Мёдведьма

На этой ноте я отобрала у нее чай. Хватит мне уже этой правды, наслушалась. Некоторое время бабулька еще бушевала, но потом пришла в себя и умолкла. Ещё пару минут помолчав, она уснула, уронив голову на скрещенные на столе руки.

– Надо опечатать ее, - вздохнула кошка, - она перевозчик.

– В смысле?

– Есть люди, которые узнали эту сторону жизни и научились из всего извлекать своеобразную пользу. Контактируя с разной нечистью, в основном не имеющей собственного материального тела, они разрешают подселение на некоторое время без существенного ущерба здоровью. За это получают определенное вознаграждение. Ведьмы, не имеющие силы, но обладающие знаниями, получают способность к магии на определенный срок. Это основная категория. Есть и другие, но те как правило просят денег или удачи.

– Это разрешено?

– Не запрещено, если квартирант прошел регистрацию, а контракт согласован с соответствующей службой.

– Ого, у вас и такое есть и это у организации без названия.

– Не у нас. Просто есть люди со способностями, которые работают бок о бок с обычными смертными и обычными договорами, но только им приходят на согласование такие контракты.

– Хитро придумано.

– А то, а вот таких недобросовестных перевозчиков мы запечатываем от вселения и заодно лишаем полученного вознаграждения. Но тут и лишать нечего. Тенетник, по-видимому, как-то убедил впустить его без аванса.

– Зачем спрашивать если можно заселиться, как ты рассказывала, без спроса и согласия?
– Поинтересовалась я.

– Затем, что для принудительного заселения нечисть должна обладать собственными немалыми силами. Это бывает не у каждого. Но и расходоваться на малоперспективное жилье смысла нет. Этот перевозчик приглянулся тенетнику не просто так, а именно из-за близости к цели - вратам. Странно, что он не знал, что они запечатаны. Обычно такие существа хорошо чувствуют это. Ну да ладно. Разберемся. Сейчас нужно опечатать тело.

– Для человека это чем-то грозит?

– Для человека - нет, для перевозчика - да. Не сможет больше выходить в эфир ну и перевозить никого тоже больше не сможет.

– Эфир?

– Потом объясню. Идем, нужно всё приготовить.

Мы зашли в спальню и Элин сказала нажать на колёсико тяжелой металлической кровати. Я нажала и в деревянном полу приподнялись две доски, так что стало возможным подсунув пальцы, поднять их. Доски оказались тяжелыми, исписанными изнутри кучей рисунков и непонятных закорючек. Кошка прыгнула в образовавшийся проем и тут же там загорелся свет. Я последовала за ней. Внутри я помещалась, даже оставалась пара сантиметров запаса над головой.

Прямо под тем местом, где располагался стол, была уложена небольшая плита. Я расчертила ее согласно предложенной схеме. Затем подхватила деревянный коробок, где нашлись синие спички. Поджигались они просто от трения о любую поверхность.

– А теперь подожги линии, - сказала Элин.

Я провела горящей спичкой по чертежу. Контуры вспыхнули голубоватым пламенем. Наверху что-то дернулось и взвыло.

Элин произнесла несколько коротких слов, которые трудно было запомнить. После этого пламя погасло.

– Всё?
– поинтересовалась я

– Да. Идем.

Мы выбрались наверх. Я вернула на место доски. В зале по-прежнему полулежала за столом наша гостья. Только вот на лице ее не было прежней злобы, даже морщинки будто немного разгладились. Она улыбалась.

Я вопросительно посмотрела на Элин.

– Побочный эффект. При запечатывании мы обязаны закрыть все энергетические бреши по минимуму. На физическом теле это сказывается тоже положительно. Но особо об этом мы не распространяемся, а то потом не отобьешься. Если бы Евгения Петровна после этой процедуры вдруг пересмотрела свои взгляды на жизнь, немного занялась собой, стала бы меньше жалеть себя и злиться на окружающих, то и осталась бы в таком состоянии дольше. Однако, человека в этом возрасте уже трудно переделать.

– А она что-то будет помнить?

– Этим я сейчас и займусь.

Тут кошка запрыгнула на стол, что-то пробормотала и наша гостья подняла голову, села ровно и стала зачарованно смотреть ей в глаза. Они еще долго играли в гляделки, а потом начали раскачиваться, словно пара кобр, из стороны в сторону. Ещё секунда и Евгения Петровна снова уронила голову на скрещенные руки. Элин вытянулась рядом.

– Ты как?

– Всё ещё тут. Она очнется еще нескоро. Возьми меня на руки, пойдем во двор.

Мы вышли и сели на крыльце. Кошка растянулась у меня на коленках.

– Тяжеловато мне в таком облике, - воздохнула Элин.

– Скажи, а это страшно?

– М?
– совсем по-кошачьи мурлыкнула Элин.

– Умирать.

– Всегда страшно, - ответила она.
– Идем спать.

Тут мимо нас бодрой походкой промаршировала Евгения Петровна.

– Куда она?
– шепотом спросила я.

– Домой, - зевнула Элин.
– Я ее отправила. Придет, отоспится и ничего не вспомнит.

– А дойдет?
– я с сомнением посмотрела в след гостье.

– Не переживай, - успокоила меня Элин.

Мы ушли в зал, где на диване свернулись в два клубка и уснули.

***

Утром я проснулась бодрой и главное, по ощущениям, здоровой. Потянулась до хруста и радостно потерла лицо. Элин нигде не было. Она оказалась на кухне. Возле плиты. Как ни странно там что-то скворчало и вкусно пахло.

– Был бы у меня такой кот, я бы может и не женился бы, - хихикнула я.

– Ага, обхохочешься, - фыркнула Элин.
– Фамильяра тебе дадут, вот его будешь воспитывать. Посмотришь как получится.

– Я не думаю, что у меня получится остаться, - сказала я, когда мы уселись за стол.

Сковородка с яичницей взмыла с плиты и плюхнулась на стол.

– Никто не может тебя заставить принять эту должность. Но моя обязанность донести до тебя такую необходимость.

– А тебе зачем? Не всё равно?

– Нет. Но всего я рассказать не могу.

Доели завтрак в полной тишине. А потом Элин заставила меня обрядиться в просторные плотные шаровары, затянуть на щиколотках тесемки, заправить их в носки. К всему этому прилагалась рубашка с длинными рукавами и сеткой-шляпой, что собиралась вокруг шеи на резинку.

– Покажу тебе наших пчелок. Ты хоть и приняла силу, но предосторожность не помешает, - пояснила этот маскарад родственница.
– Возьми дымарь с собой.

– А, э где?
– оглянулась я вокруг.

Характерный дымок выдал искомый агрегат. Похож был он чайник, только вместо ручки крепилась треугольная конструкция. Я взяла дымарь в руки и выяснилось, что эта его часть - своего рода меха, выталкивающие дым из носика. Пшикнула пару раз в воздух и побежала следом за Элин.

На улице было ранее утро, легкая прохлада и роса. Пчелы вроде бы проснулись - выглядывали из своих домиков, но не летали.