Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

— Отличная мысль! — одобрил мое высказывание Андрей. — Тогда уж выясните заодно, когда именно наш Яикбаев приходил сдавать кровь, — это может оказаться важным в дальнейшем.

— Обязательно, — пообещала я.

Люблю, когда становится ясно, что нужно делать, и терпеть не могу «подвешенных» состояний. Но обычно, когда мне кажется, что разгадка уже близка — стоит только руку протянуть, — дело лишь еще больше запутывается.

Я задержалась, чтобы немного поболтать с Викой, и, выйдя из бизнес-центра «Волна», где располагается офис ОМР, увидела, что машина Андрея все еще припаркована неподалеку. Воровато оглянувшись, проверяя, нет ли где-нибудь поблизости наших коллег, я открыла дверцу и скользнула на сиденье.

— Ты что-то долго, — проговорил Андрей, включая мотор.

Я ничего не ответила и даже не спросила, куда мы едем, — просто расслабилась на удобном мягком сиденье и прикрыла глаза.

— Шилов вернулся, — сказала я через некоторое время.

— И что?

— Ничего. Просто мне нужно быть дома не позже десяти.

— Ну, час-то у нас есть?

Но в течение этого часа мы не делали ничего, заслуживающего чьего-либо осуждения, — просто катались по городу в сгущавшихся сумерках. Неожиданно Андрей притормозил, и я вынуждена была оторвать взгляд от окна.

— Что случилось? — удивленно спросила я, видя, что до моего дома мы еще не доехали.

— Агния, мы должны поговорить.

Господи, как же я ненавижу эти слова — они напоминают мне плохой телесериал, в котором в конце каждой серии главные герои собираются сообщить друг другу нечто важное, и зритель в напряжении ожидает продолжения, но в следующий раз создатели проекта намеренно «забывают» о предыдущих событиях, и разговор героев откладывается на неопределенное время. Но, к сожалению, я знала, что Андрей — это не тот случай.

— О чем поговорить? — спросила я, просто чтобы оттянуть время. Он тоже знал, зачем я это сказала.

— Ты, я и Шилов — с этим надо что-то делать!

— Твои предложения?

Мой голос прозвучал резче, чем мне хотелось бы, но я на самом деле не представляла, о чем тут говорить! Ситуация наша вполне банальная — думаю, тысячи людей сталкиваются с проблемами так называемого любовного треугольника, но, наверное, в каждом отдельном случае кажется, что именно твоя проблема является из ряда вон выходящей. Лично я считала, что на данный момент существует лишь два варианта. Первый — мы продолжаем в том же духе и ждем, пока все само не рассосется. Честно, я не была уверена, что именно подразумеваю под словом «рассосется», но справедливо полагала, что рано или поздно обстоятельства нам подскажут, что делать. Второй вариант казался мне наиболее болезненным — разрыв. Но почему, собственно, я должна рвать отношения, которые доставляют мне такое удовольствие, причем не только физическое, но и моральное, духовное?

— Мы должны поговорить с Олегом, — сказал Андрей.

Это был третий вариант — тот, на который я никогда не согласилась бы.

— Зачем? — спросила я. — Чего ты надеешься добиться этим разговором?

— Честности.

— Тебе не в чем себя упрекнуть, — возразила я. — Ведь это я изменяю мужу, а ты у нас мужчина свободный, не связанный никакими обязательствами.

— Мне нравится твой муж, — возразил он. — Всегда нравился, и мне неприятно, что приходится врать ему.

— Если бы ты был женат, твоя точка зрения изменилась бы? — с сарказмом спросила я и получила довольно неожиданный ответ:

— Нет.

— Шилов тебя терпеть не может.

Не знаю, зачем я это сказала — наверное, потому, что Андрей минуту назад заявил о своем хорошем отношении к моему мужу.

— Что ж, его можно понять, — пожал плечами Андрей. — И честный разговор не улучшит наших отношений, но я все равно считаю, что мы должны разорвать этот узел. А насчет твоего вопроса — я не изменял жене во время брака. Наверное, не потому, что не хотел, а просто обстоятельства этому не способствовали.

Молодость и большая часть жизни Андрея прошли в горячих точках, а там женщин не так много, да и быт слишком сильно отличается от обычного уклада, чтобы мужские желания оставались теми же, что и на гражданке. Хотя, с другой стороны, некоторые умудряются находить возможности даже в самом пекле, за два шага до смерти.

— Однако, — продолжал Андрей, — как ты, наверное, понимаешь, у меня было достаточно романов.

— Не сомневаюсь, — буркнула я.

У меня самой их было всего четыре за всю жизнь, и два из них закончились браками — сначала со Славкой, с которым мы дружили еще со школы, а потом с Шиловым. Теперь вот — с Андреем. Наши отношения я как-то четко описать затрудняюсь. Они начались бурно, с обоюдной неприязни, постепенно переросшей во взаимный интерес. Но даже когда мы нашли общий язык, я не могла и подумать, что когда-нибудь мы станем любовниками! И вот это произошло, и теперь я не знаю, что делать.

