Медиум

Отбросил сладкие мысли о возмездии, Игнат Альбертович начал мерить свой огромный кабинет шагами. Если Борис сможет дать наводку на исчезнувшего Секирина, то Штырь простит ему абсолютно все прегрешения, в том числе и то, что вся эта каша с непонятным экстрасенсом по его вине и закрутилась.

Но почему-то чертов Боров не очень-то спешил. Уже прошли отмеренные ему десять минут, и Штырь уже было собирался звонить ему, когда запищал селектор на столе.

— Да?!

— Игнат Альбертович, — в динамике зазвучал голос его неизменной помощницы Жанны, которую он периодически валял в своем кабинете в разных позах, — тут Борис к вам пытается очень настойчиво попасть, но вы просили вас не бесп…

— ВПУСТИ ЕГО, ОВЦА! БЫСТРО!

— Конечно, Игнат Альбертович… — пискнула испуганно молодая секретарша и прервала связь.

Буквально через секунду в кабинет ввалился взбудораженный Боров. Он тяжело дышал, словно преодолел бегом половину Москвы.

— Секирин, шеф! Он живой!

— Мать твою, Борис! Скажи мне то, чего я еще не знаю!

— Я видел его!

— Что-о-о?!!

— Да, я видел его, он сам меня нашел!

— Для чего? Что он хотел от тебя.

— Он хотел, чтобы я передал сообщение.

— Ты че, сука, упоролся?! Ты почему не грохнул его?! Твою мать, какое, в задницу, сообщение?!

— Вот такое…

Борис выхватил из-за пазухи свой Макарыч и наставил ствол на своего босса.

— Боренька, ты что, совсем оху… — Штырь не успел договорить, потому что пистолет в руках Дерзюка дернулся, выплевывая искры и раскаленные пороховые газы. Пуля ударила прямо в грудь, отчего авторитет судорожно прижал к месту ранения руки и рухнул на пол, пятная только недавно вернувшийся из химчистки ковер.

— А-а-а-х-х-р-р… — Штырёв захрипел, выплевывая кровь из пробитого легкого и корячась на толстом ворсе, — что за… Б… Бор-ис…какого хрена ты твори… — но грохот выстрела снова прервал его на полуслове. На правом виске авторитета появилась аккуратная дырочка, а позади его головы расплескалось буро-красное месиво.

Прибежавшая на звуки выстрелов братва застала в кабинете совсем уж неприглядную картину. На полу, раскидав содержимое черепной коробки, в совершенно жалкой позе лежал их босс, а над ним возвышался Боров, один из его приближенных, почти что правая рука. Тот, с кем Штырь вышел из пекла девяностых, и кого всегда держал возле себя.

Заметив пистолет в его руке, бандиты мигом повытаскивали свое оружие и попрятались за углами.

— Боря, чё за херня?! Это ты босса кончил, муфлон?! Бросай ствол, а не то мы тебя тут положим!

— Ничего ты, шнырь, мне не сделаешь.

— С хера ли?!

— Не успеешь.

Дерзюк приставил Макарыч себе к подбородку и под десятком шокированных взглядов без лишних слов нажал спуск.

Вылетевший из него фонтан крови и мозгов достал аж до самого потолка, забрызгав изысканную лепнину густыми красными ошметками. Глухо звякнули осколки черепа, облепленные волосами по деревянной столешнице, грохнулась на пол здоровенная туша, и в кабинете авторитета наступила почти абсолютная тишина.

***

— Я сделал, как ты хотел. Теперь я могу уйти?

— Можешь. Покойся с миром.

Связь разорвалась, и я открыл глаза, сидя на кухне одной из своих конспираторских квартир. По мне тайфуном прошлись ощущения последних мгновений пародии на жизнь, которые испытал труп Борова, находясь под моим контролем. На автомате я потрогал свою голову, убедился, что в ней нет непредусмотренных природой отверстий, и только после этого позволил себе немного расслабиться.

Очень реалистично… хруст костей в черепе, пробиваемых пулей, теперь будет преследовать меня в кошмарах до конца моих дней.

Встав со стула, я вышел на балкон, чтобы вдохнуть немного прохладного ночного воздуха. На моем счету было уже три трупа, одного из которых я забил голыми руками. Бориса я убил своей Силой, повторив прием, которым пытался в подвале прикончить Штыря, остановив ему сердце. С моим разросшимся резервом это удалось как-то пугающе легко… а уже руками покойного Дерзюка отправил на радугу и самого Штыря.

Разыгранное при свидетелях самоубийство должно было отвести любые подозрения от меня, если какая-нибудь светлая голова попытается увязать смерть авторитета и мой с ним недавний конфликт. Что же я теперь ощущал, взвалив себе на душу груз убийств среднестатистического серийного убийцы? Сложно сказать. Пока моей жизни грозила опасность, я не позволял всевозможным рефлексиям по этому поводу одолевать мои мысли. Но теперь, когда дамоклов меч больше не нависает над моей головой, переживания навалились с новой силой.

Да, разумом я понимал, что вариантов у меня было не особо много, что я лишь защищал свою жизнь, но от этого осознания почему-то не становилось легче. Но я задавал себе вопрос: поступил бы я иначе, если б у меня была возможность повернуть время вспять? И не находил на него однозначного ответа. Упёртый садист Штырёв просто не оставил мне другого выбора.

Кто бы мог подумать, что безобидный спарринг в «Воине» закончится тем, на моей совести повиснут три мертвеца, двоих из которых я еще и осквернил после смерти, сделав своими марионетками…

Опираясь на перила балкона, я уже готовился к тому, что перебинтованные запястья вновь прострелит болью, однако так ее и не дождался. Ненадолго отвлекшись от самокопания, я начал разматывать наложенные только минувшим днем повязки. И когда на пол упал последний виток бинта, я с удивлением стал рассматривать побагровевшую вздутость грубого шрама, который еще сегодня был глубокой раной, рассекающей плоть до самой кости.

Пошевелив пальцами, я отметил, что их подвижность теперь тоже в полном порядке. По крайней мере, особой разницы я не заметил с тем, что было до моего пленения. Невероятно… значит, я правда могу восстанавливаться, убивая других? Боже… да что же это за дьявольщина во мне сидит?

Захотелось напиться до бессознательного состояния, но я все же не рискнул. Почему-то именно от алкоголя из меня Сила начинала утекать сильнее. А сейчас, когда мой резерв настолько вырос, я не мог себе позволить терять над этой энергией контроль. Теперь, когда я научился своим даром причинять смерть, я просто не имею права на подобную халатность.

Кстати, после убийства Борова я не почувствовал хоть сколь-нибудь значимого увеличения своего потенциала. Более того, тьма, которая излилась из тела Дерзюка, когда я дотянулся до его удаляющейся спины упругим жгутом концентрированной Силы, едва покрыла мои затраты на создание этой атаки. Определенно, мне было чем занять свои мысли, помимо угрызений совести…