Механический Зверь. Монстр внутри

– «А что ты еще слышал?»

‘Молодец! Лучше и не могла спросить! Есть еще в этом мире справедливость!’ - Не дожидаясь, пока Фауст снова начнет говорить, Лаз, максимально подражая женскому голосу, завопил:

– «Да! Да! Фауст, ты великолепен! Да! Еще!» - На ушедшего в полную прострацию от такого героя-любовника было очень приятно смотреть. В начале он вообще не понимал, в чем дело. Но поняв, что изображает птица, которую попросили сказать: “Что она еще слышала”, он покрылся густейшим румянцем. На вопли Лаза сбежались еще не ушедшие спать селяне, и сейчас перформанс сокола слушало несколько десятков человек. Фауст кинулся к птице, но усиленные рефлексы и сильные мышцы помогли – Лазарь увернулся и взлетел к потолочной балке. Оттуда он продолжал верещать: «Сильнее! Мой жеребец!» еще четверть часа.

Улани, как и деревенские девушки, покраснела как рак и уставилась в пол. Мужчины наоборот, одобрительно кивали и показывали Фаусту большие пальцы. Тот не знал, куда себя деть. Нет, конечно, Лаз выставлял его в лучшем свете, но даже так это было слишком смущающее. Зарекшись впредь подшучивать над маленьким чертенком при большом скоплении народа, Фауст извинился и выбежал из амбара. Увидев, что за ним последовало несколько сельских девушек, подмигивая и маша ручками, он захотел провалиться сквозь землю. Нет, святым или евнухом он не был. И за четырнадцать веков он слышал в свой адрес много подобных фраз. Но вот так? Ускорившись, он оторвался от женского преследования. Через некоторое время его догнал сокол и скинул перед ним его вещи, унесенные в пространственном кармане.

– «Так тебе и надо. Сам виноват».
– Лаз не мог удержаться, он громко хохотал, накручивая в воздухе над все еще красным Фаустом круг за кругом. Тот громко ругался и кидал в птицу камнями. В деревню они уже не вернулись.

*** *** *** *** ***

– «Я обожаю этого парня! Тысячу лет так не смеялся, и из моих уст это надо воспринимать буквально. Нет, он положительно мне нравится. Если бы не эти дурацкие правила, точно уже забрал его к себе».

– «Но-но, это моя игрушка! Однако ты прав, это было очень забавно».

– «Хотел бы я присутствовать там лично, твои навыки конечно очень хороши, он все же немного сыроваты».

– «Мои навыки сыроваты? В чем это, интересно?»

– «Ну ты можешь показать только трехмерную картинку и воспроизвести звук. Больше ничего».

– «А ты хотел бы понюхать, как пахнет содержимое этого амбара и пощупать девушек за груди?»

– «Не делай из меня старого извращенца. Я просто сказал, что навыков тебе не хватает. Даже энергетическую ауру передать не можешь».

– «Да ты даже того, что я делаю не можешь!»

– «Это из-за недостатка сил, а не из-за недостатка навыка».

– «Ладно, не поспоришь. Но если хочешь и дальше наслаждаться юмором моей зверушки, то больше не выступай, идет?»

– «Идет-идет, пользуешься тем, что все мои скучные и серые, подсадила меня, мелкая девчонка».

– «А если и подсадила, ты что, не рад?»

– «Рад, но в этом-то и смысл».

– «Ладно, смотрим дальше».

Глава 20. Морской порт, цирковое представление и обезумевший зверь.

Следующие несколько дней Фауст с Лазом не разговаривал. Однако со временем оттаял и даже сам начал смеяться над произошедшим. Пообещав друг другу больше не пытаться так подставлять спутника, каждый прекрасно понимал, что ни один, ни другой не остановятся. Так что они просто продолжили свой путь. Безымянная деревушка осталась позади, а они уходили все дальше на юго-восток.