— Ни разу с момента моего развода, — говорил он между тем, — для меня не стоял вопрос о браке. Я никогда не думал, что захочу жениться вторично… Пока не встретил тебя.

Я едва не задохнулась. До того как Андрей произнес последнюю фразу, я как раз собиралась сказать что-то вроде: «Ну, вот видишь — ты не собираешься жениться, я не собираюсь разводиться, так зачем что-то менять в наших отношениях?»

— Это что, предложение руки и сердца? — спросила я, все еще надеясь обратить разговор в шутку.

— Если угодно.

— Тогда это самое нелепое предложение о замужестве из всех, какие мне доводилось слышать!

— Ну, извини — оно первое в моей жизни.

— Не первое!

— Нет, первое. Алина сама попросила меня жениться на ней, потому что была беременна, и я согласился — в то время так было принято. Короче, ты права: я предлагаю тебе выйти за меня замуж! У меня это плохо получается — просить руки, но в остальном, по-моему, мы друг другу замечательно подходим.

— «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, так чего зря время терять?» — вполголоса процитировала я мироновскую тираду из «Обыкновенного чуда». Но и там, и в нашем случае имел место муж. И хотя мой благоверный не был волшебником, ситуация от этого вовсе не становилась менее затруднительной.

— Что ты там бормочешь? — не понял Андрей, не вполне расслышавший мои слова.

— Да вот, — ответила я, — не думала не гадала, что, когда мне стукнет сороковник, я отбою от предложений замужества не буду знать!

— С тобой вообще можно говорить серьезно?

Я видела, что Андрей начинает сердиться, и понимала, что его гнев справедлив.

— Я должна все… взвесить, — произнесла я наконец, тщательно подбирая слова и оставив прежний шутливый тон. — Мы с Олегом… Понимаешь, мы через многое вместе прошли, моя мама его обожает…

— Так ты из-за мамы собираешься продолжать жить с ним? — изумленно спросил Андрей. — Прости, Агния, но мне кажется, что мы оба уже не в том возрасте, когда родительское мнение имеет такое уж большое значение!

— Нет, не из-за мамы, конечно, — вздохнула я, пытаясь сообразить, как бы поделикатнее закруглиться с неприятной беседой.

Господи, Лицкявичус, где же ты был раньше, когда я только-только узнала об измене Олега? В тот момент я сама намеревалась собрать чемодан и уйти, мне нужен был только толчок. Но Андрей с удовольствием принял меня в свою постель, ни разу не заикнувшись о том, что хочет стать чем-то большим, чем просто любовником. Теперь же, по прошествии времени, я как будто уже привыкла вести тот образ жизни, который имела на данный момент. Меня устраивали тайные встречи с Андреем, как и то, что, приходя домой, я могу спокойно разговаривать о всякой всячине с Олегом и даже, несмотря на мое знание о его связи на стороне, прошлой или все еще текущей, делить с ним постель. Если бы я была более решительной, то могла бы припереть мужа к стенке, сказав, что мне известно о его любовнице. Тогда Шилову пришлось бы объяснить мне, насколько важна для него та женщина. И тогда вполне законно и своевременно встал бы вопрос о нашем расставании. Я могла бы, с видом оскорбленной невинности, устроить ему небольшой скандальчик, побросать вещи в чемодан и удалиться с гордо поднятой головой. Однако до такой степени низости я еще не дошла — у самой, пардон, как говорится, рыло в пуху. Порою я задавалась вопросом — упала бы я в объятия Андрея, не случись той измены? И боялась ответить на него. В конце концов, какой толк подсчитывать очки, выясняя, кто первый начал, кто больше виноват? Очевидно одно: больше усидеть на двух стульях одновременно я не смогу, и в результате я обязательно потеряю кого-то из двух дорогих мне мужчин. Несмотря на мою обиду на Шилова, я не могла забыть все хорошее, что было у нас с ним за несколько прошедших лет — и все еще оставалось. Его жест с этими цветами и ожерельем, даже если он и был вызван чувством вины, выглядел очень мило, а ночь, проведенная после этого в постели, была просто восхитительной. Возможно, это следствие моей мазохистской натуры — что сказал бы Павел Кобзев с его Фрейдами? Но, по здравом размышлении, я приходила к выводу, что боюсь вовсе не разрыва с Олегом. Я боюсь разговора с ним, выяснения отношений — вот в чем я абсолютно не сильна! Боюсь, что придется приплетать к делу Андрея, а Олег всегда, с первой же их встречи, ревновал меня к Лицкявичусу, словно чувствовал — на уровне интуиции, — что рано или поздно наши отношения перестанут быть просто рабочими. Полагаю, Олег развода не хочет — что бы там ни думала эта его зазноба из Москвы, а я не хочу становиться инициатором разрушения собственного брака — эта роль мне никак не подходит, ведь я привыкла считать себя персонажем исключительно положительным, хотя, возможно, и немного аморальным — что уж тут скрывать?