Мегаморф, или Возвращение Реликта
Шрифт:
– Он всё равно остался бы в выигрыше. Проиграй я…
– Мы, – ревниво перебила его девушка.
– Ну, мы, и он с лёгкой душой махнул бы рукой: чёрт с ними, ошибся.
– Как же он теперь будет подсчитывать свои дивиденды? Выиграл он или проиграл? Мы же отказались сотрудничать с ним.
– Не знаю, он хитрый и умный, придумает что-нибудь.
– Пусть ищет ветра в поле! Главное – ты с нами! – Истома не заметила, что оговорилась, хотя Ясен понял это позже. – Поехали!
Сели на мотоцикл, повернули вдоль расселины на левек и через час объехали её, чтобы
Никто их больше не преследовал.
Ясен после обеда связался с отцом, рассказал ему о встрече с тартарианином.
«И он улетел?» – поразился Велич-старший.
«Мне показалось, что он устал».
«Что ж, вполне возможно, запасы энергии внутри креста не безграничны, и ему, как ныряльщику в воде нужен воздух, тоже нужен «воздух» – энергия».
«Ещё он на прощание сказал странную фразу».
«Сказал?»
«Ну, я так понял его эмоции».
«Что он сказал?»
«Ты будешь».
Влад помолчал.
«Ладно, при встрече поговорим об этом. Он прав – ты будешь! Это здорово!»
«Где вы?»
«Оторвались от преследования, едем к Орилоуху, будем там через пару дней».
«Мы будем раньше».
«Дождитесь нас».
Связь прервалась.
К вечеру невольные путешественники достигли Великих Болот и заночевали на зелёном островке среди роскошных белых цветов, похожих на лилии. Спали на охапках травы и порознь. Не обнимались и не целовались, хотя обстановка и располагала к этому.
На следующий день впереди выросло невесомое туманное облачко Орилоух-Горы.
Остановились, впечатлённые близившимся окончанием пути.
– Как ты думаешь, – проговорила Истома, – нам удастся реанимировать твой катер?
– Когг, – поправил Ясен. – И он не мой. С отцом сделать это нам не удалось.
– Там не было меня, – уверенно заявила девушка. – Если мы отбились от тартарианина, то уж запустить машину сможем наверняка.
Возражать Ясен не решился. Ему тоже очень хотелось оживить древний летательный аппарат и подняться в воздух над Великой Равниной как птица, но не всё зависело от его желаний.
За руль села Истома.
– Помнишь, где торчит когг?
– Подъедем ближе – скажу.
Через два часа невесомое туманное облачко выросло в шапку белоснежного мха: такой представлялась Орилоух-Гора с расстояния в семьдесят километров.
– Держи левее, – показал Ясен. – Вон на ту горочку в пяти километрах.
– Поняла.
Мотоцикл повернул и вскоре миновал конусовидное возвышение почвы с камнем на вершине, казавшееся триангуляционным маяком. Вполне возможно, его и в самом деле возвели в незапамятные времена неведомые географы.
Появились широкие каменистые плеши коричнево-красного цвета, трещины в почве, иногда и очень широкие. Ясен их помнил, потому что в первый приезд к Горе с отцом приходилось эти трещины и каменные языки объезжать.
Орилоух-Гора из снежно-моховой шапки превратился в материально ощутимый купол, в чудовищное и одновременно изумительно красивое перистое сплетение снежно-ледяных «кораллов».
Истома остановила мотоцикл.
– Красиво, правда? Я ни
разу здесь не была.– Я тоже был только один раз.
– Дорогу запомнил?
– Пересаживаемся, я сам поведу.
Поменялись местами.
Ясен сосредоточился на поиске ущелья, через которое они с отцом и дружинниками проникли в глубь Горы. Подходы к ущелью удалось найти не сразу, но потом он заметил следы проскакавшего на верблюдах крупного отряда, а главное – характерные следы гусениц, оставленные тартарианином-«дредноутом», который когда-то гнался за ними, и всё стало на свои места.
– Вот он!
След гусениц вёл к большой «коралловой» террасе, где обнаружился довольно большой вывал в стене «кораллов»: здесь «дредноут» пытался пробиться к беглецам сквозь заросли колючих «коралло-мхов».
Остановились посреди поляны, усеянной грудами раздавленных в щебень и скрученных белых ветвей, нависающих со всех сторон.
– Ну, куда теперь? – полюбопытствовала Истома, озираясь.
– Придётся оставить машину здесь.
– Ты что? Мы же без неё шагу не ступим! А если не найдём ничего?
– Найдём, – пробормотал Ясен, чувствуя, как запылали уши. Ему в голову не приходило, что они просто могут не дойти до утонувшего в «кораллах» аппарата, не то что его запустить.
– Я ничего не вижу.
– Сейчас. – Ясен слез с мотоцикла, начал осматриваться, приводя экстрасенсорную систему в боевое состояние.
Через минуту он уже видел намного больше деталей пейзажа и уверенно указал на пролом в стене «кораллов», не заросший до конца. Тартарианин так и не смог его расширить и пробиться в глубь Горы вслед за беглецами.
– Сюда.
– Давай подъедем, здесь же сплошные ямы и бугры.
Сели, проехали метров двести, объезжая кучи кристаллических с виду обломков «горной» породы. Нашли узкую щель.
– Ты уверен, что нам надо сюда?
– Уверен. – Ясен остановил мотоцикл. – Дальше начинается ущелье, переходящее в пещеру.
– Далеко идти?
– Километра три.
– Чёрт! Здесь же сплошные колючки!
– Есть и другой путь, – признался он, вспомнив, как отряд выбирался из недр Горы обратно, – но он гораздо длиннее. Могу пойти один, подождёшь меня здесь.
– Ну уж дудки! Пошли вместе.
Они протиснулись между ветвями шерстистых перламутровых «кораллов», образующих гигантские сплетения канделябров, колонн, парусов и перьев, углубились в щель, уходящую в заросли удивительных образований, из которых и состояла материальная плоть Орилоух-Горы.
Стемнело. Лучи Расия в щель почти не проникали. Протискиваться стало труднее.
Ясен перешёл на инфракрасное зрение, но и это помогало слабо. Температура внутри горы не превышала нуля градусов по Цельсию, «коралловые» сгущения не излучали тепла. Тогда он «раскачал» диапазон зрения в другую сторону – ультрафиолетовую, вплоть до микроволнового излучения, и стал видеть достаточно хорошо.
– Держись за мной, я вижу, куда идти.
– Я тоже вижу, – сварливо заметила Истома. – Не отвлекайся. Застрянем – так и останемся тут, пока не превратимся в некрасивые скелеты.