Лаз менял тела как в калейдоскопе, привыкая к новым изменениям и просто балуясь. Рядом с Фаустом то брел здоровенный волк, то вышагивала гибкая рысь, то перебирала маленькими лапками юркая ласка. Иногда прямо у него на плече сидел большой белый филин, щуря на солнце круглые глаза, а иногда из нагрудного кармана выглядывала маленькая мышка. Все эти скачки из формы в форму служили еще одной цели. Лаз очень хотел научиться оборачиваться кем-нибудь побольше. Тигром или медведем. И когда он заметил, что частая смена тел ускоряет увеличение лимита энергии Зверя, он был в восторге. Камни Зверя были повсюду. Даже в степи они находились на глубине нескольких метров под землей. Превосходные навыки сенсорика позволяли Лазу находить специфическое поле кристаллов, так что недостатка в них никогда не было. С фестиваля в Эшельраге прошло шесть месяцев, а максимальный вес трансформации вырос еще на пятнадцать кило. Благодаря тому, что Лаз постоянно занимался своими формами Зверя и пребывал в них практически без перерыва, предел рос все быстрее и быстрее.

Так бы продолжалось еще долго, если бы путь им снова не преградило море. Точнее на этот раз океан. Континент Люпс имел форму лежащей на бору подковы, или если быть более романтичным, то стареющей луны. Когда они вышли к берегу в прошлый раз, это был просто залив. Сейчас же они были почти на самом краю полуострова с необычным названием Девять Когтей. Еще день-другой и они окажутся в одном из самых больших портов континента, который так и назывался – Город Девяти Когтей. Раз уж они вот так оказались перед океаном, то не походить по его водам было бы непростительным упущением. Так что они решили в порту найти попутный корабль и пересечь Лунный Океан. Так он назывался из-за того, что находился внутри “подковы” континента. Полуостров Девять Когтей находился на северо-западе океана. Кристория и Вильсария были еще дальше в глубине континента. Плыть было решено в том же направлении, в котором они шли все это время – на юго-восток.

Еще одна ночевка на свежем воздухе и к двум часам следующего дня им, с небольшого холма, открылся вид на Город Девяти Когтей. Он был больше Эшельрага раза в три, плюс довольно внушительную территорию занимали доки и пристани, усеявшие все побережье. Семен Лебедев плавал в своей жизни максимум на рыбацкой лодке у себя на даче. Так что зрелище исполинских галеонов, гордо стоящих на приколе у самых больших пирсов, произвело на него неизгладимое впечатление. Пока Фауст проходил в город на своих двоих, Лаз парил над домами и кораблями в форме ширококрылого орла, любуясь видом. Однако и своего друга он из вида не упускал, используя тот же метод, что давным-давно применял телохранитель семьи Даз. Так что, когда небольшой комок земли, созданный его чарами остановился на несколько минут, Лазарь понял, что Фауст нашел, где можно отдохнуть.

Это оказалась небольшая таверна, построенная именно для того, чтобы обслуживать отплывающих через несколько дней путешественников. Трактирщик, пузатый и бородатый мужик, выглядел как идеальный моряк. Все было при нем: и большая курительная трубка, и покрытые татуировками якорей руки, и наполненная морскими словечками речь. Еще бы повязку на глаз и треуголку – и можно снимать в историческом фильме про пиратов. Лаз не удержался и, поколдовав пару минут сделал своего сокола похожим на попугая. Разноцветное оперение, похожее на волосы Фауста выглядело замечательно. Он уселся на плечо к трактирщику и во весь голос завопил: «Пиастры! Пиастры!», чем очень удивил и немного испугал посетителей. Хотя шутку понял только он сам, это все равно того стоило.

Арендовав комнату на неделю, друзья вышли на прогулку. Фауст настоял на том, чтобы Лаз пошел в своей человеческой форме, аргументируя это тем, что ему надоело постоянно таскать на себе кошек и птиц. Лаз, после того, как сыграл роль пиратского попугая был в отличном настроении и согласился почти сразу. Они прогулялись по городу, зайдя по пути в парикмахерскую. Фауст, хотя у него почему-то не росли ни борода, ни усы все равно сильно оброс, а про Лаза, не стригшегося уже два с хвостиком года, даже говорить не стоило. Парикмахер удивился такой интересной парочке, но за небольшую сумму в два ринта постриг обоих, причем очень неплохо.