Мегаморф, или Возвращение Реликта

– Не понимаю, – опять завёлся Али, – почему чужане смогли развернуть свою физику в нашей, а их предки, тартары, – нет.

– Они тоже не смогли, – сказал Кристофер.

– Как это? – удивился Али. – Они же свободно летали по космосу, даже участвовали в конфликтах, шастали по метро туда-сюда.

– Чужане остались непроявленными, разве что степень их свободы была выше, чем у тартариан.

– А их потомки – Сеятели? – Али фыркнул. – «Серые призраки», блин!

– «Серые призраки» являли собой уже третий уровень реализации развёртки пришельцев, каковыми и являются тартариане, после чужан и орилоунов. Но и они тоже не были абсолютно свободными в нашей вселенной. Никто не знает, как на самом деле выглядят разумники этого вида.

– Орилоуны были живыми математическими процессами…

– Вот и представь, какова мыслительная база Сеятелей. Или тех же чужан.

– Да хрен его знает!

Кристофер улыбнулся, похлопал сына по плечу.

– Думай, тебе полезно. Я рад, что ты заинтересовался метабиологией и метафилософией.

Он ушел в свою «каюту».

Али отобрал у Файзуллы флягу с ромом, ещё тёплую, и сделал крупный глоток. Они летели – летели! – и никакая метафилософия в голову не лезла.

«Фрегат» поднялся на высоту в три километра. Панорама Тартар-Горы раскрылась за его кормой во всем мрачном великолепии.

«Казак»

Ясен оценил ситуацию в доли секунды.

Женщин было четыре: две удерживали Истому, третья караулила люк. Четвёртая пряталась за белоснежным кустом «коралла» слева от когга. Молодые, сильные, с загадочной «асимметричной» аурой, они были абсолютно незнакомы Ясену, хотя он и понял, что это посланницы второго Конструктора – Госпожи, о встрече с которыми предупреждал его отец. Велич-старший назвал их Г-девами. И вот они оказались здесь, в недрах Орилоух-Горы, исполненные угрюмой решимости взять землянина в плен.

Поманившая Ясена пальцем Г-дева (у неё были серые, с синеватым отливом волосы) приставила к виску Истомы ствол плазмера.

Счёт пошёл на сотые доли секунды.

По жилам растёкся невидимый огонь, превращая кровь в систему, живущую в другом времени.

Эмиссарши Госпожи, по сути, не являлись людьми, обладая лишь человеческой оболочкой. Они были очень мощными существами, сродни витсам, созданным когда-то на Земле. Они ничего не боялись и были уверены в своём превосходстве. Но они не знали, на что способен объект их охоты, обыкновенный (по их оценке) землянин, поэтому и ошиблись с выбором варианта его захвата.

Впрочем, Ясен тоже ошибся с оценкой возможностей противника. Г-девы не намного уступали ему в скорости движения. Если бы он не почувствовал опасности и не перешёл на максимально возможный темп, бой принял бы иную форму. Лишь гораздо позже он вспомнил тренировки с отцом и подивился его прозорливости: Велич-старший уже тогда, много лет назад, предвидел подобные острые ситуации и готовил из сына ратного мастера не для самоуспокоения или по традиции, а для решения экшн-задач высочайшего уровня. Нынешний бой можно было считать лишь прологом к таким задачам.

Секунда, последовавшая после того, как он выглянул из люка, прошла.

Надо было начинать бой… или сдаваться! Потому что жизнь Истомы висела на волоске. И всё же в этом жесте Г-девы – ствол плазмера в висок девушки – крылся вариант перехода ситуации в состояние переговоров. Эмиссарши Госпожи как бы подчёркивали, что у землянина есть альтернатива – сдаться и не потерять подругу. А это в свою очередь означало, что убивать геянку они не собирались, во всяком случае – до его отказа подчиниться, и тем самым давали Ясену необходимое время для действия.

Он выстрелил и одновременно прыгнул к застывшей группе женщин почти через весь грот.

Пуля попала туда, куда он и хотел, в плазмер у виска Истомы, выбивая его из руки Г-девы.

Вторая девица успела поднять свой плазмер, но выстрелить уже не успела: ребро ладони Велича опустилось на её запястье (такой удар ломал кости как спички), и хотя руку не сломал (железные они, что ли?!), вывел девицу из строя.

Пришла в себя Истома. Извернулась ужом в руках державшей её Г-девы с ярко-оранжевыми волосами, прошлась ногтями по лицу соперницы, заставляя её защищаться, и с криком, развернувшись на пятке, нанесла ей удар второй ногой, так что огненноволосая перелетела через «коралловый» бугор и влипла в ажурно-ветвистую стену грота.

Однако схватка ещё не закончилась. Посланницы Госпожи тоже были хорошо подготовлены, а главное, не боялись ни травм, ни ран, ни смерти, так как были соответствующим образом запрограммированы.

Г-дев вполне можно было считать биороботами, носителями иной логики, морали и психомотиваций.

Из засады выпрыгнула четвёртая Г-дева, та самая, по имени Имморта, которая заставила Влада Велича поехать с ней к Тартар-Горе, хотя Ясен этого и не знал. Она не стала разбираться, где свои, а где чужие, и сразу начала пальбу, первым же выстрелом поражая соотечественницу: та оказалась на линии огня между Ясеном и ею.

Бледно-сиреневый сгусток пламени снёс Г-деве плечо, растёкся по её комбинезону слоем голубоватого свечения.

Она дико закричала.

Ясен, оказавшийся в двух метрах от того места, где стоял до выстрела, выстрелил в ответ и прыгнул к девице, у которой пуля выбила плазмер: она деловито пыталась подобрать своё оружие. На результат второго выстрела можно было не смотреть, пуля «Дракона» поймала цель и пройти мимо не могла.

Г-дева нашла наконец плазмер, вскочила, развернулась – и улетела в дальний угол грота от удара Ясена, снова роняя оружие.

Истома билась с огненноволосой, проявившей чудеса восстановления и не выпустившей из руки плазмер. Геянка не давала ей возможности пустить в ход оружие. Но было видно, что силы её на исходе, и на помощь она не звала спутника только по одной причине – из гордости.

Третья Г-дева, получившая разряд плазмера, перестала кричать и шевелиться, распростёршись на полу.

Четвёртая, поймавшая лбом пулю карабина, так и осталась сидеть у стены с равнодушным видом и раскрытыми глазами. Чёрная дыра в её голове не кровоточила, и в другой раз Ясен удивился бы, но в данный момент ему было не этого.

Он выстрелил между Истомой и её противницей так, чтобы пуля прошла впритирку к груди рыжеволосой, крикнул:

– Всем стоять!

Движение на несколько мгновений прекратилось.

Потом рыжеволосая начала поднимать ствол плазмера, направляя его в голову Истоме, и он выстрелил ещё раз.

Пуля попала в кулак девицы, сжимающий рукоять излучателя. Брызнула струя раздробленных костей и мелких серебристых капель.

Плазмер отлетел в сторону. Но рыжеволосая, издав далеко не женский вопль, метнулась к нему, подцепила скрюченной второй рукой и, наверное, выстрелила бы, если бы не выстрел Ясена.