Мелания

Он хочет, чтобы Йен был с ним. Для него это странно и непривычно – то, что он способен признать это и принять. Иногда он чувствует себя словно в сказке из какой-нибудь чертовой старой книги.

Он хочет, чтобы Йен остался с ним так надолго, насколько ему удастся его заполучить.

И он знает, что у Йена нет запасных комплектов таблеток, а значит, это подтверждение того, что они оба уже знали – у Йена нет больше причин возвращаться в старую квартиру.

И Микки в полном восторге от этого.

***

– Йен, что за херня? Ты перепутал все диски! Как, по-твоему, мы сможем найти то, что нам нужно? Ты ненормальный, или у тебя вообще ни капли уважения к существующим правилам?

***

– Микки, я клянусь Богом, если ты всерьез думаешь, что сможешь остаться в носках, пока мы будем трахаться, я прям сейчас уебу тебя. Без вариантов, у меня не встанет на кого-то, на ком нет ничего, кроме носков!

– Заткнись, а, задница, мне холодно.

***

– Если ты действительно хочешь заставить меня смотреть «Звуки музыки» прямо сейчас, Галлагер, я отрежу твой член.

– Ебанат, я думал, что это понравится Мэлли. И ты никогда не сможешь отрезать мой чертов член, ты слишком сильно любишь его.

***

– Микки, ты что, не умеешь складывать рубашки? У тебя не гардероб, а набитый грязными скомканными тряпками ящик с парой просроченных батончиков на дне!

***

– Ты что, действительно будешь играть в «Angry birds», пока я пытаюсь тебе отсосать? Мэлли будет спать только полчаса, время ограничено. Не хочешь как-то показать, что тебе это интересно, или мне пойти куда-нибудь еще?

– Эй, я уже играл, когда ты встал на колени передо мной!

***

– Мик, твои ноги воняют.

– Йен, твое лицо воняет.

– О, не знал, что мы вернулись в среднюю школу! Мне начать шутить по поводу твоей матери?

***

Микки пьет кофе на кухне у Мэнди, когда слышит плач Мэлли из другой комнаты. Он позволяет себе закрыть на секунду глаза – они сто лет не виделись с Мэнди, и он воспользовался тем, что у Йена двойная смена в баре, чтобы пообщаться с сестрой. Он надеялся, что сможет расслабиться или вроде того, но естественно, Мэлли выбрала именно этот день, чтобы показать все, на что она способна. У нее режутся зубки, так что он понимает, почему она куксится, но все же. Он устал от этого. Он даже ни разу не прилег за последние три ночи, потому что она начинала плакать, как только он пытался положить ее в кроватку. И сейчас даже Мэнди, которую она обожает, не может отвлечь ее.

– Папа! – повторяет она снова и снова.

Он вздыхает, ставит кружку с кофе на стол и возвращается на диван. Па любимое словечко Мэлли, не имеющее никакого смысла, в последние пару месяцев она использует его, чтобы говорить практически обо всем, несмотря на то, что она потихоньку учится говорить и уже меньше лопочет несуществующие слова. Он видит, что Мэнди пытается понять, чего она хочет – пить, или кусочек яблока, или одну из миллиарда игрушек, – но ее ничего не интересует.

– Папа, па па па, папа!

Она не перестает плакать до тех пор, пока не замечает Микки. Тогда она быстро подползает к нему и вцепляется ему в ноги, все еще немного хныкая и вытирая нос об его джинсы. Он наклоняется, чтобы взять ее на руки, размышляя, какую хуйню она хочет.

– Папа! – повторяет она, абсолютно счастливая, и утыкается лицом Микки в шею.

И Микки.

Блядь.

Тает.

– Похоже, она наконец-то поняла, что значит это слово, – говорит Мэнди таким голосом, как будто подразумевает что-то еще, но Микки не тратит ни одной секунды, чтобы понять что.

По логике, Мэлли не может знать, что значит папа, и вполне вероятно, что она по-прежнему просто лепечет – но сейчас Микки плевать на логику, он чувствует, что это что-то значит, и это круто. Это – нереально круто, и он не знает, что с этим делать. Все эти месяцы свои хлопоты о Мэлли он называл родительскими, но он никогда не думал о себе, как о родителе. У нее уже есть двое, по его мнению, этого вполне достаточно для кого угодно, даже если они дерьмо и их нет рядом.

Но может быть, думает он, пока Мэлли обнимает его, а он зарывается лицом в ее мягкие кудряшки, может быть, пришло время пересмотреть свои взгляды на отцовство. Он вроде как надолго в ее жизни, по крайней мере, он хочет этого, он надеется на это. Он не может себе представить, что Тони, этот кусок дерьма, захочет забрать ее, когда выйдет из тюрьмы, учитывая, что он даже не вспомнил о ней, когда звонил.

Что до ее мамаши, Микки немногое известно о ней, хотя за последнее время он кое-что узнал от Светланы, а та – от Игги, который общался с ней больше остальных. Похоже, что она тоже не собирается взять на себя заботу о ребенке. Что автоматически делает Микки единственным островком стабильности в жизни Мэлли.

И это значит, что он должен стать для нее примером. Совершенно внезапно весь его мир переворачивается с ног на голову. Он должен стать для нее самым лучшим примером как жить, как любить. Его отношения с Йеном будут в центре ее внимания долгое время, если только Мэнди не изменит своим вкусам и не найдет себе парня, который не будет полным дерьмом. И даже в этом случае он и Йен будут главным примером для Мэлли.

У него есть ответственность перед Мэлли, понимает он. И вся его жизнь летит к чертовой матери.

========== Часть 22 ==========

В среду Мэлли делает свой первый шаг. Время для этого, в отличие от прочих важных событий в жизни Микки, просто идеальное. Сразу после ужина они сидят кружком в квартире Йена, Микки размахивает мишкой в нескольких шагах от нее, и Йен уже снимает их на свой телефон, потому что перед этим она тоже делала что-то очень милое.

Мэлли отталкивается от края стола и делает пять шатких, но уверенных шажков прямо к Микки, хватает мишку и падает к Микки на колени.

Микки крепко обнимает ее и покрывает поцелуями. Йен смеется и продолжает снимать, но Микки, блядь, слишком горд, чтобы беспокоиться об этом.

До самого конца дня все пребывают в эйфории.

***

На следующее утро эйфория заканчивается.

***

Все начинается с пустяка. Утром они сидят за столом на кухне Микки, едят завтрак, и Йен делает несколько тонких намеков на то, что Микки пьет слишком много кофе. И вроде как ничего особенного, они все время так пререкаются, но с того самого дня у Мэнди, когда Мэлли назвала его папой, Микки стал придирчиво присматриваться к тому, что он делает, и не может ли это послужить плохим примером. Так что когда Йен обзывает его дыркой в заднице, хотя при этом он улыбается и ерошит Микки волосы, первым делом Микки бросает нервный взгляд на Мэлли.

Он пытается придумать, как ответить, чтобы не начать их обычный глупый спор, но не может. Он не может ответить так, как отвечает обычно: обозвать Йена уебком и ткнуть его в то, что он пьет столько же кофе, сколько и Микки. В то же время он не может просто так спустить Йену его комментарий, потому что тогда Йен подумает, что его подменили инопланетяне или еще что-нибудь в подобном роде. Когда такое было, чтобы Микки Милкович сдавался без боя, даже если это просто безобидная перепалка.

Так что вместо ответа он просто неуклюже фыркает и делает вид, что поглощен процессом кормежки Мэлли до тех пор, пока Йен не уходит на работу.