиратству товаров долговременного пользования и нарушению прав в коммерческом масштабе, в соответствии с давней трактовкой границ уголовной ответственности по ТРИПС. Она включала в себя ряд действий, направленных против торговых нарушителей в интернете, особенно посредством больших операций, таких как I и II операции в Интернет-торговле федеральной полиции, нацеленные против коммерческих нарушений через онлайн каналы. [223] Но до последнего времени она не включала в себя распространения действий по принуждению к праву на широкий круг сайтов, позволяющих размещать файлы для совместного использования. Общий доступ к файлам стал явной проблемой для государства только в 2008 году, когда в ответ на требования индустрии звукозаписи о большем правительственном участии Министерство Культуры созвало рабочую группу ISP, чтобы разработать соглашение реализации дипломированной системы ответного реагирования в Бразилии.

223

В 2006 году, операция по интернет-торговле I, направленная против продажи пиратских товаров на таких сайтах, как Mercado Livre и Orkut, использовала федеральную полицию, исполнившую семьдесят девять постановлений суда о рейдах в тринадцати штатах и федеральных округах бразильской федерации. Тринадцать человек были арестованы на месте преступления, и пятьдесят семь были официально обвинены в преступлении (Tourinho 2006). У операции II 2008 года по интернет-торговле была та же самая цель с сорока девятью постановлениями суда в девяти штатах и федеральных округах и с двумястами мобилизованными полицейскими (IDG Now! 2008).

В настоящее время нет никаких определенных правил ответственности ISP. Однако на практике, правообладатели, ISP и других интернет сервисы приняли ряд неофициальных норм, касающихся уведомления и демонтажа, что соответствует — как оказалось — требованиям индустрии. Как правило, ISP действовали быстро в ответ на запросы об удалении. Главные аукционные сайты, наподобие Mercado Livre, постоянно соблюдают замечания индустрии, когда на их сайтах находятся контрафактные товары или реклама этих товаров. Отраслевые группы были удовлетворены уровнем сотрудничества с бразильскими ISP и другими сервисами в подобных случаях.

Пиринговые системы общего доступа к файлам создают очень разные проблемы. С помощью технологий P2P контент с нарушением авторского права размещается на жестких дисках пользователей, а не на центральных серверах. Большинство таких систем требуют только минимального вмешательства торрент-трекеров или их эквивалентов (таких как ed2k ссылки или серверы прямого соединения, оба являются популярными в Бразилии), что поднимает вопросы о границах ответственности сервисов P2P.

В Бразилии звукозаписывающая индустрия — ведущий игрок в кампании против общего доступа к файлам. Киноиндустрия, безусловно, среди участников, но все еще рассматривает в качестве главной мишени пиратство материальных продуктов (IIPA 2010), в значительной степени вследствие более высоких требований к пропускной способности и технике для видео пиратства в Интернете. В 2006 году бразильская группа индустрии звукозаписи ABPD (при поддержке IFPI) испытала прилив персональных обязательств путем подачи двадцати гражданских исков против отдельных распространителей файлов, находящихся в основном в Сан-Паулу. Дела столкнулись с трудностями почти немедленно, когда ABPD не смогла получить персональную информацию от соответствующих ISP на основе IP адресов, собранных посредством контроля P2P сайтов. В одном случае судья отказался отдать распоряжение, чтобы ISP предоставили данные. В другом случае распоряжения были даны, но ISP уже очистили данные, так как нет юридических обязательств сохранять их. При таких обстоятельствах эффективное преследование отдельных распространителей файлов было (и остается) фактически невозможным. В 2008 году промышленная поддержка объединилась вокруг Azeredo Bill, который предусматривает трехлетнее хранение информации и сотрудничество ISP при передаче личной информации. Более короткие требования хранения данных, вероятно, станут законными благодаря процессу Марко Сивиля (Marco Civil). На сегодняшний день правительственное обязательство по проблемам конфиденциальности, тем не менее, остается в силе, и более радикальные меры, такие как закон «трех ударов», предложенный в 2009 году, представляется маловероятным.